Нарисуй меня

— Это тебе. — Грин кивнул на стоящего сзади работягу с огромной корзиной роз.

— Видимо, из личных запасов, — глубокомысленно проговорил Фридман. Его тактичность не распространяется только на одного человека — Алекса. Краешки лепестков изначально белых роз были насыщенно-зеленого цвета.

— Спасибо, Саш!

Крепко обнимаю друга, отменившего встречу с инвесторами, которых уже полгода обхаживал, только для того, чтобы быть сегодня рядом со мной. Поддержать меня.

Мы не так часто видимся с Алексом, но в самых важных жизненных ситуациях он всегда оказывается рядом.

Как тогда, когда рванул за Максимом, когда помог Пал Петровичу Голованову, которому пришлось уйти из училища после проделок Глеба, как сейчас, когда мне нужна поддержка всем близких мне людей.

В отличие от Марка, Сашка так до сих пор и не женат. Его выгодная невеста давно уже счастлива в браке, а он решил не грустить и заменил качество количеством. На пару лет. А потом в жизни Алекса Грина случилась По…

— Полины сегодня не будет, — предупреждаю Сашу и замечаю, как он вздрагивает от моих слов.

Значит, до сих пор не прошло. Пройдет ли?

Мы не общаемся с сестрой. Нет, мы не ругались, просто так сложилось. Само собой. Я была рядом с ней, когда она восстанавливалась после аварии. Ее отец, мачеха и я. На нашей свадьбе с Максом Полины не было. Они вообще за эти годы умудрились всего лишь пару раз встретиться. Зато По сблизилась с отцом, а тот очень неплохо развернулся в нашем городе и перевел сюда весь свой бизнес. Я даже знаю, кто ему в этом помог. Макс. Но По об этом не надо знать.

Я не знаю, где она сейчас. Скорее всего, за границей. Если бы с ней что-то случилось, ее отец обязательно мне бы сообщил. И Сашке.

Никаких обвинений По не предъявили, улик против нее не было, а Дугин ее не сдал. Анне Штерн, которая на деле оказалась Анной Озерниковой, досталось больше всего, ведь она, а не Денис взрывала дом, ее поймали с поличным. Дугин тоже в тюрьме, но он отделался меньшим сроком — Ксению он накачал снотворным, а тот шприц, который пытался вручить мне, так и остался неиспользованным. Несколько месяцев суда, в какой-то момент я даже стала опасаться, что он вообще выйдет сухим из воды. Но нет, он получил вполне реальный срок, правда, через год выйдет на свободу. Анна — еще через два.

— Они больше не навредят нам, Марин. — Макс, кажется, устал меня успокаивать, хотя и не подает вида. Но я знаю, что он следит за судьбой этой парочки.

— Марина, у нас еще полчаса, но уже все готово, — в нашу троицу вклинивается Лика. — Давай еще раз вместе пройдемся, а то я нервничаю немного.

Косится на Фридмана, но уже не так испуганно. Вежливо, но настороженно улыбается Грину. Лика оказалась единственной девчонкой, с кем у меня сохранились отношения со времен моей работы в модельном агентстве. И когда год назад, сразу после моего окончания училища, Макс сказал, что мне нужен помощник, который возьмет на себя административную и организационную работу, я сразу позвонила Лике. Пока не жалею.

Учеба только первый курс шла тяжеловато: из-за массы дисциплин, которые напрямую не имеют отношения к живописи, но которые почему-то все равно надо учить. В какой-то момент вообще хотела забрать документы — чтобы стать художником, необязательно иметь диплом. Иногда он даже мешает, но Макс, как всегда, помог. Я рада, что он намного меня старше, хотя с каждым годом разница становится все менее ощутимой.

Макс!

— Покажи нам первым, Лика! Давай! — Грин в своем амплуа — везде должен быть на шаг впереди других.

— Конечно! Пройдемте, пожалуйста!

Первая выставка в главной картинной галерее нашего города.

Двадцать восемь картин.

Двадцать восемь совершенно разных прожитых мною жизней.

С одним-единственным мужчиной.

Пока так. Но скоро все изменится.

— Держи. — Макс передает мне бокал, наполненный маленькими шипящими пузырьками. — Бери, бери, это особенное шампанское.

Смотрю в любимые зеленые глаза, в них вся моя жизнь, которую он однажды так круто изменил. И свою тоже.

Макс не вернулся в архитектуру, хотя предложения совместно поработать поступают с завидной периодичностью до сих пор. История с Дугиным и Анной его изменила, еще какое-то время он консультировал Грина, пару раз убедил его не ввязываться в сомнительные проекты, а потом просто закрыл за собой дверь. И больше ее не открывал. Сразу же после свадьбы мы купили дом с огромной мансардой. А ту, в родительском доме, Максим продал. Закрыл и эту дверь.

И открыл другую.

— Мне нравится твоя галерея, Максим. — Взгляд задерживается на стайке журналистов, поедающих десерт. — Выставляться здесь — большая честь для любого художника. Как думаешь, они напишут завтра, что моя выставка мне досталась по блату?

— Тебе это важно? — Макс снисходительно ухмыляется, а мне хочется его чем-то стукнуть. Гормоны, наверное, хулиганят. — Экспертная оценка у тебя есть, но ты сама прекрасно знаешь свои плюсы и минусы. А как владелец галереи я хочу сказать, что ты перспективный клиент, Марина Генварская. Для первой выставки отличный результат.

Легкий поцелуй в губы, который говорит больше слов.

Улыбаюсь в ответ, но вижу, как он хмурится.

— Расстроена, что нет сестры? Или что Ксения не смогла приехать?

Молча пожимаю плечами. Даже не знаю, кого больше хотела бы видеть сейчас рядом. Как родного человека — конечно же, По, а вот как профессионала…

Ксения давно не рисует, но когда мы виделись с ней в прошлом году и она посмотрела мои работы… Даже Макс не видит так глубоко, как она. Иногда мне ее не хватает.

— Все в порядке. Знаешь, твой перспективный клиент очень устал и хочет сбежать с собственной персональной выставки. Хозяин галереи очень расстроится?

— Нисколько!

Макс ласково погладил мой пока совсем еще маленький живот.

Конец