Нам светят молнии

– Все одно достает.
– Егор хмыкнул.
– Я точно знаю. Тем более, что их нынче аж до семи штук доходит! Раньше от одной лунатиками делались, а тут целых семь.

– Стервы!
– Марат простодушно поднял голову, словно надеялся разглядеть сквозь потолок виновниц сегодняшних событий.
– Может, и наш океан из-за этих Лун стал подниматься, а?.. В самом деле! Взяли и притянули! Типа, значит, большого прилива.

– Вряд ли...
– промычал Горлик.
– Они ж все вместе и всегда с одной стороны.

Опустившись на четвереньки, он зашарил рукой по ковру.

– Так и есть, разбил, стервец!

– Что разбил-то?

– Да очки. Специально ведь в карман спрятал, боялся, что слетят, а он меня кулаком в грудь. Нет, чтоб по роже!.. Балбес такой!

– Ничего, протрезвеет, возместит, - утешил Марат.

– Как же возместит? У меня же, к примеру, астигматизм! Плюс бифокальные линзы. Тут особые очки нужны.

– А зачем они тебе? Газет-то все равно нет. И письма некому писать.

Егор покачал головой. Простодушная логика Марата умиляла. Действительно, зачем человеку глаза, если видеть особенно нечего? Слава Богу, не в тоннелях катаемся, - по мостам. Хотя и в тоннелях, должно быть, темнотища не хуже...

Хлопнула дверь, стремительным шагом в зал вошли трое с автоматами. С тяжелой сумкой через плечо за ними семенил врач Деминтас. Сухонький, как циркуль, с умным ощупывающим взглядом, он первый разобрался, что к чему.

– Ну, слава тебе Господи, обошлось! Я, признаться, уже на травмы настроился. Днем-то одному клиенту череп табуретом раскроили. Еле-еле спасли. Еще один кисть сломал. Целил кулаком в голову приятеля и промахнулся. Угодил, дубина такая, по титановому бачку...
– Доктор на ходу расстегнул сумку, вытащил шприцевый пистолет.

– Ты погоди расстраиваться, - Марат указал на собственное опухающее лицо.
– Это что тебе, не травма? И Жорка у официанток в подсобке валяется. Едва дышит.

– Если дышит, уже хорошо. Сначала займемся этим субчиком, - Деминтас, манипулируя наборной рукоятью на пистолете, приблизился к Путе. Тот с рыком попытался достать его ногой, но доктор проворно уклонился.

– Сейчас, голубчик, сейчас! Зачем же так? Я тебе, сударик, не враг. Проснешься завтра, самому стыдно станет. Придешь извиняться.

– Ему станет стыдно, как же!..

Орлы с автоматами расслабленно присели на стулья. Сигнал застал их врасплох, заставил в считанные минуты натянуть униформу, с оружием в руках рвануть через вереницу вагонов. Увы, инцидент оказался исчерпанным, и ребята выглядели даже чуточку разочароваными.

– Помогли бы, чего расселись!
– одна из официанток толкнула бедром ближайшего автоматчика. Веснушчатый широкоплечий парень удивленно взглянул на нее. Сердитая насупленность, проступившая на бритой физиономии, тотчас сменилась улыбчивой готовностью балабонить и шутить. Лица подметающей девушки он не видел, зато имел прекрасную возможность лицезреть туго натянутую и лакомо располовиненную на ягодицах юбку. Серьезнее аргумента было не придумать. Забросив автомат за спину, он легко поднялся.

– Так ведь мы не против. Если надо, всегда готовы. Помочь, значит...

Поймав многозначительный взгляд офицера, Егор кивнул. Оставив Горлика с врачом, они вышли покурить в тамбур. Марат тут же отворил специальным ключиком окно, подставил воздушному потоку опухшее лицо.

– Ну что там?
– Егор промокнул кровоточащую губу платком, огладил рукой ноющий затылок.

– Есть новости?

– Верно, сообразил, - Маратик невесело рассмеялся. Кое-что действительно есть... Собственно, я не имею права этого говорить, но какие уж тут, к черту, тайны! Тем более, что дело касается твоего брата.

– Павла?

– Точно...
– Марат выдержал загадочную паузу.
– Думается мне, ты не из болтливых, так что, пожалуй, скажу.

Некая вопросительная интонация в его словах все же угадывалась, и Егор досадливо покривился.

– Начал, так выкладывай!

Глядя на азартно поблескивающие глаза Марата, подумал, что тот еще в сущности мальчишка. Узнал боевой секрет и горит желанием поделиться.

– Конечно, ничего пока не случилось, но пуриты - те самые из взбесившегося поезда - три дня назад перекрыли Карельский проход. Такая вот кулебяка.

– Карельский проход?
– Егор нахмурился.
– Это где-то рядом?

– Не просто рядом, это прямо по курсу! Вот и соображай, чем нам эта заваруха грозит.

– Признаться, не очень разбираюсь в географии мостов...

– А что тут разбираться! Если это впереди, стало быть, еще немного - и окажемся в ловушке! Все в точности как с абердинским мостом, только в более худшем варианте. Пуриты славное место выбрали. И момент - самый подходящий! От материка оказалось отрезанными более дюжины составов. Дюжины, представляешь? Это более сорока тысяч человек!

Абердинский мост, норвежские берега... Что-то знакомое засквозило в памяти Егора. Подумав, он натужно кивнул. Все верно, рассказ Ван Клебена об абердинском крушении. И про брата он что-то там мямлил... Егор вздохнул. Ни рыдать, ни изумляться он не спешил, а Марат, похоже, чего-то подобного от него ждал.

– Ну? И что нам теперь светит?

– А вот это целиком и полностью зависит от ПМ. То бишь, твоего братца. Мне сообщили, что его группу высадили неподалеку от Курумы - станционного узла, захваченного пуритами. Его и еще два отряда волонтеров. Общая численность около двух рот.

– Не густо.

– В том-то и дело! Пуриты совсем спятили - пригрозили взрывом главного моста, а это удар по всей европейской мостовой сети. Потому и принято жесткое решение: пуритов уничтожить, при атаке бить из всех имеющихся огневых средств. Напалм, вакуумные бомбы, оружие "Кобальт" и так далее.

Егор кивнул.

– Что ж, тогда можно дышать ровно. На беспощадные дела братец мой всегда был большим охотником.

– По нашим сведениям, пуритов там не менее пяти сотен. Втрое больше, чем в отрядах добровольцев. Ты считаешь, они справятся?

– Ничуть не сомневаюсь. Павлуше и в детстве удавались все его затеи.

Марат заметно приободрился. На мятом лице его проступило ребячливое любопытство.

– Затеи? А что он такое вытворял?

Егор усмехнулся.

– Разное... Скажем, частенько давал слово поколотить вашего покорного слугу.

– Какого еще слугу?
– простодушно удивился Марат.

– Да меня, кого же еще!

– И что?

– Не припомню ни единого случая, чтобы он не сдержал обещание.

Офицер непонимающе захлопал глазами. Он явно готовился услышать иное.