Наперекор инстинкту

Воспоминания о матери всегда заставляли обходить стороной омег, какими бы соблазнительными те ни были. Он не хотел, чтобы его дети чувствовали себя ненужными, недостойными внимания. Он не заставит их испытать то, что испытал сам.

Но Миа… С ней с самого начала все пошло не так. Если бы не ее запах, не ее результаты анализов, которые он видел собственными глазами, Дрейк бы поклялся, что та кто угодно, но не омега. Она была слишком целеустремленной, самостоятельной и независимой для беззаботной и любящей легкую жизнь омеги.

Он с самого начала инициации ждал, когда же в ней проснется инстинкт, подталкивающий ее прыгать из постели в постель. Время шло, а в ее поведении ничего не менялось. А сегодня… сегодня она открыто призналась, что ее не интересуют альфы. Ни он, ни кто-либо еще.

Дрейк залпом осушил стакан, смял его и прицельным движением запустил в мусорную корзину, стоявшую в другом конце зала. Попал.

Он снова отвернулся к окну, спрятал руки в карманах свободных спортивных штанов и мрачно взглянул в стекло, в котором появилось его смутное отражение.

Совету, определенно, не понравится позиция Миа. Им захочется, чтобы она выбрала хотя бы одного альфу. Оставлять омеге свободу выбора в такой сложной демографической ситуации — расточительство. Конечно, по закону они не могут ничего сделать, но всегда есть варианты, позволяющие добиться своего, действуя исподтишка.

Челюсти Дрейка сжались. Он не хотел себе признаваться, но с тех пор, как стало очевидно, что Миа едва ли начнет искать мужского внимания, ее судьба стала интересовать его особенно живо. Дрейк раз за разом повторял себе, что у каждого из них своя жизнь, но правда была в том, что ее жизнь с каждым днем интересовала его все сильнее.

Это началось, когда он понял, что за обманчиво хрупкой внешностью скрывается стальной характер. Сегодня же, во время диалога с представителем Совета, он понял, что его чувства уже нельзя втиснуть в рамки любопытства и жалости к попавшей в сложную ситуацию девочке.

Девочка… Дрейк криво улыбнулся своему отражению. Это слово меньше всего отражает ее суть.

Миа была и останется волчицей, пусть даже ей самой это и не по нраву.

Он облокотился на стекло и задумчиво посмотрел вниз, на широкую магистраль, по которой беззвучно проносились машины. Ему снова вспомнились слова Миа, что ее не интересует ни один альфа. Это воспоминание снова заставило его пульс участиться.

Дрейк всегда хотел спокойной и размеренной семейной жизни, но, возможно, в погоне за ней, он упускает что-то по-настоящему важное? Он хорошо представлял, что ждет его в браке с Каролиной: респектабельность, надежность и… скука. Каролину он знал с детства, они прекрасно понимали друг друга, но не появится ли спустя несколько лет в их отношениях раздражение и разочарование?

Мысли его вновь перескочили на Миа. Оставшись без его покровительства, она быстро станет легкой мишенью для любого наглого альфы, подстрекаемого Советом.

Дрейк со злостью саданул кулаком по стеклу, но то выдержало, лишь жалобно тренькнуло. Перед ним, словно наяву, возникли чаши весов. На одних покоилась его спокойная и размеренная жизнь, на других — будущее Миа.

Он не простит себе, если кто-то сломает ее. Она слишком многое пережила, чтобы окунуться в грязь снова.

Голос внутри него подленько напомнил, что Миа, если признает его парой, будет хранить ему верность, а значит, мечтами о доме и семье можно не поступаться.

Вот только… Каролина не заслужила такого к себе отношения. В ее глазах он навсегда останется мерзавцем.

Дрейк еще какое-то время колебался, слепо всматриваясь в панораму вечернего города, а затем решительно схватился за телефон.

Гудки шли так долго, что он уже хотел сбросить вызов, но ему все-таки ответили:

— Да? — раздался в трубке голос Каролины, как всегда спокойный и уверенный.

— Я хотел поговорить с тобой. Увидимся?

— Хм… Обязательно сегодня? Знаешь, в моем расписании есть окно на завтра, но оно небольшое, а вот послезавтра…

— Сегодня, Лина, — с нажимом сказал Дрейк. — Мне нужно увидеть тебя сегодня.

Судя по молчанию его тон не остался незамеченным и вызвал удивление.

— Хорошо, — задумчиво проговорила Каролина. — Я сейчас на благотворительном ужине — довольно скучное мероприятие, скажу я тебе, — но освобожусь часа через два. Если ты подъедешь и заберешь меня, мы сможем поговорить в машине. Прости мне завтра рано вставать, поэтому…

— Я понял, — коротко ответил он. — Вышли мне адрес, я приеду.

— Хорошо.

Понеслись короткие гудки. Дрейк сжал телефон, постоял немного, бездумно рассматривая собственные кроссовки, а затем оттолкнулся от окна и направился в раздевалку.

Пусть лучше Каролина считает его подонком, чем Миа поплатится своим мечтами за его нерешительность.

Часть 25

— У вас прекрасные результаты анализов.

Миа оторвалась от бездумного созерцания белой стены с россыпью дипломов в разноцветных рамочках и посмотрела на доктора Варлеса. Тот, наконец, перестал листать ее карточку и суховато улыбнулся, поправив указательным пальцем тонкую дужку очков на переносице. Жест больше подходил отличнику-зануде из школьной библиотеки, чем деловитому и немного щеголеватому Варлесу. Миа подумала, что в этом движении есть что-то искусственное, наносное. Она даже представила, как доктор репетирует его у зеркала и невольно усмехнулось. Мысль показалась забавной, но вполне реальной.

— Мне не о чем беспокоиться?

— Совершенно, — качнув головой, заверил Варлес. — Каждый ваш анализ немного отклоняется от нормы, но никакой угрозы здоровью я не вижу.

— Немного отклоняется? — Миа нахмурилась и чуть сжала ладони, лежащие на коленях. — Что это значит?

Варлес помедлил, словно раздумывая над ответом, откинулся на спинку мягкого кресла, быстро посмотрел в экран новенького, тонкого ноутбука, стоявшего справа от него на столе, и ответил: