Нападающий

Ее губы тронула усмешка.

— Ты же знаешь, что этого свидания не было. Я тебя дразнила.

— Я знаю. Вот почему я гипотетически сказал, что мой лучше.

Скарлетт рассмеялась и покачала головой.

Наш ужин омакасе (прим. похоже на сет суш, только вместо этого набор из нигири, сашими и др.) был приготовлен лучшим шеф-поваром Японии. В его флагманском ресторане в Осаке был четырнадцатимесячный лист ожидания, но Себастьян потянул за кое-какие связи и убедил его прилететь сюда на выходные.

Один укус доказал, почему у него был четырнадцатимесячный лист ожидания. Каждое блюдо, от трио сашими из тунца до японской вырезки вагю формата A5, было изысканным.

— Я так наелась, что тебе придется нести меня обратно в наш номер в отеле, — простонала Скарлетт, но это не помешало ей доесть последний кусочек чизкейка с зеленым чаем. — Это испортило мне жизнь. После этого я не смогу вернуться к обычной еде на вынос.

— Я сделаю несколько звонков и узнаю, готов ли шеф-повар переехать в Лондон, — сказал я со смехом.

Она оживилась.

— Думаешь, он это сделает?

— Нет, но попытка не пытка.

— Не вселяй в меня таких надежд. — Скарлетт вздохнула и отпила глоток сакэ (прим. рисовое вино). Она огляделась, и выражение ее лица стало задумчивым. Сумерки сгустились до полной чернильной темноты ночи, а мы были так высоко, что даже не слышали шума транспорта внизу. — Здесь так красиво. Хотелось бы, чтобы мы могли остаться подольше.

Сожаление кольнуло меня в животе. Мы улетали обратно завтра, чтобы успеть в Лондон раньше Винсента, но мне бы тоже хотелось остаться подольше.

— Мы всегда можем вернуться, — сказал я. — Это всего лишь один перелет.

— Я знаю, — она поиграла столовым серебром. — Но это будет уже не то.

Я промолчал.

Я знал, что она имела в виду. Я тоже это чувствовал, приближающийся занавес нашего лета, тяжелые бархатные шторы опускаются, чтобы разделить нашу жизнь на «нас» и на «нас и их».

Как только мы расскажем Винсенту в понедельник, наши отношения больше не будут принадлежать только нам. Они будут принадлежать и всем остальным. У каждого будет свое мнение, и мы не сможем от него убежать, даже если попытаемся.

— Прежде чем мы уйдем, я хочу с тобой кое о чем поговорить. — Скарлетт провела пальцем по гравировке на вилке и избегала моего взгляда.

— Хорошо, — я постарался сохранить нейтральное выражение лица, но у меня было чувство, что я знаю, что она хотела обсудить.

Мы договорились об эксклюзивных не-отношениях, когда начали встречаться. По сути, мы были в отношениях, но она не хотела быть скованной ярлыком, поэтому я не стал настаивать на этом.

Однако если бы мы скоро рассказали о нас Винсенту, имело бы смысл переопределить наш статус. Верно?

Мое сердце подскочило к горлу, пока я ждал продолжения.

— Я... — Скарлетт наконец встретилась со мной взглядом, ее выражение лица показывало ее волнение. — Я знаю, что мы встречались без реального ярлыка, но уже почти конец лета, поэтому я подумала, что мы могли бы сделать это официально? Было бы проще, когда мы объясним все Винсенту, — поспешила она. — Сказать ему, что мы парень и девушка, а не эта странная штука не-парень и не-девушка, которая у нас происходит.

— Скарлетт. — Я положил предплечья на стол и наклонился вперед. — Ты хочешь, чтобы мы были вместе официально из-за Винсента или потому что ты этого хочешь?

Мой вопрос повис в напряженном воздухе, поддерживаемый громоподобными ударами моего сердца.

Прошла секунда.

Две.

Потом...

— Потому что я так хочу.

Мягкое признание Скарлетт выбило дыхание из моих легких. Я откинулся назад, облегчение было как прохладный бальзам для узла в моем животе.

— Тогда мы официально пара.

— Просто так.

— Просто так. — Я посмотрел на нее, на эту прекрасную, невероятную женщину, от которой я никогда не ожидал, что она перевернет мой мир, и поразился, что она моя. Вселенная знала, что делала. — Я был здесь с самого первого дня, дорогая. Я просто ждал, когда ты присоединишься ко мне.

Улыбка Скарлетт стала такой широкой и теплой, что я ощутил ее всем телом.

— У меня уже много лет не было официального парня, так что это волнительно, — сказала она. — Это значит, что ты подержишь мою сумку и позволишь мне одолжить твои рубашки, чтобы спать, потому что мужские рубашки всегда удобнее женских, по какой-то причине?

— Футболки – да. Сумка – смотря по обстоятельствам. Если в ней столько же дерьма, как в тот день, когда мы встретились, то нет. — Я приподнял бровь. — Я же спортсмен высшего класса, ты же знаешь. Мне нужно беречь силы.

Я рассмеялся, когда она пнула меня под столом.

— Мой старый терапевт гордился бы мной. — Скарлетт потянула свой кулон по цепочке. — Она сказала, что исцеление – это не просто закрытие двери в прошлое. Это разрешение себе открыть дверь в будущее. Мы много работали над моими проблемами доверия после Рафаэля. Если бы не она, я бы несла в себе гораздо больше обид, чем сейчас.

Я отметил прошедшее время ее слов.

— Ты ее больше не видишь?

Она покачала головой.

— Некоторые люди встраивают терапию в свой повседневный образ жизни, но я попала в хорошее место. Однако я знаю, что всегда могу позвонить ей, если понадобится, даже если я ненавижу просить о помощи.

— Правда? Я не заметил.

— Ха-ха. — Она закатила глаза, но улыбалась. — Мои родители сначала не были в восторге. Они люди старой закалки. В их поколении вокруг терапии есть стигма, но как только они увидели, насколько она помогает, они согласились.

Меня охватило любопытство.

Скарлетт не особо рассказывала о своих родителях. Я знал, что они развелись, когда она была маленькой, и что у нее с ними были вполне нормальные отношения, но это все.

— Как они...

— Справились с моей аварией? — закончила она. — Насколько могли, я полагаю, но моя мать была раздавлена. Она, очевидно, беспокоилась обо мне, но я думаю, что она была так же опустошена из-за конца моей карьеры. Ей нравилось иметь дочь-прима-балерину, которой она могла хвастаться перед друзьями. Мой отец переехал в Лондон на первые несколько месяцев после аварии. Винсент уже был здесь. Они сплотились.

— Ты обижаешься на свою мать за это?

Я попытался представить, как отреагирует мой отец, если я получу травму и больше не смогу играть в футбол.

Моя кровь застыла при этой мысленной картине.

Я связывался с ним несколько раз после его сердечного приступа, но всегда через свою мать. Я не разговаривал с ним напрямую с тех пор, как он выписался из больницы. Однако от моего внимания не ускользнуло, что он так и не ответил на мой вопрос.

Твоя команда или твой сын?