Наркодрянь
Шрифт:
– Ты, дядя, изрядная скотина. Придется тебя немного поучить.
Он резко выдернул из кармана правую руку.
В воздухе матово блеснул свинцовый кастет. Но Доули успел пригнуться, и кулак со свинцовой примочкой просвистел над его макушкой.
Доули, не разгибаясь, сгреб белобрысого в охапку и, даже не крякнув, швырнул его через себя. Белобрысый мелькнул в воздухе подошвами, врезался головой в живот приятеля, стоящего за спиной Доули, и оба с грохотом покатились по полу.
Третий приятель, как выяснилось, страдал несколько вялой реакцией из-за ожирения. Он только и успел, что захлопать испуганно короткими ресницами,
Визг вышел невразумительным, так как вслед за носом тяжесть дланей Доули приняли на себя его губы.
Толстяк неистово вцепился в руки сержанта, пытаясь оторвать их от головы или хотя бы уменьшить силу давления. С таким же успехом он мог противодействовать гидравлическому прессу. Визг перешел в хриплый вой. Бедняга затрепыхался.
– Дружище, отпусти ребенка, - тихо попросил кто-то за спиной Доули. Его хрупкий организм еще не привык к таким перегрузкам.
Сержант сразу узнал голос просителя. Он снял руки с бычьей шеи "ребенка". Тот грузно завалился набок, потом встал на четвереньки и с неожиданным проворством ретировался с поля боя.
Доули старательно вытер руки о штаны и медленно повернулся.
С бутылкой рома в одной руке и со стаканом в другой к нему приближался сутулый угловатый субъект.
Доули не встречался с ним лет десять, но сразу признал Грегори Бенсона - "Черную вдовушку" ["Черная вдовушка" - так еще называют паука-каракута. Самка каракута после оплодотворения пожирает, как правило, самца. Яд каракута смертелен].
Годы мало изменили внешность Бенсона, и, конечно, наивно было полагать, что он израсходовал без остатка весь запас своего яда.
Доули хорошо знал Бенсона по "работе" в Африке. Тогда Грегори славился как непревзойденный мастер засад. Он кропотливо и надежно плел хитроумную паутину, и горе тому, кто попадал в сеть. С "Черной вдовушкой" следовало держать ухо востро, и Доули слепил на лице радушную улыбку.
– Ты уж прости ребят, - продолжал Бенсон, дружески хлопнув Доули по плечу.
– Где уж им знать - на кого напали... Молокососы. А я, старый осел, не признал тебя сразу.
Старые "друзья" присели, и Бенсон выставил на стол бутылку. Выпили за встречу. Бенсон вытер рот рукавом и поинтересовался, словно невзначай:
– Как поживает твой бывший командир?
– Вроде неплохо...
– уклонился от прямого ответа Доули, - я давно его не видел.
– Жаль. Я бы с удовольствием поболтал с ним. А зачем тебе Крафт? Работу ищешь?
– Нет. Работы у меня хоть отбавляй, - хмыкнул Доули, - только инструмент нужен...
– Хочешь прикупить у Крафта?
– Надеюсь.
– А почему у него?
– Да такой инструмент, как мне нужен, тут, пожалуй, больше ни у кого не достанешь.
– А много тебе надо? Я ведь почему интересуюсь, - разыгрывая простака, пояснил Бенсон.
– Крафт не любит, когда его дергают по пустякам.
Но если дело выгодное...
– Угу, очень, - подтвердил Доули.
– Тогда жди меня завтра в десять ноль-ноль здесь. О'кей?
Бенсон поднялся и,
не прощаясь, растворился в голубом табачном мареве.Доули вздохнул облегченно и поискал глазами капрала. Тот важно восседал на своем посту, исподтишка наблюдая за его столиком. Увидев, что сержант освободился, Линтон слез с высокого табурета, многозначительно подмигнул Доули и кивком головы пригласил в свои апартаменты.
Доули не преминул воспользоваться любезным приглашением, и оба они скрылись за дверью, ведущей в святая святых бара "Беспечные овечки" винный погреб.
...Бенсон сдержал обещание. Уже в четверть одиннадцатого Доули трясся на заднем сиденье пятнистого "Лендровера".
Целый час "Лендровер" терпеливо пожирал пыль пригородных проселков, а затем нырнул в заросли. Еще минут двадцать упорная машина пыхтела в них и наконец уткнулась в ограду, густо оплетенную лианами и какими-то колючими побегами.
За оградой виднелась розовая крыша аккуратненького двухэтажного домика. К домику со всех сторон подступала буйная тропическая поросль.
Сразу за зеленой оградой путь преграждал еще и забор из колючей проволоки Доули готов был биться об заклад, что через проволоку пропущен электрический ток, впрочем, проверить верность своей догадки не рискнул.
Вдоль забора расхаживал бравый молодец с автоматической винтовкой и немецкой овчаркой на коротком поводке. При виде непрошеных гостей собака навострила уши, припала на задние лапы и, грозно рыкнув, изготовилась к прыжку. Однако ее поводырь узнал Бенсона и коротко рявкнул. "Рядом! Свои!" Странно, но эту команду он отдал на немецком. Видимо, пес не понимал иностранные языки.
Овчарка послушно, хотя и неохотно, привстала и пошла рядом, настороженно сверкая умными и злыми глазами.
Бенсон, не обращая внимания ни на собаку, ни на часового, уверенно зашагал по усыпанной гравием и желтым песочком тропинке прямо к домику. Доули поспешил за ним.
На крыльце домика тоже торчал часовой.
Этот, при виде Бенсона, вытянулся в струнку и вскинул в приветствии руку. Бенсон небрежно ответил, Доули еще раз убедился, что "Черная вдовушка" - не последняя пешка на шахматной доске, в то же время Доули покоробил приветственный жест часового - отставной сержант, как истинный янки, терпеть не мог "наци". Но... приходилось терпеть.
Бенсон уверенно потянул на себя дверь и галантно пропустил Доули вперед. Затем они поднялись на второй этаж и очутились в приемной Крафта. Здесь, как и полагается, их встретил секретарь, более походивший на боксера-тяжеловеса.
Секретарь-тяжеловес лениво пожал руку Бенсона и уставился на его спутника. Обследовав Доули с ног до головы взглядом, осведомился:
– Этот?
– Этот, - подтвердил Бенсон.
– Оружие есть?
– секретарь снова обратил неласковый взор на Доули.
– Есть, - пожал плечами сержант.
– Давай сюда.
Доули вынул из заднего кармана маленький револьвер и выложил его на край стола.
– И это ты называешь оружием?
– презрительно фыркнул секретарь и сграбастал револьвер.
Тот утонул в его широкой лапе.
– Чтобы сделать в твоей башке дырку с тридцати шагов, и этой хлопушки хватит, - доброжелательно буркнул Доули.
– А попадешь?
– усомнился секретарь-боксер.
– Можем попробовать, - предложил сержант.