Нарисуй меня счастливой. Натурщица

Через полчаса Алина объявила перерыв, накинула ледяной халат, заметив для себя, что нужно вешать его поближе к обогревателю, надела сверху шубу, натянула на голые ноги сапоги и отправилась на кафедру.

— Лана, чайник горячий?

— Замерзла? — сочувственно посмотрела на нее Лана. — Сейчас поставлю.

На кафедре было тоже не жарко. Но, поскольку Лана все-таки заклеила окна, сквозняка не было.

— Тамара тут? — поинтересовалась Алина.

— Да, — кивнула Лана. — Она сегодня, по-моему, третьему курсу позирует.

Словно услышав их, на кафедру вошла Тамара. На ней был теплый свитер почти до колен и черные, в обтяжку джинсы.

— Привет! — улыбнулась она Алине и тут же ужаснулась. — Ты что, обнаженку позируешь?!

— Да, — сказала Алина. — На пятом курсе.

— Это в четыреста первой? В том крыле?

— Да.

— Ты что, с ума сошла?! Там же холодрыга такая, что сдохнуть можно! Простудишь себе все на свете! Я в прошлом году там занятие отстояла — думала сдохну! На следующий же день свалилась с температурой, а спину потом еще месяц ломило! Я когда с больничного вышла, наотрез там позировать отказалась. Ничего, другую аудиторию нашли, потеплее. И вообще, на улице — минус тридцать, а тут от силы плюс десять. Какая, к черту, обнаженка? Я отказалась наотрез. Мои меня в свитере рисуют. И все равно обогреватель к ногам поставила — мерзнут. Кто преподаватель?

— Иван Петрович.

— Ну вот подойди к нему и скажи: стойте в таком холодильнике сами! А я пойду оденусь! Заработаешь воспаление легких — они замену найдут, а тебе в больнице валяться!

— Да мы там четыре обогревателя поставили, — сказала Алина. — Вроде бы нормально...

— Ну смотри... Если замерзнешь — скажи, не стой.

— Ну что у тебя? — спросила Алина, пока Лана вышла.

— Мне Женька квартиру снял, — сказала Тамара. — Приезжай в гости, посмотришь. Шикарная хата, отсюда пару остановок. У Дома туриста.

— А сам? — не поняла Алина.

— Что сам? Сам живет, где и жил. Дома. У жены.

— Так он что, женат? — В голосе Алины было разочарование: нет свободных мужиков на свете, одни женатики. И бизнесмен — не исключение.

— А ты думала, что мужики с такими деньгами холостыми бывают? Женат, конечно. Мне всю жизнь на женатых везет, — усмехнулась Тамара.

— А что муж?

— Степка-то? На работу уже приходил, в ногах валялся — вернись, дорогая, я все прощу...

Алина, обжигаясь, отхлебнула горячего чая.

— Не жалеешь?

— Надоело себя стервой чувствовать! Степка себе еще хорошую бабу найдет. Я когда с ним в постель ложилась, только об Игоре и думала... Степка с нежностями, а мне то ли бежать хочется, то ли себе по морде надавать... С Измаиловичем хоть все понятно. Кто я, что я и зачем.

— А Игорь?

— Я его еще не видела, — помрачнела Тамара.

— Том, — вернулась Лана. — Тебя уже студенты разыскивают.

— Иду!

Алина вышла вслед за Тамарой.

— Да, чуть не забыла, — остановила ее Лана. — Тебя тут один студент разыскивает уже несколько дней, — загадочно сообщила она.

— Какой?

— Такой, ну... — Лана изобразила что-то руками. — Симпатичный, в общем.

— Объяснила, называется, — рассмеялась Алина и передразнила Лану, повторив ее жест. — Ладно, кто ищет, тот всегда найдет!

Она вышла и нос к носу столкнулась с Андреем.

— Привет, — улыбнулся он. — Я как раз тебя искал.

— А... Так это ты был... Ну чего?

— Как мама?

— Нормально.

— А отец?

— Тоже. Про бабушку с дедушкой спрашивать будешь? Или про остальных родственников? Сразу предупреждаю, что у меня их много, а мне уже работать пора идти.

— А я с тобой, — сказал Андрей. — Я с Иваном Петровичем договорился, он мне разрешил его постановку писать. С любой группой.

Алина растерялась и разозлилась одновременно. Ей почему-то очень не хотелось, чтобы Андрей видел ее раздетой.

— А не рановато тебе обнаженку писать?

— Ты что, стесняешься?

— Вот еще! — фыркнула Алина. — Было бы кого!

Они вошли в аудиторию. Алина сняла за ширмой шубу, переобула туфельки и вышла, незаметно наблюдая, как Андрей пристраивает мольберт, выбирая место. Алина скинула халатик, повесила его поближе к обогревателю и приняла заданную позу.

«Стояла же перед всеми остальными — и ничего, — уговаривала она себя, мучительно чувствуя, как под взглядом Андрея твердеют и съеживаются соски и начинает сладко тянуть внизу живота. — Он такой же студент, как и все. Не обращай внимания! Его тут нет, нет, нет!»

Но он тут был. Его быстрые взгляды действовали на Алину, как прикосновения. Такого с ней еще никогда не было за все время ее работы натурщицей.

Через двадцать минут в аудитории запахло паленой пластмассой. Алина чуть повернула голову и увидела, как в тройнике плавится вилка большого обогревателя.

— Авария! — громко сказала она и накинула халат. — Сейчас загоримся!

Она выдернула из стены вилку тройника, мальчишки-студенты стали вертеть его, размышляя, что можно сделать. Расплавленная вилка самого обогревателя из тройника не вынималась.

— Что за шум, а драки нет? — как всегда стремительно влетел в аудиторию Иван Петрович.

Ему объяснили, а Алина пожаловалась декану на жуткий холод, пригрозила воспалением легких и срывом занятий, после чего всем коллективом дружно решили одеть Алину и написать этакий зимний вариант — девушка в шубе. Пока радостная Алина одевалась за ширмой, Иван Петрович отправил парочку студентов в костюмерную за бело-голубыми драпировками и сваял из тряпок настоящую зимнюю композицию на заднем плане. Алину усадили на стульчик, накинули на плечи поверх шубы цветную шаль.

— Восхитительно! — восторгался Иван Петрович. — Просто восхитительно!

Алина перевела взгляд на Андрея. Он старательно выводил что-то на своем холсте, но взгляд его изменился, и в нем сквозило что-то похожее на сожаление. Или это Алине только показалось?..

Через некоторое время она согрелась, и мысли ее потекли совсем в другом направлении.

После того как Лору Александровну выписали из больницы, у них состоялось что-то вроде семейного совета, на котором, с разрешения Алины, присутствовал и отец, но права голоса не имел. Лора Александровна сказала, что ее все устраивает и она готова разрываться между двумя домами всю оставшуюся жизнь, потому что в этой оставшейся жизни у нее есть только два самых дорогих человека — Алина и Вадим. Алина резонно возразила, что она, Алина, уже взрослая девочка и сможет без мамы приготовить себе поесть и вымыть посуду. К тому же и она имеет право на личную жизнь. Так что она с чистым сердцем отказывается от материнской помощи в пользу отца. Лора Александровна просияла и сказала, что она завтра же перевезет свои вещи к Вадиму, но тут Алина проявила прямо-таки чудеса дочернего благородства, заявив, что двухкомнатной квартиры ей одной будет многовато, а отцу, как ни крути, нужен кабинет (все-таки не последний хирург в городе и не иметь собственного кабинета — как-то не солидно), поэтому она согласна переехать в его однокомнатную квартиру с тем условием, что он будет продолжать за нее платить из собственного кармана. На этой радостной ноте семейный совет окончился.

Сейчас мать с отцом в поте лица делают в той квартире ремонт, и через пару недель Алине светит своя однокомнатная квартира...

Алина даже зажмурилась от удовольствия, но тут же открыла глаза, вспомнив, что она на работе.

Вадима Сергеевича с утра вызвал к себе главврач, его старинный друг еще с детства. Они выросли в одном дворе, закончили один институт, только Анатолий закончил на два года раньше.

Вадим вошел в кабинет, недоумевая, почему Толька, если ему что-то понадобилось, просто по-приятельски не позвонил.