Наперекор судьбе

– Здравствуй, Элизабет, – произнес Кристофер. Он боялся отвести взгляд от ее лица.

Ребенок перестал прыгать и щебетать.

– Это мой друг, милая, – произнесла Элизабет радостным и нежным голосом, совсем не похожим на ее обычную манеру говорить. Она улыбнулась ребенку. – Это граф Тревельян. А это Кристина, милорд, моя дочь.

Кристоферу потребовалось почти физическое усилие, чтобы опустить глаза. Девочка смотрела на него большими ярко-голубыми глазами, выглядывавшими из-под широких полей соломенной шляпки. У нее было тонкое, немного бледное личико, не очень красивое. Несколько темных кудряшек выбились на лобик из-под шляпки. Кристоферу показалось, что он неожиданно возвратился в детство. Девочка очень напоминала ему Нэнси, вот только глаза у Нэнси были зеленые.

– Кристина, – повторил он. – Твое имя похоже на мое. Меня зовут Кристофер.

Его дочь некоторое время смотрела на него, прежде чем повернуться к матери.

– Папу тоже звали Кристофером, – прошептала она.

– Да, милая.

Папа! Кристоферу показалось, что в сердце ему вонзили нож и повернули его. Элизабет рассказывала о нем ребенку и называла его папой!

Вот она какая, его дочь. Его плоть и кровь. Она появилась в теле Элизабет, но он ее зачал. Он любил свою жену, и она родила Кристину.

Кристофер молча смотрел на девочку. Она подвинулась поближе к матери и прижалась щекой к ее бедру. Девочка все еще настороженно смотрела на него.

Что можно сказать своей дочери, если впервые увидел ее в шестилетнем возрасте?

– Я очень хотел познакомиться с тобой с того момента, как приехал в Лондон на прошлой неделе, – сказал он. – Мы с твоей мамой были близкими друзьями, Кристина.

Девочка спрятала лицо в маминой юбке и поглядывала на него одним глазом.

– На кого ты похожа? – спросил Кристофер. – Ты совсем не такая, как твоя мама.

– Я похожа на папу, – ответила она, не отрываясь от маминой юбки. – У меня папины голубые глаза. Правда, мама?

– Да, милая.

– Можно мне прогуляться с вами? – спросил он. – Сегодня в парке так тепло и солнечно, правда?

Кристофер взглянул на Элизабет. Она побледнела и внимательно посмотрела на него.

– Мы не можем задерживать вас, милорд. Вы, должно быть, очень заняты, – ответила она.

– Нет. – Кристофер помотал головой. – Я был занят только тем, что искал того, с кем бы можно было наслаждаться этим чудесным деньком. Можно мне погулять с тобой, Кристина?

Выглянув из-за маминой спины, девочка кивнула и посмотрела на мать.

Они повернулись и пошли. Элизабет была бледной и молчаливой, Кристина шла между ними, держа мать за руку и украдкой поглядывая на него. “Какое несчастье!” – подумал Кристофер. Он ждал эмоционального потрясения, но ничего не было, кроме напряженного молчания и неестественного разговора ни о чем. Он был незнакомцем для своей дочери. Девочка шла рядом с матерью, оставляя значительное расстояние между собой и Кристофером. Она ничего не рассказывала, только односложно отвечала на его вопросы.

Навстречу им, взявшись за руки, шли мужчина и женщина. Их маленький ребенок сидел на плече мужчины, прижавшись к его густым волнистым волосам. Мужчина был без шляпы, ее несла женщина. Все трое смеялись, наблюдая за лебедями, плавающими по реке.

Кристофер посмотрел на напряженное, бледное лицо своей бывшей жены, а затем на застенчивое личико своей дочери. Он снова отметил, что между ними сохраняется дистанция.

– А ты не хотела бы посидеть у меня на плечах? – спросил он дочку, но тут же пожалел о сказанном.

Девочка придвинулась ближе к Элизабет и отрицательно покачала головой. Кристофер отвел взгляд в сторону, стараясь подавить горечь. Может, это потому, что она считала себя уже большой для этого?

– Да, – неожиданно раздался тоненький голосок. – Да, пожалуйста, сэр. Можно, мама?

Кристофер встретился взглядом с Элизабет. “Пожалуйста”, – молча умолял он.

– Конечно, – ответила она, – если лорду Тревельяну так хочется.

Кристофер наклонился, поднял девочку и усадил себе на плечо. Она была легче перышка. Кристина вдруг захихикала, и он почувствовал, как маленькая теплая ручка обвила его шею и ухватила за ухо.

– Не урони меня, – предупредила она.

– Я буду беречь тебя, Кристина, – ответил Кристофер.

– А у меня новые башмачки, – объявила она.

– Очень красивые, – откликнулся Кристофер. Он подошел поближе к Элизабет, чтобы можно было видеть ее. Оказавшись совсем рядом, Кристофер предложил ей руку. После минутного колебания Элизабет взяла его под руку.

“Ну вот, – подумал он. – Мы как настоящая семья”. Его ребенок был нежным, теплым и маленьким. А Элизабет была такой красивой и стройной.

В груди Кристофера защемило, но он подавил подступившие к горлу слезы.

Глава 18

Элизабет чувствовала, что вот-вот расплачется. Кристофер отпустил Кристину после того. как пожилая пара улыбнулась и одобрительно кивнула, приняв их за дружную семью. Они пошли в другую сторону от реки, Кристина шла между ними и держала их за руки. Как только девочка оказалась на земле, она сразу же взяла Элизабет за руку. А когда Кристофер протянул ей свою руку, она посмотрела на него и тоже взяла его за руку.

Господи, сколько же она мечтала! Она представляла, как Кристофер склоняется над ней, когда она прижимает Кристину к груди, как он восторженно смотрит на их ребенка. Элизабет представляла, как он сидит в детской, держит Кристину на коленях, рассказывая ей сказки. Ей часто снилось, что она лежит в его объятиях и их разделяет теплое тельце их ребенка, который приходит будить их по утрам. Сколько было снов и мечтаний за эти годы, вплоть до недавнего времени. Эти мечты не покидали Элизабет. Но каждый раз, проснувшись, Элизабет понимала, что это только сны.

И вот сейчас он здесь, они гуляют вместе, Кристина идет между ними. Они почти не разговаривали. Но Кристина не чувствовала себя скованно, как ожидала Элизабет. Через несколько минут она запрыгала, а затем начала тихонько напевать.

Элизабет встретилась взглядом с Кристофером, и оба тут же отвели глаза. Никто не проронил ни слова. Она с трудом сдерживала рыдания. Элизабет видела, как он смотрел на Кристину и улыбался. Его улыбка была теплой, нежной и немного грустной. Почувствовав на себе взгляд Элизабет, он посмотрел на нее. Его глаза блестели… Неужели в них стояли слезы?