Нам с тобой ...

Одев сбрую и оседлав коня, Семен вывел его на луг, спускавшийся к реке. Наскоро объяснив мне как взбираться и как рулить предложил пробовать. Ну да, мы тоже не лыком шиты. Сотни раз в кино видел как это все делается. Влезть в седло получилось довольно легко, правда по большей части потому, что с силой подтянулся на руках. Устроился поудобнее в седле, взял уздечку, крикнул заветное "Но!" и ... ничего не произошло. Выслушав советы от наставника и подтянув поводья, снова выкрикнув классическое "но!", несильно ткнул пятками в бока Рудого. О чудо! Животное, поразмыслив пару секунд, двинулось вперед степенным шагом. Не успел я ощутить азарта бешеной скачки, как вредная скотина остановилась и низко наклоня голову стала жевать приглянувшуюся травку. Вцепившись в седло, я уж было решил, что сейчас кувыркнусь вперед.

– - Нет. До заката точно не успеем.
– Семен явно потешался.

Спустя еще десяток минут и пару попыток освоить управление парнокопытным, я наконец наслаждался скачкой. Под цокот копыт, улыбался, рвущемуся в лицо ветру. Мы уходили в закат. Точнее Семену надоела наша битва разумов с конем, он взял его за узду и повел к конюшне. Но все равно, это было нечто, ехать верхом на здоровенном животном. От хорошего настроения я даже тихонько напевал:

– От прадеда пахло ромашкой и мятой,

я пахну бензином и синим огнем.

Сто дюжин коней под капот я запрятал,

а прадед везде успевал на одном.

Не выдаст черт - не съест свинья.

Мы - сыновья своих отцов,

Но блудные мы сыновья. (В. Высоцкий)

Проснувшись утром я с удивлением обнаружил, что еще довольно таки рано. Туман затянувший низины у реки не спешил рассеиваться под лучами едва выглянувшего над лесом солнышка. Впрочем, как я скоро определил, рано было только для меня. У кухни уже суетились женщины, около фермы и конюшни колхозники занимались привычными и ежедневными делами. На том берегу, в селе то и дело мелькали люди. Семена ушедшего вчера ночевать к себе, видно не было и умывшись, ощутив несколько непривычный заряд бодрости я с удивлением для себя самого решил пробежаться. Чтоб не пугать селян и не дразнить собак, зашагал к северным воротам деревни. Встречающиеся по пути люди, радушно улыбались и желали мне доброго утра, с расспросами не приставали. Может потому что еще считали меня чужаком, а может просто не принято. Идет себе человек, значит так надо.

За воротами деревни, подтянув шнурки на берцах и повесив на плетень куртку с футболкой, легкой трусцой побежал по уже знакомой тропинке. Поскольку дорожка была едва натоптанная, носки ботинок быстро заблестели от утренней росы. Бежалось легко, но и непривычно. Все таки последний раз планировал, начать бегать по утрам, лет пять назад. А действительно бегал в армии. Поэтому недолгие минуты бега, чередовал с ходьбой.

Сегодня суббота, потому у колхозников рабочий день закончится через пару часов после полудня. А потом, как обещал Семен, будет баня. Вот тоже интересно у них получилось, с календарными днями где-то напортачили, умудрившись обогнать календарь на один день, а с днями недели все сходится. После моего рассказа дату исправили и ожидаемый, через неделю с небольшим, праздник Международной солидарности пролетариата, перенесли. А на памятном собрании,в вечер моего прибывания здесь, единогласно добавили к праздничным 9 мая, планируя впервые за историю существования колхоза отметить День Победы.

У портального камня я долго не задержался. Отдышавшись и побродив вокруг, убедился что девайс никуда не исчез. Ощутив привычные пульсации холода, сообразил что зарядка все еще в процессе, не хватает только привычной пиктограммы цилиндрика, с зигзагом молнии и бегающей зеленой полоской. Остается надеяться, что он самостоятельно зарядится и для работы ему не требуется, скажем факельного шествия и жертвоприношений. Поприседав и сделав полтора десятка отжиманий двинулся обратно, той же легкой трусцой.

Наскоро ополоснувшись после пробежки речной водой, перепугав стайку рыбешек, гревшейся на мелководье, отправился на завтрак. Настя встретившая меня у столовой, усадила за стол и натащив снеди которой казалось хватило бы на троих, пообещала если будет мало, принести добавку. На мои протесты, что столько мне не сесть, к большой миске рассыпчатой, гречневой каши, добавилась горка пышных, масленных оладьев и крынка парного молока. Спас от обжорства меня председатель, который тоже забежал позавтракать, вот ему я и сбагрил половину завтрака.

– - Значит говоришь, пока проход не готов.
– Он принял у меня тарелку, куда я отложил большую часть каши, плюхнул туда кусок масла и помешивая, выслушал мой отчет о утренней прогулке.
– Что же обождем еще. А какие планы на сегодня у тебя?

– - Да какие у меня могут быть планы. Определите мне работу, до вечера время занять, а потом баня же.

– - А чем тебе на кухне помогать не понравилось?

– - Понравилось, только лопну я тут.
– Немного поразмыслив я добавил.
– Мне бы в новом месте где поработать. Любопытно тут все, так помогая и осмотрюсь. С людьми познакомлюсь.

– Добре.
– Он что-то прикинул.
– На картофельном, сегодня изгородь правят. Работа не хитрая и лопата твоя сгодится. В провожатые Семена бери, если не надоел еще, он у сельсовета болтается.

Сказано-сделано. Доев и сердечно поблагодарив хозяек кухни, разыскал бородатого красноармейца. Тот, привычно устроившийся на травке в тенечке, натянув свою кепочку на глаза предавался медитации. Когда я подходил, он приподняв кепку вопросительно глянул на меня.

– - Привет. Работу я нам с тобой нашел. Показывай где картофельное поле. Забор городить будем.

– - А что тут показывать, вон оно.
– Семен легко вскочив, отряхнулся и махнул рукой в сторону.
– Тут по дороге шагай да шагай.

Пока мы выходили из промзоны, как я мысленно обозвал левобережные постройки колхоза, экскурсовод указал на два незамеченных ранее строения. Первое, вытянутое, с непривычно большими для местных построек окнами, оказалось ткацким цехом, со слов Семена всю ткань, пряжу и нитки изготавливали там. В этом же помещении имел свой угол единственный на всю деревню портной. Как ни странно сапожников было трое, а портной всего один. Им оказался тот угрюмого вида дядька, который крутил на вертеле праздничного поросенка и по мере готовности, состругивал мясо, устрашающего вида ножичком. Вот блин разрыв шаблонов, в русской забытой богом деревеньке, портняжничал грузин. Николоз, без сомнений явившийся на сборный пункт, в тяжелейшее для страны время и получив серьезное ранение, волею судьбы очутился здесь и выросший в семье потомственных портных оказался очень востребован. Нужно будет непременно познакомится с ним и заказать себе пиджак с карманами. Ну а если серьезно, то наверняка у портного есть свои потребности в его деле, которые по возможности можно легко перекрыть.

Второе строение, стоящее на сваях на берегу, делавшей в этом месте крутой изгиб, реки, оказалась мельница. Впрочем сейчас со снятым колесом совершенно таковую не похожая. Высокая, в два этажа, имевшая на себе следы частых переделок. На мой вопрос "и как там все организованно", Семен емко ответил через какое место. Судя по его рассказу, проблем в ремонте и обслуживании эта кофемолка-переросток, доставляла больше чем готовой продукции, но без нее в хозяйстве никуда не деться. Поэтому и приходилось бесконечно экспериментировать и перестраивать, пытаясь улучшить ее работу.