Насекомые и волшебники, или Фотосессия

— Добрый вечер, донна Эла, — кивнула она. — Вы хотите узнать, как он поживает?

— Я задолжала ему кое-что, — ответила Элоиза. — И собираюсь помочь. Вы позволите?

— Если дон Бруно не возражает, то конечно, — кивнула врач и позвала Бруно, а сама ушла проверить кого-то ещё.

Бруно не возражал, более того, попросился посмотреть, что именно она будет делать.

Элоиза собралась с силами. Объятия с Себастьеном пошли ей на пользу, да и вообще она себе удивлялась — раньше после подобных упражнений она бы три дня в постели пролежала, а сейчас — ничего, ходит, говорит и даже собирается ещё кого-то лечить.

Дон Скорпионе был без сознания, ну и к лучшему. Она сосредоточилась, положила правую ладонь на ребра, провела по коже кончиками пальцев. Остановила кровотечение и зафиксировала отрезанный лоскут кожи. Прирастила немного и подстимулировала его собственные механизмы регенерации. Это в целом не страшно, можно оставить так, шрам в этом месте никого не напряжет.

Затем лоб. Кровь ещё сочилась, она её остановила. Здесь как раз нужно срастить аккуратно, шрам будет, конечно, но меньший, чем если бы рану просто зашили. Так, что там ещё? Сотрясение мозга? Не без этого. Она положила ладонь на лоб, и в этот момент пациент пришел в себя. Его глаза распахнулись, взгляд сфокусировался на ней.

— Элоиза? — проговорил он едва слышным шепотом и попытался пошевелиться.

— Не мешайте, — отрезала она, и жестом второй руки погрузила его в сон.

Через десять минут Элоиза поняла, что достаточно. Стряхнула руки, закрыла на мгновение глаза… все в норме, до своих комнат она дойдет.

Хотя… был еще один момент. Чистое любопытство. Она осмотрела сначала одну его руку, потом вторую. На правой была змея, она обвивалась вокруг всей руки, её кончик хвоста высовывался обычно из-под манжеты. На левой оказался тот самый скорпион, и что-то в нём было не так. Он как будто шевелился, хотя она понимала, что это невозможно. Или… почему невозможно? Устроила же она разгром в кабинете силой, можно сказать, мысли, хотя это как бы невозможно. И что это у него тогда? Защита? Или что-то ещё? Впрочем, если будет возможность — она спросит, а нет — так и ладно.

Третий рисунок был на спине.

— Любопытно? — усмехнулся Бруно.

— Представьте, да, — усмехнулась она в ответ.

— Я думаю, он был бы не против похвастаться вам, — Бруно осторожно приподнял бесчувственного больного за плечи и показал ястреба с расправленными крыльями от лопатки до лопатки.

— Да, впечатляет, — улыбнулась Элоиза. — Знаете, я думаю, что с ним всё будет хорошо и мне можно уйти.

— Меня впечатляет ваша работа, — Бруно пристально смотрел на неё.

— Но вы ведь видели, как работает моя кузина? Я могу и делаю намного меньше, чем она.

— Все равно. Вы в порядке? Дойдете к себе?

— Постараюсь, — ответила она, осторожно поднялась со стула и, держась за стену, дошла до двери.

— Элоиза, стойте. Кто тут у нас есть? Гаэтано? Отлично. Веди донну Элоизу домой и никуда не сворачивай. Отчитаешься монсеньору.

— С удовольствием, донна Эла, — молодой заместитель Марни улыбнулся, подхватил её под руку и в самом деле повёл домой. — Скажите, а это правда, что вы видите всех насквозь?

— Нет, дон Гаэтано, сказка. Я себя-то не всегда нормально вижу, поверьте.

* * *

У себя Элоиза исключительно усилием воли заставила тело пойти под душ. Это было необходимо в первую очередь из соображений техники безопасности — после любых агрессивных или целительских манипуляций. Потом расчесала волосы, заплетаться не стала. Поняла, что с обеда у нее во рту не было ни крошки, она даже кофе не пила, но идти добывать еду или даже просить кого-либо принести уже была не в силах. Забралась было в постель, но в постели не лежалось, тогда она выбралась в гостиную. Мысли её текли медленным и тягучим потоком, окружающий мир перестал что-либо значить. Так она и сидела — в тишине и в темноте.

Стук в дверь вернул её к реальности. Черт, ей сейчас только гостей принимать! Из одежды на ней — кружевная сорочка на тонких бретелях. И, гм, распущенные волосы.

Прислушалась. Сосредоточилась — Себастьен. Можно выдохнуть.

Вставать было лень. В любой другой день она бы не стала отпирать замок, не прикасаясь к нему, и вообще сидя в соседней комнате, но сейчас у неё совершенно не было сил.

— Заходите, монсеньор. Заприте дверь, пожалуйста. Я в гостиной.

— Сердце моё, почему вы сегодня весь вечер в темноте? — он сел рядом и обнял её. — Вы что-нибудь ели? Пили?

— Давно.

— Ясно, — он позвонил и попросил принести еды и вина. — Когда принесут, мне открыть, или вы отсюда справитесь? — усмехнулся и принялся перебирать пальцами пряди её волос.

— Простите. Мне было очень не по силам вставать и идти. Только поэтому. Ну и потому, что это были вы. Никому другому я бы сейчас никак не открыла.

— Сейчас полечим вас пищей телесной… и, наверное, еще раз телесной. Вы не возражаете?

— Нисколько. Телесная пища… любого вида пойдет сейчас на пользу. А вот духовную, боюсь, не восприму.

Серию поцелуев прервал стук в дверь.

— Наверное, я сам выйду навстречу. Это будет менее критично для вашей репутации.

— Да, вы, по крайней мере, одеты, — Элоиза оглядела его, поправила пресловутую запонку и застегнула пуговицу.

В прихожей послышалась какая-то возня и смех, потом Себастьен принес поднос, на котором обнаружилась большая тарелка с нарезанным мясом, сыром, куриными ножками, кусками хлеба, а с краю лежали кучкой маслины. Все сокровища, которые можно ночью найти в холодильнике, стоящем в условном месте. К тарелке еды прилагалась бутылка вина и бокалы.

— Видимо, что первое нашли, то и притащили, — отметил он, накладывая на кусок хлеба мясо и что-то ещё. — Уж что, а с голоду помереть мои ребята не дадут.

Он вложил ей в руку хлеб, налил вина и вложил бокал во вторую.

— За вас и за то, чтобы всё уже стало хорошо?

— Всё уже хорошо, Себастьен. Я очень надеюсь, что проблемы закончились. Всех увечных спасли, а если они будут на что-то претендовать — им нужно будет показать видеозапись, и всё, этого должно быть достаточно.

— Один вопрос: почему упала люстра? Да ещё так удачно?

— Вы не поняли? — растерянно сказала она. — Это я. Всё я. Я не рассчитала силу удара, я хотела их припугнуть, сначала оказалось недостаточно, они тут же пришли в себя, а потом — слишком сильно. Не молчите, пожалуйста, скажите что-нибудь.

Он тем временем поставил бокал и обнял её.

— Вы? — его глаза сияли. — Вы? Вы и это можете?

— Видите же — плохо и неаккуратно, — пробормотала она.

— Да плевать на аккуратность, я об эффективности! Я всегда знал, что вы сокровище, но такие вот новые для меня грани вашего таланта восхищают ещё больше. Отлично, Элоиза, просто отлично. Эх, вас бы с нами в одно место семь лет назад… впрочем, нет, вам в таких местах делать нечего, а мы справились. Но и в обычной жизни найдётся дело для живой и настоящей феи, — а ведь ему в самом деле понравилось, кто бы мог подумать!