Наперекор судьбе

Лицо Кристофера было совершенно непроницаемо. Он всегда умел скрывать свои чувства. Или, точнее, в этом заключалась его проблема. Так он говорил, когда они только поженились. Ему трудно было быть раскованным и непринужденным, говорить искренне, от всего сердца. Он говорил, что она должна быть терпеливой с ним, если она расстраивалась из-за его, как ей казалось, жесткости. Элизабет безгранично его любила, но в то же время немного побаивалась.

– С тех пор как я вернулся в Англию, я не раз слышал, что не только та женщина и ее ребенок стали причиной нашего развода. Похоже, я уехал слишком рано, Элизабет, и не знаю всей этой грязной истории. Так в чем меня еще обвиняли? Мне очень интересно узнать.

– Неужели ты рассчитывал, что все остальное останется в тайне? – спросила она. Элизабет вновь почувствовала прежнюю боль и испытала презрение к себе за это. Но как же она любила его тогда! И с какой силой эти чувства охватили ее в Пенхэллоу, когда она потеряла память! Тогда она снова и снова повторяла себе, что в их браке было что-то не так, но она не могла ничего вспомнить. Элизабет не забыла, как говорила ему, что будет любить его, несмотря ни на что. Но как можно любить человека, у которого нет ни принципов, ни совести?

– Очевидно, нет, – ответил Кристофер. – Но тебе лучше рассказать, какие мои грехи всплыли, Элизабет. Может, что-то ускользнуло от внимания. Ты говоришь – убийство?

– Танцовщицы, – уточнила Элизабет.

– Ах да, той танцовщицы, – насмешливо отозвался Кристофер. – Восхитительная рыжая малышка, да? Так, значит, я изменил своей любовнице, переспав с этой красоткой? Но разве можно устоять перед такой красотой? И я убил ее? Ну, это прямо в моем стиле. Если мне не изменяет память, то я задушил ее подушкой.

– Ее били, пока она не упала, ударившись головой, – ответила Элизабет. – Ты увел ее из театра, ты был последним, кого видели с ней. Ее тело было обнаружено на следующее утро.

– Понимаю, – сказал Кристофер. – Но почему меня не арестовали до моего отъезда в Канаду? Или это произошло как раз в ту ночь, когда я отплывал, и мне удалось ускользнуть?

– Мистер Родес видел, как ты с ней выходил из театра, – сказала Элизабет. – Он боялся говорить об этом, пока ты не уехал. Но потом он все сказал Мартину. Мартин пытался это скрыть, но папа каким-то образом все узнал. Я была рада, что ты уже уехал, когда он рассказал мне все. И я была рада, что все узнала, хотя Мартин очень расстроился. До того момента я наивно упрекала себя за несправедливость к тебе. Я даже думала, что мне следовало простить тебя.

– Родес, – повторил Кристофер. – Неплохо было бы выяснить правду, прежде чем осудить другого человека, не так ли? Должно быть, тебе приятно было осознавать, что ты развелась с бессовестным негодяем.

Элизабет ничего не ответила. Она пыталась не думать о том, что этот резкий, усмехающийся человек был тем самым мужчиной, который любил ее, прижимал к своей груди и рядом с которым она чувствовала себя так спокойно все ночи напролет в Пенхэллоу. Это было совсем недавно.

– А как же карточная игра и мошенничество? – спросил Кристофер. – Разве я был картежником, Элизабет? Да еще к тому же и мошенником?

– Неужели ты не знал, что человек, которого ты обыграл, после этого застрелился? – спросила девушка. – Ты не оставил ему ничего, кроме отчаяния. Ты должен был знать об этом. Как ты мог с этим жить?

– Ты говоришь про Моррисона? – спросил Кристофер, прищурив глаза. – Про Эдгара Моррисона, да? Это во время моей учебы в Оксфорде? Меня всегда охватывало чувство вины, когда я стоял рядом и смотрел, как этот бедолага все проигрывает. Ему никогда не везло. Господи, Элизабет, но ведь его обчистил известный карточный шулер. А я вообще не играл.

– Но есть люди, которые утверждают обратное, – возразила она. – Они говорят, что в тот день ты выиграл крупную сумму.

– Хорошо. – Кристофер наконец отошел от двери и сцепил руки за спиной. – Кто-то здорово потрудился, чтобы очернить мое имя. Тебе повезло, что у тебя такой влиятельный отец, который помог тебе освободиться от такого чудовища, как твой муж.

– Да, – призналась Элизабет.

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова.

– Я пришел сюда, чтобы поговорить не об этом, – произнес он в конце концов. – Мне бесполезно что-то тебе доказывать, если ты веришь в мою виновность, а обратного я не могу доказать, пока не могу. Но я сделаю это, Элизабет, хотя мне придется прояснить гораздо больше, чем казалось раньше. Я привел тебя сюда затем, чтобы поговорить о Кристине. Ей уже шесть лет? Она похожа на тебя?

– Нет, – ответила Элизабет.

– На меня? – Кристофер приподнял брови.

– У нее темные волосы и голубые глаза.

– Постоянное напоминание обо мне, – подытожил Кристофер. – Какое несчастье!

– Она очень красивая девочка, – сердито возразила Элизабет.

– Ты назвала ее Кристиной, – задумчиво произнес Кристофер. – Постоянное напоминание. Но почему?

– Мне нравится это имя, – ответила Элизабет.

– И оно очень похоже на мое, – добавил Кристофер. Элизабет ничего не ответила.

– Я хочу увидеть ее, – заявил Кристофер.

– Нет! – Неожиданно Элизабет запаниковала.

– Похоже, ты не поняла меня, – уточнил Кристофер. – Я не прошу. Я хочу ее видеть, Элизабет. Что она знает обо мне? – поинтересовался он, снова сощурив глаза. – Что ее отец гуляка и убийца? Что у нее есть сестра по отцу? Ведь у моей любовницы была девочка, да?

– Ты мне больше не муж, – заявила Элизабет. – И ты не имеешь права видеть ее. Я этого не допущу.

– И твой папа тоже не позволит этого, не так ли? – сказал Кристофер. – Она – моя дочь, Элизабет. Ты, должно быть, знала, что ждешь ребенка, еще до моего отъезда в Канаду. Не так ли?

Она ничего не ответила.

– Ты лишила меня радости сознавать, что ждешь от меня ребенка, – произнес он. – Ты не дала мне узнать всех волнений, связанных с его рождением. Ты скрыла от меня все ее раннее детство. Это мой ребенок, Элизабет. Мой единственный ребенок, хоть ты и не веришь этому. Я не уверен, что смогу когда-нибудь простить тебе такую жестокость.

Все как-то неожиданно перевернулось. Ей следовало сердиться. Она должна была говорить о невозможности простить его.

– Что она знает обо мне? – снова спросил Кристофер.

– Что ты умер, – ответила Элизабет. – Я хотела, чтобы она поверила этому.

– Мне все это уже надоело, и я готов воскреснуть, – возразил Кристофер. – Когда я увижу ее?

Страх снова охватил Элизабет, у нее внутри все похолодело. Столько лет она боролась с этим чувством. Она не станет умолять, упрашивать, плакать. Она заставила себя дышать ровно и глубоко.

– Ты не можешь ее видеть, – выдавила она. – Так лучше, Кристофер. Лучше для Кристины. Подумай о ее чувствах, если не хочешь считаться со мной.