Намбандзин

Сражение начали оппоненты. У них не было вариантов, потому что несли на шлемах таблички с надписью «Кто наступает, уверен в небесном блаженстве, кто отступает — в вечном проклятии». Шли плотной толпой, которую возглавляли около сотни аркебузиров. На моей памяти, а может и в истории Японии, это было первое сражение двух армий с огнестрельным оружием. Разница была в том, что мои подчиненные прошли хорошую выучку и умели караколировать, а вражеские стреляли вразнобой и по готовности. Кто-то из них остановился метрах в пятидесяти от нас и пальнул, кто-то подошел ближе. При этом целились не в моих подчиненных, а в Мацудайру Иэясу, который сидел позади нас на вершине низкого холма.

Наш первый залп не смутил их, а вот следующие, прогремевшие после коротких пауз, вогнали в тоску тех, кто к тому времени еще был в строю. Асигару-тэппо работали, как отлаженный механизм. Вскоре черного густого дыма перед ними было столько, что я не видел врагов, только слышал звон оружия там, где находились защищавшие стрелков асигару-яри. Мои подчиненные тоже не видели, в кого стреляют, но враг наступал плотной толпой, так что, уверен, каждая пуля находила свою цель, а то и две бездоспешные. Хотелось подняться выше по склону холма и посмотреть, что там происходит, но я опасался, как бы мои действия не приняли за попытку к бегству и не ломанулись следом. Оценивал ситуацию по действиям «наших» сохэев на правом фланге, которая яростно рубилась с коллегами-врагами. Чем больше поляжет и тех, и других, тем нам лучше. В конце восьмого караколирования асигару-тэппо раздались звуки наших труб, командовавшие атаку конным самураям, и я дал отмашку своим подчиненным, чтобы больше не стреляли.

Когда пороховой дым немного рассеялся, стал виден широкий вал из трупов перед нашими асигару-яри, которых стало заметно меньше, и удирающих врагов, которых догнала наша конница и принялась рубить беспощадно, и наших сохэев, самые быстрые из которых уже помогали самураям, а остальные должны были вот-вот присоединиться к ним.

Мацудайра Иэясу стоял на вершине холма, сжимая в левой руке сложенный веер, который в этот холодный ветреный день был ни к месту, и потирая правой в кожаной перчатке железный доспех в районе живота, и неотрывно, с детской жадностью, смотрел как добивают удирающих врагов.

— В меня пуля попала и не смогла пробить! — хвастливо сообщил он, показав мне дыру в районе солнечного сплетения, где пуля преодолела верхнюю пластину и погнула нижнюю.– А ты говорил, что железный доспех прошивает запросто!

— Тебе повезло, что дистанция была большая и порох у них паршивый, не чета нашему, — сказал я и предложил: — Если хочешь, давай проверим: повесим твой доспех на столб, и я с такого же расстояния продырявлю его насквозь. Если нет, дам взамен новенький.

— Я тебе верю! — радостно воскликнул даймё, будто я согласился с ним, после чего потряс веер в воздухе и прокричал: — Мы победили!

Стоявшие рядом воины дружно поддержали его.

За следующие две недели мы разграбили и потом сожгли монастыри Сёман-дзи, Дзёгу-дзи и Хонсо-дзи, принадлежавшие Икко-икки. Монахов, попавших в плен, казнили, а их семьи — да-да, они плодились и размножались, несмотря на обет безбрачия! — были проданы в рабство. По моему совету Мацудайра Иэясу пообещал по одному сё (немного менее двух килограмм) риса за скальп сохэя из этой секты. Буддисткие монахи бреют голову, не перепутаешь. Вот тут-то, судя по количеству выданного в награду риса, жителям провинции Микава и дошло, какие подонки обитали рядом с ними. Вскоре распоряжение пришлось отменить, потому что охотники за скальпами не особо разбирались, из какой секты сохэй, поэтому под раздачу попали и наши союзники. Впрочем, даймё не сильно переживал за последних. Он уже понял, что чем меньше монахов, тем лучше жизнь.

33

В этом же году Ода Нобунага выдал свою сестру Оити замуж за Адзаи Нагамасу, влиятельного самурая из провинции Оми, западной соседки провинции Мино. Теперь Сайто Тацуоки надо было вести войну на два фронта. Правда, началась она не сразу. Года полтора Ода Нобунага окучивал самураев врага. Не знаю, что им пообещали, но четыре главных военачальника, можно сказать, весь генеральный штаб — Такэнака Хамбэй, Инаба Ёсимити, Андо Моринари и Удзииэ Ноомото — предали своего трусливого даймё. После чего наша армия без боя захватила Суномату — самую плодородную часть провинции Мино, расположенную неподалеку от замка Инабаяма, резиденции Сайто Тацуоки, который когда-то успешно бомбардировал Като Данзё. Ода Нобунага проехал вокруг горы Кинка, оценил, с какими трудностями придется столкнуться при штурме, и передумал захватывать. Ему сейчас нельзя было проигрывать и даже тратить время на длительную осаду. Синоби из Каваи отказались от контракта на убийство Сайто Тацуоки, который, сделав вывод из смерти отца, выходил из тэнсю только в безветренные дни, и при этом дозорные следили за небом и сбивали из луков всё, что пролетало рядом. Поэтому мы как бы остановились на захваченном, но при этом блокировали сообщение обитателей замка Инабаяма с внешним миром, особенно подвоз им продуктов и воды.

Даймё разместил свою ставку неподалеку от горы Кинка в замке Суномата, построенном, согласно мифу, за одну ночь Киносита Хидэёси, толковым администратором, выходцем из крестьян, стремительно и заслуженно делавшим карьеру при дворе. Само собой, строительство длилось намного дольше. Сперва был сооружен высокий, метров пять, каменный фундамент в месте впадения реки Сай в Нагару. В это же время на противоположном берегу Нагары заготовили и обтесали бревна, которые сплавили к месту строительства. Вот из них-то за сутки и собрали нижние два яруса замка, а на следующий день остальные полтора. На ров, вал и крепостные стены потребовалось еще с месяц, но это ведь не в счет.

У Киноситы Хидэёси погоняло Макака, потому что слишком похож на это животное. Ироничная природа, как обычно, выбрала для неординарного ума забавную оболочку, без смеха не глянешь. Особенно забавным он был в камисимо — верхней накидке без рукавов и с накрахмаленными плечами, отчего голова казалась еще меньше, словно обезьянка высунула ее из вороха одежды. Не в силах сдержать смех и не желая обидеть неглупого и нетрусливого человека, сумевшего пробиться с самого низа, я старался видеться с ним пореже. Как догадываюсь, Киносита Хидэёси — духовный предок тех японцев из двадцать первого века, которым западло было сидеть рядом со мной в метро. Наверное, потому, что я мог унюхать навоз, в котором он ковырялся все детство и юность.

Уж я-то прекрасно знал, сколько времени требуется на постройку замка, потому что к началу военных действий закончил возведения собственного, поскромнее, скорее, хорошо защищенного манора, и наладил производство пороха в деревне Тоёкава. Нанимать гарнизон для охраны моей новой недвижимости не потребовалось. Мацудайра Иэясу выделил двух самураев и три десятка асигару для охраны пороховой мастерской, потому что производила стратегическое сырье. Я разрешил охране пожить в моем маноре. Уважительных поводов уклоняться от службы Оде Нобунаге больше не было, поэтому пришлось вернуться с семьей в замок Киёси и вскоре отправиться в поход.

От скуки я тоже объехал гору пару раз, прикидывая, как бы захватить ее с малыми потерями. Для подрыва стен надо было выдолбить в горе нишу, что заняло бы много времени, да и пороха потребовалось бы немеряно, а его расходовали очень экономно. Ода Нобунага предпочел бы положить во время штурма тысячу воинов, чем потратить тысячу патронов. Во время второго объезда день был ветреный, и сопровождавшие меня асигару-тэппо между собой обговорили, что в такую погоду трудно будет поджечь фитили, так что лучше не встречаться с врагом.

Этот разговор застрял у меня в голове. Только вернувшись в лагерь и попав на ужин к даймё, я понял, почему. Иезуиты подгоняли Оде Нобунаге не только аркебузы, но и другие экзотические товары, в том числе сахар, желтоватый и с карамельным привкусом, произведенный, скорее всего, в Индии из сахарного тростника.

Тут я и вспомнил, как в детстве изготавливали ракеты из корпусов велосипедных насосов. Покупали в магазине селитру, которая продавалась, как удобрение, и потом смешивали с сахаром и нагревали на костре. Главное было не перегреть, чтобы сплав не вспыхнул. Получаемой коричневатой массой начинали цилиндр насоса, после чего широкую часть загибали плотно. Установив «ракету» с помощью подпорок в вертикальное положение, поджигали снизу через узкое отверстие для шлангочки. Подлетала метров на сто, что для ребятни было супер. Само собой, я не собирался изготавливать ракеты на сахарно-селитровой тяге. У нас всегда оставалось немного массы, из которой делали «бомбочки»: скатывали ее в шарик, в который втыкали пару спичек так, чтобы наружу торчали только головки. Чиркнул их о спичечный коробок — и кинул шарик. Иногда — в чужой сарай через узкое вентиляционное отверстие. Горела масса с выделением большого количества тепла, пожар был неизбежен.