Нарушая правила

Натали закатывает глаза.

— Уайат, — говорит она притворно поучающим тоном, — это называется посох.

Я щелкаю пальцами.

— Точно. Он бьет ее по заднице посохом.

На долю секунды кажется, что дыхание Натали прерывается.

— Звучит забавно, — говорит она дерзким тоном, как будто не против сыграть в такую игру. — Что, если я потеряю свою овечку?

И, очевидно, она этого хочет.

— Хочешь, чтобы я помог тебе ее найти?

В глазах Натали читается приглашение.

— Да. Но чтобы ее найти, мне нужно еще выпить. На этот раз я хочу водку с тоником, — говорит она, и поскольку бармен рядом, я заказываю два.

Когда парень приступает к работе, Натали опирается подбородком на руку, глядя прямо на меня.

— Я люблю водку с тоником. Хочешь знать почему?

— Держу пари, я знаю.

Но прежде чем она раскрывает первопричину своей любви к этому спиртному напитку, из ее сумочки раздается звонок телефона, звучащий достаточно громко, чтобы привлечь наше внимание. Натали рыщет в сумочке в поисках телефона и прижимает его к груди, как драгоценность.

— Это Лайла. Вероятно, она звонит, чтобы сказать, что хочет заплатить нам еще больше.

— Черт, да. И я доплачу тебе сверху. — Я выпячиваю грудь. — Я — щедрый парень.

Видите? Я могу хорошо с ней обращаться, и даже не думаю о том, чтобы ее трахнуть.

Именно в эту секунду я об этом думаю. А десять секунд назад я совсем об этом не думал.

— Я, наверное, тебя люблю, — говорит она и целует меня, когда бармен приносит наши напитки.

Натали проводит пальцем по экрану, чтобы разблокировать его, и выражение ее лица меняется. Уголки губ опускаются, и она издает длинное, бесконечное «ох, бля-я-я-я-ядь».

Натали закрывает глаза, сглатывает, а затем вздыхает.

— Твою мать! — говорит она, но это звучит не мило и не игриво. Она кажется расстроенной.

Мое сердце беспокойно бьется о грудную клетку.

— Что случилось, Натали? — спрашиваю я, дотрагиваясь до ее руки.

Она открывает глаза и монотонно произносит:

— Работа отменена.

Меня покидает все воодушевление.

— На самом деле?

Это просто не укладывается у меня в голове.

Она кивает.

— Ты прикалываешься надо мной? — снова спрашиваю я, потому что это не имеет никакого смысла.

— Хотела бы я, — безжизненно говорит она, а затем читает вслух сообщение. — «Дорогая Натали. Мне очень жаль, что я это отправляю, но мой муж заключил сделку касательно другой собственности, стоимость которой только что снизилась. К сожалению, я должна отложить ремонт в Вегасе. Надеюсь, что в ближайшее время вернусь к этому вопросу, и, пожалуйста, знай, что я не могу дождаться, когда буду работать над переделкой кухни с WH Carpentry & Construction.

P.S. Я прямо сейчас улетаю домой на своем самолете, чтобы успокоить мужа. Знаю, что это не одно и то же, но я организовала вам с Уайтом билеты первого класса на рейс коммерческой авиакомпании, вылет завтра днем. Билеты в твоей электронной почте. Надеюсь, этого достаточно. С наилучшими пожеланиями, и мы снова будем работать вместе».

Натали бросает телефон на барную стойку с унылым бряцанием, и этот звук резонирует в моих костях.

Потому что…

Гребаное дерьмо. Это причиняет боль.

Я хватаю водку с тоником и выпиваю половину за один большой глоток. Натали делает то же самое.

— Мне грустно, Уайат, — говорит она, и уголки этих прекрасных губ снова опускаются.

И это оказывает на меня влияние. Я не могу вынести мысли о том, что эта девушка грустит. Мне нужно, чтобы улыбка снова оказалась на ее лице, и я собираюсь найти способ это осуществить. Меня не волнует, что я чувствую от потери этого заказа. Мне нужно снова сделать Натали счастливой, и тогда я тоже перестану думать об этой дерьмовой новости.

— Эй, — говорю я, сжимая ее плечо. — Мы в Вегасе. Давай воспользуемся этим по полной программе. Хорошо?

Натали уныло вздыхает.

Я кладу руки на оба ее плеча.

— Серьезно. Мы с этим справимся. Все будет хорошо. Я в любом случае дам тебе прибавку. Но здесь и сейчас мы будем веселиться. Поняла?

Натали качает головой.

— Очень мило, что ты это говоришь, но тебе не нужно давать мне прибавку. Я знаю, что она была связана с тем, что мы будем работать на Мэйвезеров.

— Нет, — говорю я, поправляя ее и удерживая ее взгляд. — Она была связана с тем, что ты удивительна в том, что делаешь. А это не изменилось. Мы не позволим одному препятствию подкосить нас. Ты никогда раньше не была в Вегасе, и я обещал показать тебе достопримечательности. Все, что пожелаешь. Этот город принадлежит тебе, и сегодня вечером мы сделаем то, что захочешь.

Натали пожимает плечами и пренебрежительно машет рукой.

— Мне не стоило быть такой глупой. Это была странная, чрезмерно-оплачиваемая безумная работа. Она была слишком хороша, чтобы быть правдой. Не существует шоколада без калорий, как и нет парня, который был бы забавным, «хорошо упакованным» и милым. — Я хочу запротестовать, но Натали права, поскольку я никоим образом не милый. — То же самое относится и к клиенту, желающему заплатить за эту работу на двадцать процентов больше.

— Натали, эта работа не странная. Она обоснованная. Ты ведь говорила об этом раньше. Мы хороши в том, что делаем. Лайла это знает. Это всего лишь неожиданное препятствие. Сделки разваливаются. Я видел это в нашем бизнесе много раз. Черт, Ник проходит через такое же со своей работой. Уверен, что твоя сестра сказала бы то же самое. Бьюсь об заклад, у них со Спенсером были сделки с поставщиками, которые проваливались — это просто суровая проза жизни. Мы этого хотели, этого не произошло, но нужно двигаться дальше. — Поскольку Натали еще не согласилась с моим самым предложением выжать максимум из этого вечера, я продолжаю, решительный придурок во мне управляет кораблем. — И несмотря ни на что, ты все равно получишь прибавку, так что сможешь снять свои ролики. А сегодня вечером? Мы отлично проведем время. По рукам?

Ее губы дергаются, и это намек на то, что мне нужно надавить сильнее. Я не дам ей шанса на уныние. Я быстро осматриваю бар и замечаю мужчину средних лет в бирюзовой тропической рубашке и женщину, одетую так же. Я опускаю руку с плеча Натали, наклоняюсь и шепчу:

— Наручники для дуэта в гавайских рубашках. Сегодня вечером он закует ее в наручники. И основательно над ней поработает у столбика кровати в «Фламинго».

— Да, — заговорщически шепчет Натали, возвращаясь к жизни, словно она не может противостоять этой игре. — Они женаты двадцать лет и все еще делают это каждую ночь.

Это интересное дополнение. Я выгибаю бровь.

— Похоже, что тебе бы этого хотелось, дорогая?

Она кивает.

— Когда-нибудь. Тем более, мой последний парень не был похож на... — Она замолкает. — Я не должна этого говорить.

Натали разожгла во мне любопытство.

— Нет, ты должна это сказать. Я хочу знать.

Она хватает свой напиток и делает еще один глоток.

— Расскажи мне, Натали. Каким он не был?

Она проводит кончиком пальца по краю бокала, избегая ответа.