Напишите про меня книгу

– Каха, а ты сам веришь, что мы вылезем из этой ситуации?

– Должны, с божьей помощью. Честно говоря, Карим, америкосы ушли в этой области так далеко, что нам их в ближайшие пятьдесят лет точно не догнать. Хорошо, что теперь к ним хотя бы ездить можно. Спасибо Горбачеву!

Карим поехал домой. Ему предстоял самый тяжелый в его жизни разговор. По дороге он продумывал детали, искал нужные сочетания слов, подбирал интонации. Еще два раза позвонил Кахе – «уточнить кое-что». Так что, когда Карим подошел к своей квартире, он был готов к встрече с женой и знал, что сумеет говорить с ней, не отводя взгляда. Но дверь ему почему-то открыла Алина.

– Привет. Мама где?

– Кто ее знает. Когда я пришла, ее уже не было.

Карим прошел на кухню, поставил на плиту чайник и сел ждать. Закурил. Зашла Алина.

– Есть будешь?

– Нет, я уже ужинал.

– Пап, мне поговорить с тобой нужно. Если у тебя плохое настроение, я лучше завтра.

– Все нормально, что у тебя там стряслось, выкладывай.

– Мне предлагают поездку в Лондон на три месяца. Программа такая. Обмен детьми. В семье жить буду, ну и язык учить соответственно. Мама говорит: как папа решит. Ты как? Не возражаешь?

– Ты же понимаешь, я не могу дать ответ прямо сейчас. В принципе я не возражаю, но мне нужно узнать, что это за программа, какая фирма этим занимается, в какой семье ты будешь жить и так далее.

– Отлично. Ответ меня устраивает.

– А где все-таки наша мама, у тебя есть хотя бы версии?

– Сейчас позвоню ее подругам.

20 минут Алина висела на телефоне, набирая номера один за другим, но никто ей ничего внятного не сказал. Когда Карина все-таки вернулась, Карим уже спал сидя на стуле перед маленьким телевизором. Последние полчаса его экран транслировал настроечную таблицу.

– Ты где была?

– Гуляла. Сначала в нашем парке, потом поехала на метро к Красной площади, в ГУМ зашла. Ты знаешь, ГУМ так изменился. Я тебе галстук купила. Вот посмотри, – Карина достала из коробочки ярко-красный галстук в тонкую белую полоску.

– Хороший галстук. Послушай, нам нужно поговорить.

– Я даже знаю – о чем. Ты видел результаты томографии.

– Да. Врач сказала мне, что у тебя есть небольшая опухоль, но мы молодцы, вовремя ее диагностировали. Я уже подобрал для тебя клинику в Штатах. Через месяц мы полетим в Лос-Анджелес, еще раз пройдем там обследование и вместе решим, как тебя лечить. А заодно и Америку посмотрим. Договорились?

– Не надо говорить со мной как с маленькой девочкой. Лечиться будем здесь. Не нужна никакая Америка. Зачем тратить деньги впустую. Все равно это не лечится.

– Я говорил и с твоим врачом, и с Кахой. Они оба считают, что ехать нужно. У тебя первая стадия. 85 % больных излечиваются полностью, 10 % живет от 10 до 20 лет, и только 5 % умирает. Мы не дадим тебе попасть в эти пять процентов. Но ты должна нам помочь. Никакой депрессии. Ты же у меня сильная женщина. Мы с тобой еще мальчика родим.

– Карим, ты сам не веришь в то, что говоришь. Это у тебя на лбу написано. Умирать я пока точно не собираюсь, но и тратить бессмысленно деньги не хочу. Ты лучше завтра купи билеты в Ленком на «Юнону». Столько лет уже в Москве живем, ни разу в театр нормально не сходили.

– Глупости говоришь. Ничего у меня на лбу не написано…

– Написано, написано. Все, я устала, иду спать. Про билеты не забудь.

Карим смотрел на жену, открыв рот. Хотел еще что-то сказать, но она вышла и закрылась в спальне.

Через две недели пришло письмо из Лос-Анджелеса. На красивом цветном бланке с логотипом клиники, стилизованным под детский рисунок, – американская семья, мама, папа и маленькая девочка идут уверенным шагом и держатся за руки. Текст на английском языке гласил:

Дорогой мистер Джандаров!

Наша клиника, основанная доктором Эшером в 1922 году имеет богатый опыт положительного лечения опухолей головного мозга. Мы имеем честь пригласить Вашу супругу на обследование и последующее лечение 24 декабря 1996 года в 9 часов 30 минут (до полудня).

Вашим лечащим врачом назначен профессор, доктор Георг Рихтер. Пожалуйста, возьмите с собой все имеющиеся у вас результаты обследования, сделанные российскими специалистами.

Вынуждены Вас предупредить, что наша клиника не дает Вам никаких гарантий излечения, но мы сделаем все, что в наших силах.

Обязательно подтвердите получение письма и оплату консультации любым, удобным для Вас способом.

С уважением, директор клиники, профессор Дж. Волански

Почтовый и электронный адреса, телефоны и реквизиты

19.10.1996

К письму был приложен прайс-лист. Обследование – 5400 долларов США, операция – 85000, послеоперационное лечение – 2400 долларов в день и так далее еще 15 пунктов. Карим показал письмо Кахе.

– Ну что, все идет по плану. К Рихтеру в очередь ты попал, паспорта и визы сделал. Как она себя сейчас чувствует?

– Ты знаешь, отлично. Ее ничего не беспокоит. Ходим два раза в неделю в театры и на концерты.

– Стероиды работают. Но ты не расслабляйся. Обязательно следи за ее состоянием. У нее могут быть нарушения памяти, вестибулярного аппарата.

– Да, меня Цимлянская предупредила.

– Как ты сумел убедить ее лететь в Америку? – Это не я. Отец ее прилетал по моей просьбе. Только его она слушает…

19 декабря Карим провожал в «Шереметьеве» Алину. Она вместе с двумя одноклассницами и координатором программы Вячеславом улетала на три месяца в Лондон. Изучать, точнее, совершенствовать свой английский. А уже на следующий день они с Кариной вылетели в Штаты рейсом Москва – Париж – Лос-Анджелес. Полет с двумя посадками прошел нормально, Карина ни на что не жаловалась, только молчала почти всю дорогу. Из аэропорта они сразу поехали в отель, который забронировал для них администратор клиники. Поскольку по Московскому времени была уже глубокая ночь, легли спать.

На следующий день Карине стало хуже. Сильно болела голова, она не могла понять, где находится, и все время крепко держала мужа за руку. У него не было даже возможности отойти, чтобы позвонить в клинику. Карим сделал ей укол обезболивающего, которое Цимлянская рекомендовала использовать в крайних случаях. Через час Карина заснула, и Карим пошел звонить американским медикам. Врач приехал через 40 минут. Карина как раз только проснулась. Она уже чувствовала себя лучше, понимала, где и для чего находится. Доктор оказался поляком лет сорока, но с Каримом они говорили по-английски. Он все внимательно выслушал, потом посмотрел бумаги и осмотрел Карину, померил пульс, давление, посветил маленьким фонариком в глаза. Вместе они пришли к выводу, что сильный приступ головной боли – реакция на длительный перелет. Доктор порекомендовал продолжать принимать лекарства, назначенные в Москве. Но оставил в дополнение еще какой-то американский препарат, который нужно пить два раза в день. Карим спросил, нужно ли платить за вызов. Доктор улыбнулся и сказал, что все будет включено в общий счет. Потом еще раз улыбнулся Карине и ушел.

Три дня гуляли по Лос-Анджелесу, съездили на экскурсию в Голливуд, сходили на мюзикл «Чикаго». 24 декабря в 9-30 их принял доктор Рихтер – лучший в мире специалист в области опухолей головного мозга. Первичный осмотр и беседа продолжались больше часа. Все, что требовалось знать Карине, переводил Карим. Следующие пять суток по шесть часов в день Карину мучили специалисты клиники. Ей сделали в общей сложности более 40 различных анализов, тестов и исследований. В отель она возвращалась уставшая, но спокойная. Потом они шли ужинать, выходить в город она уже не хотела. Сидели в номере, смотрели телевизор, звонили Алине и родителям в Дагестан.