Наркодрянь

– А зачем ты это сделал?

– Этот "фараон" припер меня к стенке. Он про меня все знает. Или я передам Стэку этот порошок вместо марафета, или сяду на стульчик под напряжением - так он сказал. Что я, дурак? Из-за паршивого бродяги на стул?

– Ты не дурак, - задумчиво протянул Пуританин, - когда он придет?

– Он больше не придет.

– Точно?

– Точно.

Пуританин совсем распустил шнурок на шее хозяина и повернулся к Антонио:

– Как ты думаешь, он не врет?

– Думаю, нет.

– Что, отпустим беднягу?

– Пусть катится ко всем чертям.

Обрадованный толстяк облегченно вздохнул и расслабился. Пуританин тотчас тренированным движением дернул шнур за концы и резко рванул его на себя. Голова хозяина "Наутилуса" дернулась, коротко хрустнул шейный позвонок. Толстяк сразу обмяк, вывалил язык и выкатил глаза.

В нос Пуританину ударил едкий запах мочи. Он выпрямил натруженную спину и потер поясницу.

– Один - два, - резюмировал Антонио, страстный поклонник футбола.

– Если этот Гаэрс действительно из ФБР, мы его найдем, - удовлетворенно проурчал Пуританин.

– Сомневаюсь...

– Все равно найдем, - упрямо мотнул головой Паоло. Они оттащили тело хозяина за ящики и покинули комнату. Аккуратно притворили за собой дверь, огляделись по сторонам и не спеша направились к выходу. Однако не успели сделать и десяти шагов, как негромкий оклик остановил их.

– Эй, синьоры! Кажется, вы меня искали?

Пуританин выдернул пистолет и мгновенно развернулся. Он даже успел определить систему автомата в руках щуплого на вид незнакомца в темных очках и шляпе - чешский, "скорпион".

Но то была последняя его мысль.

Автомат забился в руках ганфайтера. Багровое пламя вспыхнуло перед глазами Паоло и тотчас угасло.

Литовченко приблизился к телам и внимательно изучил результат своей "мокрой" работы.

Паоло и его напарник были мертвы.

...В пятницу Диас сообщил, что напал на след Небесных Братьев, а уже в воскресенье Джексон едва не помешал любимому занятию босса. Памятуя о строгом наказе немедленно докладывать все новости, он в семь утра помчался к конюшням.

Ничуть не запыхавшись, остановился у входа и по привычке поправил галстук.

Сомора кормил из рук свою любимую гнедую кобылу английских кровей. Джексон мягкими неслышными шагами приблизился к шефу и тихо окликнул:

– Синьор Сомора!

– Что там, Джексон?
– не поворачивая головы, поинтересовался Сомора. Ты так летел сюда, что я было забеспокоился о целости твоего аристократического носа.

Джексон хотел было подивиться этой осведомленности, но вовремя вспомнил о телохранителях шефа. Он их попросту привык не замечать, словно приевшиеся детали интерьера. Зато они замечали все и "настучали" шефу о приближении секретаря.

– Неприятные новости, - внушительно начал Джексон, - Диас...

– Что, пристрелили или отравили?
– опередил его Сомора, хотя и не удостоил секретаря поворотом головы.

– Есть основания предполагать, что отравили, - скис Джексон, которому всеведение шефа подпортило настроение.

– Кто его страховал?

– Метис, Пуританин и Антонио.

– Забавно. Ну рассказывай, рассказывай.

Сомора не спеша вытер руки свежим сеном, потрепал кобылу по холке и наконец обернулся к секретарю. Он внимательно выслушал весьма четкий доклад Джексона, но вывод сделал странный:

– Никогда не щадите старых друзей, Джексон. Видите, что из этого получается? Полдюжины трупов и никакой пользы. Но самое смешное то, что Диас, который, по идее, в списке покойников должен был стоять последним, этот список возглавил.

Он неторопливо направился к бассейну, на ходу давая распоряжения:

– Узнать: почему Пуританин и Антонио сунулись именно в этот "Наутилус". Вытряхните из персонала этого борделя все. Можете не церемониться. И еще... Теперь попробуем поймать рыбу "на живца"...

6

"Досточтимый синьор Сомора! Напоминаем Вам еще раз, что оговоренная сумма должна быть внесена на счет № 534985 Бернского "Сюисс Инвестбанка" не позже двадцатого сентября текущего года.

В противном случае мы будем вынуждены применить по отношению к Вам некоторые меры.

Союз Небесных Братьев".

– Замечательно, Джексон. Осталось дождаться этих самых мер. Да! Копии всех трех писем передайте лично начальнику полиции. Необходимо, чтобы все наши ответные действия выглядели как вынужденная защита.

Двадцать второго сентября в три часа ночи синьора Сомору разбудил робкий стук в дверь спальни. Случаев подобного нахальства не отмечалось уже в течение последних двадцати лет, а потому Сомора был не столько взбешен, сколько заинтригован.

– Войдите, черт вас побери, - рявкнул он.

В дверном проеме показался дрожащий всем телом начальник его личной охраны с телефоном в руках.

– Ты что, очумел?
– Сомора опустил на пол волосатые ноги и сердито уставился на дерзкого нарушителя ночного покоя.
– Ну! Что молчишь?

Поршень заело?

– Я... я... не виноват, - пролепетал бедняга, подвигаясь поближе к шефу на ватных ногах.
– Это Орландо. Он ругается в трубку и требует немедленно подать вас.

– Под каким соусом?

– Не... не знаю.

Сомора вырвал трубку из рук обалдевшего телохранителя и приложил к уху. Минуту он прислушивался, и на лице его при этом играла восхищенная улыбка.

Орландо - "смотритель" и "генеральный директор" самой большой лаборатории по переработке листьев коки - слыл непревзойденным мастером непечатного слова. За этот редкий дар Сомора особо ценил его.

Только когда Орландо пошел на "третий круг", Сомора набрал в грудь побольше воздуха и заорал в трубку, стараясь перекричать подчиненного:

– Заткни глотку, Орландо! Иначе я собственноручно заткну тебе ее навсегда! Говори толком:

каким хреном ты заплевал телефон своей паршивой слюной и на кой ляд я тебе сдался среди ночи?

– Босс, - проревела в ответ трубка.
– Эти педики разнесли всю кухню со складами на куски.

Сгорело все. Даже старый Альварес-хромоножка.