Наркоза не будет

– Ну что? Много тебе еще?
– поинтересовался у нее Роня, помешивая столовской алюминиевой ложкой варево.

– Вы это есть будете?
– Рита с ужасом заглянула в кастрюлю.

– Ну... Типа. А что. Нормальный супчик. Я уже ползимы такой ем.

– Черт побери!
– Рита полезла в карман за деньгами.- Сходи-ка и купи-ка какой-нибудь пищи. А эту отраву кошке отдай. У нее жизнь короткая, она переживет.

– А у нас длиннее?
– усмехнулась Коша.

– Никто не знает, какая она у нас, но организм расчитан лет на девяносто, как минимум, если фигней не страдать. Блин! Чего ты паникуешь? Тебе никто ничего не может предъявить, кроме несчастного фоторобота. Чуть-чуть сменить прическу и никто не узнает! Не грузись! Я что-нибудь придумаю! Может, в Голландию тебя отправлю!

– В Голландию?!
– глаза Е-Кош загорелись.

– Ну да! Ты же хотела!

– Хотела.

– Ну вот, - усмехнулась Рита.
– Вот и поедешь.

Она покровительственно потрепала художницу по затылку.

– Чего купить-то?
– спросил Роня, забирая протянутые деньги. Колбаски?

– Какой колбаски? Что за философия нищих?

– А мы и есть нищие!
– усмехнулся Роня.
– Чтоб быть богатыми, надо думать о деньгах все время и больше ни о чем. А мы - лохи. Мы все о работе. О литературе там, о живописи. А надо - о деньгах.

– Попрошу без намеков, - выразительно посмотрела Рита на школьного приятеля.

– Извини!
– воскликнул тот.
– О присутствующих - ни слова!

– Иди давай! Писатель!
– усмехнулась Рита и опять уткнулась в тетрадку. Не поднимая головы она пообещала Коше.
– Я потом кое-что у тебя спрошу. Про этого Чижика. И что там за Лера была в особняке. Вспомни все, что знаешь, пожалуйста.

– Зачем?
– напряглась Коша.

– Ну ты хочешь в Голландию?

– Наверно, - вздохнула Е-Кош.

Рита перевернула страницу.

(Коша)

Костер в снегу ежился и жалобно выпрашивал пищи. Мокрые обломки досок и ветвей дымились и нехотя поддавались его маленьким слабым зубкам. Две заснеженные фигуры виднелись в серой снежной кутерьме подле искореженного остова баржи. Коша протерла рукой намокшее от снега лицо.

– Роня! Я сделала открытие, почему люди бухают...

Тот присел на корточки:

– От недостатка положительных эмоций. Нет?

– Не-а.
– Коша помотала головой.
– Я поняла! Они упрощают состояние.

– М-м-м, - Роня бросил прутик в костер.

Коша снова вытерла лицо.

– Я на днях маялась-маялась, сама не знала, чего ж хочу-то? А потом выпила полбутылочки и мне стало так - все параллельно!

– Насчет упрощения я согласен. Алкоголь вообще все упрощает. Если пить помногу, то можно так упроститься...

Они помолчали, завороженные снежными спиралями. Коша заметила, что Роня пытается сделать какой-то выбор, но то ли не решается сказать, то ли не знает, какие найти слова.

– У тебя что-то случилось?
– решила Коша ему помочь.

Роня решился:

– Знаешь... На самом деле я просто отсюда хочу уехать. Ко мне мужик вчера приходил из какой-то конторы. Откуда-то они знают про меня такое, чего я никому не говорил. Сказал, что я им подхожу. И что у меня есть пара недель подумать. Вот я и хочу уехать и подумать.

– А что они такое знают?
– обеспокоилась Коша.

Роня рассеянно махнул рукой:

– Да... По-моему, это КГБ. Помнишь тебе Зыскин про институт Снов говорил?

– Ну...

– Мне кажется что это что-то типа того.

– Ну и что?
– Коша оживилась.
– Это же прикольно! Соглашайся!

Роня вздохнул:

– Глупая.

– Почему?

– Во-первых - это только предположение.
– Роня поежился.
– Во-вторых, даже если это так - тайна и ответственность. Тайна обременяет. Влезу - а назад не так просто... Я - широ. Я говорил тебе уже. Кстати! Как твои занятия с мечом?

Коша усмехнулась:

– С каким к черту мечом? Я из такой колбасы еле выпуталась... Если еще выпуталась.

– Из какой?

– Да...
– Коша махнула рукой.
– Не хочется вспоминать.

– Вот и поговорили...
– усмехнулся Роня.

У Коши шевельнулась в голове неуверенная мысль. Известное лицо с неподвижным сосущим взглядом вспыхнуло перед мысленным взором. Внутри заскребло.

– Слушай! А этот человек. Какой он из себя?

– Ну такой...

Роня вдруг задумался, пытаясь вспомнить, а какой, собственно, был человек, и увидел перед собой лишь плоский серый силуэт. Силуэт был - а человека внутри не было.

– Никакой...
– растерянно подвел он черту.

– Он не в черном?
– забеспокоилась Коша.
– Лысый?

– Да не знаю я! Ничего не помню.
– пожал Роня плечами.
– Даже знаешь, чувство такое, будто его и не было. Гипноз какой-то... Ладно. Наверно, я просто устал. Или тот парень действительно крут и стер свой образ. Я ничего не помню - ни облика, ни тембра голоса. Похоже - будто это я сам с собой разговаривал. Но это был не я... Это был другой человек.

Коша вдруг загрузилась на свои сны. И помрачнела.

– А он про меня ничего не спрашивал?

– Нет.

– А про Чижика?

– Нет. Речь шла только обо мне. Ну, так куда ты влипла?
– снова вспомнил Роня.

– Да...
– Коша никак не могла решить, оживить почти стертые воспоминания или не трогать.
– Ронь. Пока не ворошишь - его как бы и нет. Воспоминания вызывают призраков из небытия... Роня! Я это... ну в общем тусоваться, люди, весело, это... пить, курить, трахаться.... Короче, я ухожу! Ты точно через две недели вернешься?

– Угу...

– Я тоже пару недель подумаю. Ладно! Пойду... Мне хочется увидеть Мусю... Может, она чего знает! Мне важно сейчас все выяснить!

– Ну хорошо, - вздохнул Роня.
– Я еще посижу. Поразмышляю. Беги!

Коша ушла. У забора она оглянулась. За маятой метели Ронин силуэт принял очертания валуна и казалось будто на пляже никого нет, только костер.

***

У Зыскина в кафе была теплая человеческая толкотня и болтовня. Коша взяла стакан сока и села за столик ждать, когда придет кто-то знакомый. Ждать пришлось недолго. Едва она успела допить сок, открылась дверь и впустила запорошенных хлопьями снега Черепа и Мусю.