Нас возвышающий обман
Шрифт:
Чужая семья – дочь, жена... Покатал слово на языке. Вроде бы нежным должно быть, сладким. Ан нет! Во рту гадко, будто болотной воды хлебнул. А ведь почти поверил – запах выпечки, вечерний чай. Но только не его все это. Ему бы в подвал, к склянкам и котлам.
Чужая любовница... Надо же – сподобился после стольких лет! И ведь даже сейчас от одного воспоминания ноги дрожат. Смог, захотел и... обманулся! Морок, мираж.
Кулак ударил по столу. Портреты зашипели: “Это неслыханно!” Костяшки саднило. Серебряные приборчики, оставшиеся от прежнего хозяина,
Из глубин памяти глянуло змеиное лицо Темного Лорда. Голос его, свистящий, с придыханием.
– Скажи-ка мне, Северус, а правда, что Люциус спутался с твоей женой?
– Мой Лорд...
– Не пытайся мне врать! Если ты еще хоть что-то смыслишь в окклюменции, то мысли Малфоя – открытая книга. Меня тошнит от того, что в его голове только сопливые бредни.
– Я и не думал утаивать от вас то, что для вас не является секретом.
– Очень, очень хорошо, Северус. Разумно. А это я ценю превыше всего. Чувства – слабость, досадная помеха. Но... я решил, что чувства Люциуса мы сможем обратить себе на пользу.
– Неужели, мой Лорд?
– Я думал, ты умнее. И сам посоветуешь мне это. В моей армии еще ни разу не было обреченных. И я не хочу упускать этот шанс.
– Как пожелаете, мой Лорд.
– Именно так я и желаю. Обреченные – лучшие убийцы.
– Говорят... Никто и не помнит, когда подобные...
– Что ж, пора вспомнить!
– Как пожелаете, мой Лорд...
Спиной к двери, глазами в спину Темного Лорда. Одна мысль – скорее уйти.
– Значит, говоришь, никто не помнит? – воздух и слова со свистом.
– Мой Лорд? – Тело напряглось до боли. Замер у двери.
– Припоминаю, еще в Хогвартсе в запретной секции я отыскал прелюбопытную книгу...
Темный Лорд обернулся: глаза в глаза, стараясь проникнуть в его сознание. Тонкие губы растянулись в улыбке.
– Вижу, тебе уже интересно! – Смех, больше похожий на змеиное шипение. – Из нее я и узнал про обреченных. И знаешь, что любопытно?.. – Долгая пауза. Будь проклята его любовь к театральным эффектам! – Самыми неудержимыми обреченными становятся те, чья создательница мертва.
Неужели он ослышался?
– Так что заранее тебе соболезную, – снова этот шипящий смех. – Ты ведь не против овдоветь.
Не вопрос – утверждение.
Тяжело сглотнул. Чужая жена... или все-таки своя...
– Мой Лорд, я...
– Что ты там бормочешь, Северус? Я думал, ты умнее и твои чувства к этой – как ее звали? – грязнокровке остались далеко в прошлом.
– Лили... – скорее выдохнул, чем прошептал. Во рту пустыня.
– Лили Поттер, – смаковал Темный Лорд. – Поттер. Эта рыжая сука все еще имеет власть над тобой?
Внутри все дрожит. Когда же это кончится?
– Вижу, что имеет. От этой слабости ты так и не избавился. Что ж... – бледная рука задумчиво поскребла подбородок. – Я награжу тебя. Когда ты овдовеешь, я отдам тебе воскрешающий
камень. И ты сможешь утешиться в объятиях этой дохлой куклы. Ты ведь всегда хотел только этого.– Камень... – язык едва ворочается.
– Камень, Северус, камень! А теперь позови Малфоя. Пора нашему другу стать обреченным. О твоей жене мы поговорим позже. У нее еще есть время.
– Крестный! Крестный...
Вздрогнул. Голос Темного Лорда в голове замолчал, глаза различили в полумраке фигурку Лили. Махнул палочкой, раздергивая шторы и впуская в кабинет дневной свет.
– Что... что ты тут делаешь? Как ты прошла?
– Профессор Слизнорт сказал мне пароль.
– Неужто, став деканом, старик перестал накладывать в штаны? С тех пор как... в Хогвартсе установлены новые порядки, он и чихнуть громко боится. А тут разглашение пароля.
– Вероятно, его чувства к леди Селесте...
– А-а! Опять женщины из семейства Мунрок! Вероятно, это мое проклятие...
– Но во мне тоже есть их кровь...
И это ужасно. Потеряв отца, переживет ли она потерю матери? Или он должен попытаться спасти Селену любой ценой? Но камень... и возможность прикоснуться к Лили...
– Зачем ты пришла?
– А разве ты не понимаешь? Ты ничего мне не объяснил! Теперь ты директор...
– Вот именно. Я директор. И ничего не обязан тебе объяснять.
– Весь факультет ненавидит меня. И тебя.
– Неужели даже дражайшая профессор МакГонагалл стала поклонницей культа святого Поттера и отвернулась от своей крестницы?
– Зачем ты так? Только она и Невилл хорошо разговаривают со мной.
– А-а! Мистер Лонгботтом... Истинный рыцарь! Я даже жалею, что глумился над ним на уроках зельеварения... – Как же давно это было! И как тогда было спокойно. Лысый тролль дернул его пойти на поводу у Дамблдора! Что он теперь может сказать девочке? – Ну, хорошо, я займусь этим вопросом.
– Нет! Не смей! Ты сделаешь только хуже!
– Тогда я не понимаю, что тебе от меня нужно.
Обнять бы ее, успокоить. Только права не имеет. Тогда вся сила, все самообладание, вся решимость растает, как туча, уже пролившаяся дождем.
– Не понимаешь?! Ты должен мне рассказать, что происходит. Почему в замке полно Пожирателей Смерти? Как погиб директор? Почему все обвиняют тебя?
– Иди на урок, Лили. За прогул полагается серьезное взыскание. Однажды ты все поймешь.
– Ты это уже говорил! Все не то, каким кажется!
– И только это я и могу повторить. Других слов у меня для тебя нет. Иди на урок!
*
Интересно, это сон или явь? Сколько он прождал ее? А теперь ее губы, пальцы, запутавшиеся в его волосах – ради этого он живет. Нет! Только в эти мгновения он и понимает, что жив. И все остальное неважно.
– Люциус...
– Ты ведь выйдешь за меня? Ты же станешь моей навсегда?
– Люциус!
Вздрогнул, открыл глаза. Нежная ручка лежала у него на плече. Не лежала – трясла!