НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Монотеистическая христианская философия была продуктом античного языческого строя в пору его упадка, она обобщила достижения языческого строя и представления о причинах происходившего тогда упадка. А для идеалистического строя она стала исходной точкой, толчком к дальнейшему историческому развитию. Горожане средневековья через христианство восприняли мифологизированную христианством философию языческого строя, но в начале нового витка становления городской демократии, которое происходило уже при идеалистическом строе, при господстве идеи народного идеалистического общества. Тем самым они оттолкнулись от достижений полисного философского мировоззрения греческого эллинистического мира, восприняв эти достижения, как стартовую ступень для начала средневекового городского общественного социально-политического развития. Но эллинистическая философия включала в себя не только этику, вошедшую в христианство, но и общие законы логического мышления, а так же физику, философию физического мировосприятия поздней античности, в том числе эпикурейство, отрицающее божественную первопричину бытия. Следствие было то, что в средневековом городе стал возможен переход к физическому осмыслению окружающего мира, к интенсивному производству на основе научных открытий и технического изобретательства, а затем и к материалистическому выводу о том, что только опыт является критерием истины.

2. Первые народные революции Западной Европы

Церковь создавала имперскую земледельческую цивилизацию и сословные земледельческие государственные отношения, строящиеся на основаниях, с одной стороны, феодальной собственности на землю и, с другой стороны, общинного крестьянского земледелия. Общинное земледелие не нуждалось в хозяйственной личной предприимчивости крестьянина и удельного землевладельца, имело низкую и мало изменяющую производительность труда, зависело от капризов природы. Церковное христианство, его мировоззрение отражало такое положение вещей. Церковь несла ответственность за то, чтобы все участники земледельческих государственных отношений выполняли правила взаимоотношений, предлагаемых мифическим Христом в Новом Завете. Согласно Новому Завету сословные собственники земли не имели права брать с общинных земледельцев больше определённой доли их урожая. Благодаря идеологически узаконенному, строго определённому налогообложению достигалось социальное примирение между земледельцами и землевладельцами и земледельческое цивилизационное развитие, - церковь же приобретала авторитет высшего судьи феодальной государственной власти.

Проблемой было то, что в Новом Завете никак не представлены городские ремесленники, индивидуальные земледельцы, не оговорены их права и обязанности. Их положение оказывается полностью зависящим от царской власти, произвола церкви и удельного землевладельца. Согласно церковному христианству господствующая землевладельческая знать может при желании накладывать произвольные, ничем не ограниченные поборы на ремесленников и индивидуальных земледельцев, отказывать им в праве на справедливый суд и даже отбирать всю семейную собственность, а за сопротивление карать. Такое положение вещей вынуждало ремесленников и семейных земледельцев обособляться в городском поселении и на пригородных землях, выбирать собственную власть на основе традиций представительной родоплеменной общественной власти и строить вокруг городов прочные городские укрепления. Первые городские поселения ремесленников и пригородных земледельцев создавались выделяющимися из среды общинных крестьян семьями из окрестных мест, имеющими близкородственное этническое бессознательное умозрение. Общность традиций родоплеменной общественной власти как раз и позволяла им выстраивать в городе представительную общественную власть семейных собственников, схожую с представительной полисной властью при языческом строе, неосознанно возрождать все особенности полисного самоуправления и его развития от олигархического господства к политической диктатуре связанных с производством средних слоёв имущественных собственников.

С 9-го века хозяйственное развитие в западно-христианском имперском пространстве стало неуклонно поворачиваться к увеличению численности городов и торговли, к росту интенсивного городского производства, к опережающему росту производительности труда городских ремесленников и соответственно их уровня жизни в сравнении с производительностью труда и уровнем жизни общинного крестьянства. Вначале поворот к такому характеру развития совершался на севере Италии и юге Франции, и там же в 9-11 веках возрождалось полисное политическое мировосприятие и самоуправление, но уже в обстоятельствах господства папского христианского мировоззрения.

Интенсивное производство языческого строя Древнего Мира, возникнув на основе семейного рабовладения в классическую эпоху полисных городов-государств Древней Греции, пережило расцвет и упадок в эллинистическом мире и Римской империи. Возродилось оно только при идеалистическом строе в средневековых городах Западной Европы. Но не на основе рабовладения, как было в Древней Греции, а на основе углубления научных знаний и технического развития, отталкивающихся от великих достижений античного мира в познаниях математики, практической механики, изобретательства и систематизации опыта изучения физической природы. Духовные предпосылки этому историческому явлению, столь значительному, что оно изменило ход всей мировой истории, сложились в течение полтысячелетия после гибели Римской империи. А именно тогда, когда в Западной Европе папской церковью укоренялось христианское философское мировоззрение. Поскольку христианство не признавало рабства, постольку поиск способов и мер добиться роста производительности труда ремесленников для увеличения городского производства происходил в направлении изучения самой физической природы, для выявления именно в ней источников интенсификации как собственно хозяйственной деятельности, так и перевоза сырья и товаров. Причина возможности движения в таком направлении была в уникальной многогранности и гибкости древнегреческой философии, лежащей в основании христианства. Ибо в древнегреческой философии этический идеализм вольно или невольно испытывал сильное влияние философии механистического изучения природы, но в особенности философии Аристотеля, что отразилось, например, в идеалистическом эпикурействе, одном из столпов христианского идеализма. Собственно Аристотель и разделил философию на три составные части: физику, логику и этику, – и объявил классификацию и систематизацию знаний посредством разработанных им же законов формальной логики основой познания мира, что имело определяющее значение для перехода к научному и механистическому развитию эллинистической, а потом римской цивилизации.

С развитием средневековых городов в Западной Европе через техническую интенсификацию труда ремесленников у христианской церкви и феодализма появились два серьёзных противника, которые объединялись вокруг основных городских интересов в условиях товарно-денежных рыночных отношений, воплощая диалектические единство и борьбу этих интересов. С одной стороны, создающие городские производственные отношения ремесленники, занятые производством товаров на заказ и для рыночного сбыта туда, где такой сбыт оказывался возможным. Их союзниками выступали семейные пригородные земледельцы. А с другой стороны, обеспечивающие перевозки сырья и товаров торговцы и ростовщики, чьи интересы крутились вокруг получения наивысшей посреднической прибыли от товарно-денежных отношений. И у ремесленников, и у торговцев с ростовщиками доход зависел от личной предприимчивости, а потому те и другие стремились пересмотреть христианство через призму манихейской ереси, но делали это в соответствии с собственными интересами, а потому по-разному.

Ремесленники выражали местные общественно-производственные настроения, но с точки зрения горожан, которые должны защищать свои способы получения средств жизнеобеспечения. В христианстве их устраивала общинная этика и мораль, которая провозглашалась Христом в Евангелие, как единственно угодная богу. Такая этика и мораль позволяла им приспособить христианские земледельческие родоплеменные отношения для развития цехового общинного и городского межобщинного самоуправления, а так же для социологизации производственных отношений, – сначала между мастером и учениками, между хозяином мастерской и наёмными работниками.

Тогда как торговцы и ростовщики стремились изменить христианство космополитическими воззрениями, оторванными от местных связей, от ответственности перед общинами, перед общественными производственными интересами. Им важен был торговый и ростовщический навар на любых сделках. Когда христианская этика и мораль мешала им получать наибольший посреднический навар, она вступала в противоречие с их интересами. В их среде росли настроения разрыва с местными общинными интересами, эгоистического индивидуализма и безродного космополитизма, оправдания размывающей архетипическое бессознательное умозрение всевозможной ублюдизации. И чем большими становились торговые сделки, чем шире оказывался размах торговых связей и обязательств, в том числе с теми странами, где господствовала иная религия и была иной мировоззренческая культура, тем ярче проявлялся космополитизм торгово-ростовщических настроений. Особо отчётливым он был у олигархических семей, сделавших на межгосударственной торговле и ростовщичестве крупнейшие состояния.

До Крестовых походов купцы обслуживали главным образом местных ремесленников, способствовали подъёму их производства. И купцы, и ремесленники были слабы в сравнении с феодалами, и это их объединяло. С началом же Крестовых походов положение изменилось коренным образом. И особенно в портовых городах на приморском юге Франции и на севере Италии. В данных областях Западной Европы торгово-ростовщические слои горожан получили преимущественное влияние. Участвуя в морской перевозке частей крестоносцев на Ближний Восток, в их снабжении, следуя за армиями крестоносцев, они налаживали собственную морскую торговлю и торговые связи на богатом востоке Средиземноморья. Завозя оттуда, особенно из богатой Византийской империи более совершенные и разнообразные товары, они подрывали ремесленное производство и сельское хозяйство в приморских областях Западной Европы, тем самым заставили занятых в производстве направить усилия единственно на борьбу за выживание. Следствием было то, что развитие получала только та ремесленная деятельность, которая непосредственно обслуживала интересы торговли, – кораблестроение, создание оружия, строительство роскошных зданий для богачей, изделий на их потребу. В городах, расположенных на пересечении главных торговых интересов, самые циничные торговцы и ростовщики быстро и баснословно обогащались. Возникали семьи олигархов, чьи огромные состояния были не в золоте и драгоценностях, которые местные феодалы могли бы захватить, отобрать силой. Состояния олигархов оказывались рассредоточенными в разнообразных торгово-ростовщических компаниях, в торговых сделках, в закупаемых и переправляемых товарах по всему средиземноморью и в разных государствах Западной Европы. Не имея возможности отобрать у олигархов богатства силой, нуждающиеся в деньгах феодалы, короли, сама церковь вынуждены были обращаться к ним за займами, вступать в соглашения, давать обязательства, то есть попадать к ним в определённую зависимость. Часть феодалов и церковь начинали перенимать у олигархов способы получения денежной прибыли, так как это давало существенно больший доход, чем получался от феодального землевладения даже там, где феодальная барщина полностью заменялась натуральным оброком. Пример показывал военно-монашеский орден Тамплиеров, созданный безземельными младшими отпрысками феодалов. Занимаясь торговлей и ростовщичеством сначала в Палестине, а затем и в Европе, этот орден благодаря накопленным богатствам достиг таких могущества и влияния, что вследствие знатного происхождения многих его членов стал опасен королям крупнейших западноевропейских государств.

Крестовые походы изменяли представления западноевропейских феодалов и церковного священства об образе жизни. Феодалы и священство познали восточную роскошь, вовлекались в товарно-денежные отношения для удовлетворения новых запросов. В их среде росли космополитические, потребительские настроения, эгоистический индивидуализм, упадок христианской нравственности, а у священников – и сословной морали. Потому-то во Флоренции стал возможен приход к власти рода Медичи, основатели которого во времена Крестовых походов были удачливыми ростовщиками, и благодаря баснословному обогащению, купили герцогское достоинство.

По мере того как в приморских городах юга Франции и севера Италии укреплялось господство слоёв торговцев и ростовщиков, сколачивались огромные торговые и ростовщические состояния, происходило резкое расслоение местного населения по уровням доходов и мировосприятию. В Венеции, в Пизе и в Генуе, которые изначально создавались, как независимые от феодалов городские республики, и в которых обогатившиеся вследствие Крестовых походов купцы и ростовщики установили олигархическое правление, ремесленники отчасти смогли отстаивать свои интересы посредством возрождающихся традиций полисной демократии средних имущественных слоёв гражданства. Но в других городах северной Италии и на юге Франции, где помимо олигархических интересов крупных городских купцов и ростовщиков над ремесленниками довлели феодальные повинности и поборы, шло обнищание большинства горожан и общинного крестьянства. Именно здесь обозначился первый в Западной Европе идеологический раскол разных слоёв горожан. Он выразился в том, что ремесленные слои подхватили завезённую из Византии болгарскую христианскую ересь богомильского манихейства. Быстро распространяющуюся по югу Франции богомильскую ересь назвали ересью катар. От неё отталкивались все последующие, направленные против католической церкви и феодализма течения городского реформаторского христианства Западной и Центральной Европы.