Наперекор судьбе

– Знаешь, что я читал? Одну из детских книжек, издаваемых «Литтонс». Ее написал Себастьян Брук. Чертовски хорошая книга. Ты удивлена? Может, посоветуешь что-нибудь еще?

– Не знаю, Лоренс, – ответила Барти.

– Вид у тебя усталый.

– Я действительно устала. Работала.

– Неправда. Ты не работала. Ты сидела и ждала, надеясь, что мне надоест и я уеду. Нехорошо, Барти. Я умею ждать.

В тот вечер он повез Барти в свой дом, который называл Эллиотт-хаусом. И в тот же вечер он стал убеждать ее лечь с ним в постель. Барти ответила решительным «нет».

У нее голова пошла кругом от роскошного убранства дома. Богатство не мешало Лоренсу проявлять хороший вкус и чувство меры. Его великолепная гостиная была выдержана в белых и серебристых тонах. Дом имел мощеный внутренний двор с фонтаном и круглой стеклянной беседкой. Барти восхитила обширная картинная галерея Лоренса, где были собраны произведения импрессионистов. Стены библиотеки почему-то имели плавные изгибы.

– Мне говорили, что так захотел мой дед и заставил архитектора это спроектировать.

В Эллиотт-хаусе был закрытый плавательный бассейн. Оттуда Лоренс повел Барти в кабинет, принадлежавший его отцу. Вдоль стен тянулись книжные полки. Барти поразил массивный письменный стол с крышкой, обитой кожей. На столе, среди прочих предметов, стоял старый телеграфный аппарат. Лоренс пояснил, что здесь все остается так, как было при отце.

– Мама настаивала на этом. Да я и сам не хотел здесь ничего менять… Посмотри, на этом снимке все мы. Возможно, тогда я в последний раз был по-настоящему счастлив… пока не встретил тебя.

Барти взглянула на фотографию в серебряной рамке: элегантный мужчина, улыбающаяся, довольно красивая женщина и двое маленьких мальчиков, держащихся за ее руки.

– Прошу тебя, Барти. Пожалуйста, ляг со мной. Я тебя очень хочу.

– Нет, – повторила она. – Нет, Лоренс, не лягу.

– Почему? Только не говори, что тебе не позволяют моральные принципы. Что-нибудь вроде: «Я не могу лечь с мужчиной, который не является моим мужем». Меня бы это очень расстроило.

– Нет, так я не скажу. Дело в другом.

– Так ты девственница? – догадался Лоренс.

– Да, – ответила Барти, выдерживая его взгляд. – Представь себе.

– Почему?

– Потому что до сих пор мне не встретился тот, к кому бы я испытала сильное желание.

– Сегодня встретился.

– Нет, Лоренс, пока не встретился.

– Я тебе не верю, – сказал он. – Знаю, что ты врешь. Но настаивать не буду. Если хочешь, отвезу тебя домой.

Удивленная и обрадованная такой его реакцией, Барти ответила, что действительно хочет поскорее вернуться домой.

* * *

А потом случилось неизбежное. Пусть и с запозданием, но случилось. Мод узнала о ее отношениях с Лоренсом. Точнее, ей рассказал Джейми. Он сидел с одним из своих потенциальных клиентов в зале ресторана «Палм-корт». Они пили коктейли и неторопливо беседовали, когда неожиданно он увидел, как в зал вошла Барти. Остановилась, кого-то ища глазами. Вскоре к ней подошел мужчина и слегка тронул за плечо. Барти повернулась к нему, улыбнулась и подставила щеку для поцелуя. Этим мужчиной был Лоренс. Его старший брат, немало постаравшийся, чтобы испортить Джейми детство, и приложивший еще больше стараний, чтобы разрушить бизнес его отчима. Лоренс, враждебно настроенный против всего и всех, кто имел отношение к Литтонам и их делам. На глазах у Джейми Лоренс взял Барти за руку, поцеловал, а потом стал что-то энергично ей говорить. Барти его внимательно слушала, затем покачала головой, однако через мгновение засмеялась и вместе с Лоренсом пошла к выходу.

* * *

Когда Джейми рассказал Мод об увиденной сцене в ресторане, она сначала лишь молча смотрела на него, потом закрыла лицо руками и заплакала.

* * *

В каком-то смысле Барти даже стало легче после ее нелицеприятного разговора с Мод. По крайней мере, теперь не нужно было таиться. Она могла вести себя честно и открыто. Барти чувствовала, что она честна и перед собой, и перед семьей.

В ту ночь она впервые легла в постель с Лоренсом.

* * *

Он на удивление внимательно отнесся к ее подавленному состоянию. Дал ей выплакаться, спокойно выслушал ее сожаления и раскаяния, даже не попытавшись возражать и не говоря, что она терзается из-за глупостей.

– Ты не должна себя винить, – сказал Лоренс. Их разговор происходил во внутреннем дворе его дома, возле фонтана. – Ты не сделала ничего плохого.

– Сделала, Лоренс. Сделала. Получается, я предала всех Литтонов, а заодно и Бруеров. Они так по-доброму встретили меня, приняли в свой круг. Я обманула Мод. Я должна была бы…

– Что ты должна была бы? – спросил Лоренс.

– Я должна была бы… точнее, не должна была начинать с тобой отношения. Я должна была бы все оборвать в самом начале, когда ты впервые…

– Но я бы тебе этого не позволил, – просто сказал ей Лоренс. – Здесь не ты решала. Это было мое решение, а потому тебе не за что винить себя.

– Лоренс, не говори глупостей, – вздохнула Барти, вытирая нос и улыбаясь сквозь слезы. – Это не было целиком твоим решением. Я же не безгласная тварь.

– Это было мое решение. Я несу за него полную ответственность.

– Но я ведь могла… – Она замолчала.

– Могла – что?

– Сказать, чтобы ты ушел и оставил меня в покое.

– Я бы не ушел. И потом, с какой стати тебе нужно было бы собственными руками прогонять свое счастье?

– Счастье! – воскликнула Барти и снова заплакала.

– Да. Счастье и любовь.

Барти даже плакать перестала от изумления.

– Любовь?

– Да. Естественно. А как еще это называется?

– Я… в общем-то…

– Ой, только не надо отнекиваться, – раздраженно произнес Лоренс. – Конечно, это любовь. Ведь ты же меня любишь, правда?

– Я… не знаю. Я тебе этого не говорила.

– Я это чувствую. И даже знаю. Знаю, что ты меня любишь.

Наступило долгое, даже слишком долгое молчание. Барти понадобилось все свое мужество, чтобы решиться спросить вслух:

– Так ты… тоже меня любишь?

– Конечно люблю. – Лоренс посмотрел на нее так, словно она задала или слишком глупый вопрос, или настолько бестактный, что он едва ли заслуживал ответа. – А почему, как ты думаешь, я веду себя с тобою так? Уж не из какого-нибудь искаженного чувства социального долга?