Наш человек на небе

Иосиф Виссарионович поднял голову. От работы с документами сильно затекла шея.

Кроме того, через пару секунд его внимания потребует Лаврентий...

– Товарищ Сталин, — сказал Берия, откладывая наушник. — Срочное сообщение от «Коршуна»...

– Знаю, — ответил Сталин. — Он улетел. Он улетел, но обещал... он улетел.

– Кто улетел, товарищ Сталин? — осторожно уточнил нарком.

– Половинкин.

Он не стал осматривать кисть: боялся увидеть забинтованную культю. Сел, заложил правую руку за спину, нащупал ногами пол. В соседней койке, с головой накрытое простынёй, лежало чьё-то тело. Он не стал смотреть на лицо.

Шатаясь, но всё равно стараясь ступать по-лесному тихо, выбрался в тёмный коридор и поплёлся в кабину. Пол мелко дрожал — здоровой дрожью, свойственной здоровому кораблю. Коля не очень часто летал на звездолётах, просто ему хотелось так думать.

Дверь в кабину заклинило нараспашку, и голоса доносились за несколько шагов:

– Не знаю, — суровый, Вани Кожедуба, — звёзды вроде не наши.

– Звёзды не наши, — а этот, надтреснутый, товарища Сифорова.

– Звёзды не ваши, — надо же, и Проша тут.

– Гав?..

– Да что там! — снова Сифоров. — Как говорится, встряли мы ка-пи-таль

– но. Боюсь, товарищи, кончилась для нас война...

– Нет, — прохрипел Половинкин, хватаясь здоровой рукой за притолоку, выволакивая себя из цепкой тьмы коридора в ярко освещённую кабину «Разбойной тени»; к друзьям, к ярким чужим звёздам, к неизбежным новым приключениям и победам, — ну уж нет! Ничего ещё не кончилось. НИЧЕГО ЕЩЁ НЕ КОНЧИЛОСЬ!

(Ю.П. Кугач, «Великая встреча», 1950)