Напряжение

Как я понял, Орлов, выискивая в журнале фамилию Маши, начало инцидента пропустил, но вот слова, которыми довольный парень проводил убегающую Машу, он услышал и даже разобрал, потому что, нахмурившись, окликнул Бакаева, правда, что он сказал, я не разобрал.

Бакаев лениво повернул свою большую голову и что-то процедил в ответ, а его земляки схватились за телефоны, направив объективы камер на Орлова, значит началось что-то, не предусмотренное уставом школы и учебными планами.

— А сейчас, дети, Ефрат Бакаев поможет нам разобраться с приемами первой помощи, необходимых при получении травм. — Орлов что-то негромко, почти шепотом, добавил на чужом языке и с улыбкой поманил Бакаева, который с перекошенным лицом уже поднимался из-за парты: — Все остальные смотрим со своих мест, чтобы всем было видно.

Мощный удар прямой ногой должен был снести худощавого преподавателя, отправив его прямо в школьную доску, но колченогий мужик умудрился увернуться, сместившись влево, правая, больная нога неловко приподнялась и Бакаев, по инерции задел носок сверкающего ботинка учителя своим мужским достоинством.

— Хр…- боевой клич кулачного бойца превратился в хрип, здоровенный парень сложился на полу, как умирающий лебедь, а Орлов крутанувшись на здоровой, левой ноге, боковым блоком отбил удар рукой в голову, что попытался нанести ему, подоспевший брат Ефрата — Санах. Санах был парнем, хоть и меньше Ефрата, который выглядел двадцатилетним мужичком, но учителя превосходил по всем статьям. Орлов перехватил ударную конечность Санаха, и закрутив кисть бойца по часовой стрелке, прижал того к столешнице туловищем, цепко зафиксировав руку.

— Как вы видите, у моего помощника, у которого мы подозреваем перелом в районе локтя, рука вытянута. Перелом сложный, требует квалифицированной медицинской помощи, поэтому наша первоначальная задача, зафиксировать руку в таком положении… Чтобы пациент не повредил нашу шину и не сместил кости по месту перелома, шину желательно зафиксировать в неподвижном положении, хоть за пострадавшего, хоть за другие неподвижные предметы. Так как Санах полулежал на столе, то учитель счел правильным зафиксировать руку «пострадавшего» к какому-то крючку на боковой опоре стола.

Голос Орлова чуть –чуть срывался, но он продолжал комментировать свои действия, найдя на столе дощечку подлиннее и приматывая руку Санах к импровизированной «шине».

— Чтобы пациент не повредил нашу шину и не сместил кости по месту перелома, шину желательно зафиксировать в неподвижном положении, хоть за пострадавшего, хоть за другие неподвижные предметы. — Так как Санах полулежал на столе, то учитель счел правильным зафиксировать руку «пострадавшего» к какому-то крючку на боковой опоре стола.

Бросок третьего брата, Искандера, Орлов, очевидно, заметил в матовой поверхности модной школьной доски, во всяком случае, младший братец напоролся на выставленную ему навстречу, вроде бы калечную, правую ногу.

— У! — Бородатый подросток затряс ушибленной кистью руки.

— Я же сказал — смотреть за практическими занятиями со своих мест. — Орлов, даже не обернувшись, закончил фиксировать среднего братишку и удовлетворенно обернулся к, начавшему вставать Ефрату: — А сейчас я предлагаю изучить способы остановки кровотечения с помощью любого подручного предмета, используемого в качестве жгута.

С хищным шипением, из брючных петель выскользнул черный, как молниеносная черная мамба, кожаный ремень, второй рукой учитель подхватил какую-то палку из кучки, оставшейся на столе после оказания помощи Санаху, и Орлов деловито шагнул к Ефрату, но парень почему-то побледнел, и, по большой дуге обойдя учителя, не глядя на среднего брата, зафиксированного в неудобной и унизительной позе, поплелся к своему месту.

— Все поняли или для кого-то повторить прием наложения шины? — обвел взглядом класс Орлов: — Есикаев, ты хочешь? Иди тогда сюда.

Есикаев Давид, «пристяжной» братьев Бакаевых, все это время, снимавший преподавателя на свой смартфон, что-то пискнул и спрятав телефон в карман, спрятался за широкой спиной, сидящего криво, Бакаева.

— Никто не хочет повторить? Все всё запомнили? — Орлов пожал плечами и наклонился к Санаху: — А ты все запомнил и понял, или еще потренируемся?

Санах торопливо замотал головой, показывая, что урок им хорошо усвоен.

— Ну, раз все всё поняли, можете считать урок оконченным. Сейчас, кто хочет, может идти в столовую, но только тихо, чтобы завуч мне замечания не делал. — Орлов дернул какой-то бантик и вся конструкция, надежно фиксирующая «сломанную» руку, мгновенно распалась, освобождая среднего брата из медицинского плена.

Соученики потянулись на выход. Братья Бакаевы и их земляки, выходя из класса, бросали в спину Орлова, спокойно собирающего свои принадлежности, недобрые взгляды.

— Виталий Ефимович, разрешите я помогу. — я сгреб со стола все эти палки и вязки, которые Орлов пытался положить сверху на манекен, и двинулся вперед, слыша за спиной злобное шипение кого-то из одноклассников:

— Учительский подсирала…

— Виталий Ефимович, а вы не боитесь, что у вас неприятности будут? Ведь все пишется. — я мотнул головой в сторону камеры видеонаблюдения, что помигивая красным светодиодом, снимала обстановку в школьном коридоре.

— Нет, Иванов, не боюсь. Я в этой школе единственный преподаватель с инвалидностью, поэтому меня не уволят. Премию срезать могут, а вот уволить — нет.

— Понятно. — я подцепил дверь в учительскую носком ботинка и так и придерживал ее под гневным взглядом завуча, пока прихрамывающий Орлов не втиснулся в узкий дверной проход со своим манекеном.

— У меня, Ирина Николаева, руки заняты. — пожал я плечами, глядя на завуча, после чего убрал носок кроссовка и дверь захлопнулась.

— Иванов, если где-то увижу следы от обуви на дверях, будешь лично их отмывать. — не придумала ничего умнее, заведующая учебной частью, на что я усмехнулся и вышел в коридор.

По расписанию следующий урок был физика, но урок уже прозвенел, а учителя все не было. Пользуясь этим, я подошел к парте, где сидела моя подруга Таня Белохвостикова и бледная, с красными пятнами на щеках, Маша Новикова.

— Маша, ты как? — я присел на соседнюю парту.

— Я больше эту школу не пойду…- прошептала Маша, глядя мимо меня: — А еще Сереге скажу, он этого урода убьет!

Серега был друг Маши, старше ее года на два, заканчивающий следующей весной какой-то колледж экономической направленности.

— Ну, я бы на твоем месте на это не рассчитывал. Твоего Серегу в лучшем случае изобьют, а в худшем убьют.

— Мой Серега не чета тебя…- презрительно процедила Маша: — Он в карате ходит, четвертый год, он этому уроду наваляет.

Таня на слова подруге сверкнула глазами, приоткрыла рот, но промолчала, поборов в себе желание, рассказать подруге, что я тоже ничего.

— Маша, если Серегу не жалко, то конечно говори, вопросов нет. Только, что ты будешь говорить его маме на похоронах, когда твоего друга в землю закопают? Что он тоже не оправдал возложенных на него надежд? Да пусть твой пацан хоть десять лет занимается, хоть карате, хоть боями без правил, они его в десять рыл либо запинают, либо в лоскуты изрежут. — в полголоса прошипел я и инстинктивно обернулся на ряд парт у окна, но к моему удивлению, он был пуст, даже двух девчонок, что, укутавшись в платки, так, что видны были только глаза, на месте не было, хотя они добросовестно ходили на все уроки.