Нарский Шакал

Неотрывно глядя на Ричиуса, Эдгард по-дружески взял за руку стоявшего рядом с ним мужчину, приблизил его к себе и, как предположил Ричиус, извинился за то, что должен попросить его выйти. Мужчина, которого Ричиус не узнал, посмотрел на него с подозрением, но покинул шатер.

Эдгард сощурил глаза и осторожно спросил:

— Ричиус? Это ты, мой мальчик?

Улыбка вновь тронула губы принца. Он направился к герцогу, не спрашивая у него разрешения, и протянул ему руку.

— Да, Эдгард, это я.

— Ох, мальчик мой, — вымолвил старик, обнимая его за плечи единственной рукой и целуя в щеку, — ты так переменился! Я едва тебя узнал. И что это значит? — Он шутливо потрепал его короткую бородку. — Ты теперь носишь бороду, словно талистанец?

— Ты хочешь сказать — словно ты? — парировал Ричиус, указывая на небритость своего собеседника.

Эдгард рассмеялся. Недоумение сошло с его лица, и теперь оно как будто излучало тепло. Именно такой встречи Ричиус и ждал от человека, который был ему отцом в большей степени, нежели мужчина, чья кровь текла у него в жилах.

— Ах, как приятно тебя видеть, Ричиус! — сказал Эдгард.

Ричиус не мог понять, из-за чего старик так расчувствовался: полутьма шатра столь сильно на него подействовала или опьянение, но ему показалось, будто в глазах Эдгарда блеснули слезы.

— Я боялся, что ты погиб. Гейл плел нам всякое про войну в долине. Ты пришел отступать, мой мальчик?

— Нет, — мягко ответил Ричиус, хотя был уверен, что Эдгард желал бы получить от него иной ответ. А потом солгал, чтобы не добавлять старику тревог: — Но у нас положение достаточно надежное, дядя. Нам впервые за много месяцев удалось заставить Фориса отступить. — Он указал туда, где остался стоять Динадин, молча наблюдавший за их встречей. — Моему спутнику можно зайти в шатер?

— Конечно, — кивнул Эдгард. — А кто этот молодой человек?

Ричиус собрался было ответить, но Динадин тотчас шагнул вперед и с поклоном представился:

— Динадин из рода Лоттсов, мой герцог.

— Динадин! — воскликнул Эдгард. Затем подошел к нему и поцеловал, как прежде Ричиуса. — Ох, извини меня. Наверно, я начал слепнуть, раз не узнал тебя сразу.

Динадин засмеялся.

— В последнее время мы все соображаем туго, мой герцог.

— Динадин оказался нашим лучшим огнеметчиком, дядя, — похвалил его Ричиус. — Будь у меня еще двадцать таких, я бы уже давно захватил всю долину.

Динадин покраснел от смущения и пробормотал:

— Ричиус преувеличивает.

— Чепуха! — жизнерадостно возразил Эдгард. — Вы оба были способными учениками. А теперь садитесь, и давайте поговорим!

Герцог жестом пригласил их занять шаткие стулья вокруг стола, на котором лежала карта с потертыми краями и пятнами от вина. Последние попортили изображение, но Ричиус сумел определить, что это карта Люсел-Лора. А еще на столе стоял графин с красными разводами от содержимого. Когда все расселись, Эдгард взял графин и протянул его капитану.

— Конел, попробуй раздобыть еще вина.

Капитан, все это время почтительно остававшийся на ногах, поспешно принял у герцога графин и вышел из шатра.

— Вот и все, чем мы занимаемся с момента прихода сюда, — промолвил герцог. — Я отправил людей в Экл-Най за припасами, а они принесли только вино и пиво.

Ричиус помрачнел, но старался говорить добродушно.

— Сейчас немного рановато пить, дядя. И потом, глядя на твоих людей, убеждаешься: еда им нужнее, чем питье. Иные едва на ногах держатся.

— Это так, — сконфуженно признался Эдгард. — Но еды просто не хватает. Даже самые бедные крестьяне отказываются продавать нам продукты. Ты бы видел, как голодают в Таттераке! — Он покачал головой. — Скажу тебе прямо, Ричиус: ты никогда ничего подобного не видел. Тарн поджигает поля. Даже воины Кронина голодают. Это настоящий подонок. Он готов уморить голодом собственный народ ради своей проклятой революции.

— Ты здесь именно поэтому? — спросил Ричиус. — Потому что не было еды?

— Не было провианта, не было подкрепления — вообще ничего. Я уже давно сообщил в письме твоему отцу, что Тарн наступает. А ответа не получил.

— Но это же город! — не сдавался Ричиус. — Здесь должен найтись хотя бы один торговец, который продал бы тебе хоть какие-то продукты.

— Судя по тому, что сказали мои люди, — нет. Там остались лишь те, кто продает вино или шлюх. И все только и ждут, чтобы тронуться обратно по дороге.

Ричиус понял, что под «дорогой» подразумевается Сакцен — проход через Железные горы, соединяющий Люсел-Лор с Арамуром и остальным Наром. Этот нелегкий путь никак не смог бы преодолеть купец, вложивший все свои деньги в вино. На губах Ричиуса появилась сардоническая улыбка. По его представлению, именно эти купцы и были причиной войны — они, да еще жрецы. Дэгог впустил их к себе в страну, и вот их жадность и фанатизм пробудили Тарна и его революцию, которая должна была повернуть время вспять. Так что теперь они расплачиваются за свои грехи. Перед ними стоит суровый выбор: либо вернуться в Нар без денег, либо пойти на риск и оказаться в ловушке вместе с остальными. Так им и надо, подумал принц без тени сочувствия.

— Значит, — медленно промолвил он, исподволь подводя разговор к болезненному вопросу, — у тебя не было вестей из Арамура?

Эдгард сдвинул брови, но ответить не успел: вернулся Конел с полным графином. Не говоря ни слова, капитан поставил вино на стол и, почувствовав, что с его появлением прервался разговор, торопливо вышел из шатра. Эдгард проводил его взглядом и обратился к Ричиусу:

— Ты можешь считать себя счастливым человеком, раз у тебя есть такие преданные люди, как Динадин. — Он взял графин и налил темно-красное вино в стакан принца. — Я никому не могу довериться после гибели Сайнеса.

— Да, — печально вздохнул Ричиус, вспомнив старого сподвижника Эдгарда. — Твой капитан сказал мне, что его убили. Прекрасный был человек.

— Лучше не бывает, — согласился Эдгард. — Конел тоже человек хороший, но до Сайнеса ему далеко.

— Что с ним произошло? — поинтересовался Динадин.

— Получил стрелу в спину в Мертвых Холмах. А я там приобрел вот это.

Эдгард показал на уродливый обрубок у левого плеча.

— Жиктар?

— Да. Будь они все прокляты! Эти штуки бьют стремительно — глазом не успеешь моргнуть. Удар был идеальный: я даже не понял, что лишился руки, пока не увидел ее рядом с собой на земле. В этот момент меня нашел Сайнес, а его нашла стрела.

Эдгард сделал большой глоток вина. Было очевидно, что это воспоминание все еще причиняет боль испытанному в боях герцогу. Что еще пришлось ему наблюдать? Какие ужасы могли заставить Эдгарда Арамурского отступить?

— Эдгард, — мягко спросил Ричиус, — а что же Арамур? Был приказ об отступлении?

— Нет, — с горечью ответил герцог. — По крайней мере, от твоего отца приказа не было. Я сам отдал приказ отступать. А ты разве не слышал об этом в долине?

Ричиус покачал головой:

— Нет. Единственное, что нам сказали люди Блэквуда Гейла, что дела в Таттераке идут плохо. Но я понятия не имел… — Он замолчал, потрясенный всем услышанным. — Эдгард, что с тобой случилось?