Наш человек в горячей точке

— Она такая нервная в последнее время.

— Ты слишком много работаешь, — ненавязчиво намекнул я.

— Ха, что делать, приходится, — вздохнул он и задумался. Потом неожиданно спросил: — А ты слышал насчет Ри-банка? Сегодня на бирже…

Я глянул на него. И подумал, что, похоже, это действительно какая-то болезнь.

— Маркатович, богом тебя заклинаю, прекрати вести себя так, будто мы здесь заняты каким-то делом, — рявкнул я.

Он посмотрел на меня так, словно я действительно хватил через край.

Похоже, так он и обидеться может. Его терпимость тоже имеет свои границы.

Тут он сказал: — Да что с тобой, я задал тебе совершенно нормальный вопрос!

Мне не хотелось, чтобы мы поссорились из-за полного непонимания, и я примирительно сказал: — Да, слышал. Было в новостях. Я должен был узнать это еще раньше, но не узнал.

— А-а.

— Эй, Маркатович, на дворе ночь, глубокая ночь, поздно заниматься делами. Там, в зале, тёлки задами вертят, — сказал я.

— Эта история с Ри-банком дело серьезное, — пробормотал он.

Я посмотрел куда-то вверх… — Самое лучшее, — сказал я, — это когда человек бежит от себя самого с помощью медийных событий! Все эти аферы выглядят и звучат очень важно, и никто не может тебе помешать говорить об этом, хотя ты в жопе по совершенно другой причине.

Маркатович смотрел на меня обиженно, с выражением крайнего непонимания на лице.

Мне больше не с кем общаться, подумал я. Кончено. Нужно найти каких-то других людей. Нужно куда-то переселиться.

— Кто-то знал раньше, чем остальные, и продавал. Наверняка кто-то из банка, — сообщил мне Маркатович.

— И? Что теперь? Ты хочешь, чтобы я написал об этом книгу?

— Акции рухнут, — сказал он.

— Да, — я ухмыльнулся. — Возможно, до нуля.

Я ухмылялся просто для забавы, потом поднял стакан и звякнул им по стакану Маркатовича, он глянул на меня исподлобья.

— Ты думаешь?

— Нет, просто болтаю, — сказал я. — Мне наплевать, ты можешь это понять, черт тебя побери?

Он вздохнул, как самый одинокий человек в мире.

Мы отпили каждый своё, а потом он сказал: — Я вляпался.

Я посмотрел на него. Он был абсолютно серьезен.

— Стоп, у тебя там что, акции? — спросил я. — Акции Ри-банка, РИБН-Р-А?

— Ага, — кивнул он. — И притом целая гора.

Я не знал, что ему сказать. Это было полнейшей неожиданностью.

— И давно?

— Ты не поверишь, с сегодняшнего утра, — ответил он, внимательно глядя на свой стакан, будто раздумывая, не хрястнуть ли его об пол.

— Твою мать, ты же накануне был под коксом… Ты хоть спал этой ночью?

— Да нет, это было рациональное решение, — ответил он мрачно. — Это банк, который купили немцы, мать их!

Я сочувственно кивал головой. Надо же, и немцы теперь не те, что раньше. Стоило им попасть к нам — испортились.

Он продолжал: — Я вложил кучу денег, даже те, что утром пришли от Долины… Я следил за этими акциями, они осциллировали… У меня в компьютере есть live feed, я всё видел, покупка росла… Я думал, что поймаю волну и выйду из игры, как только ещё чуток подрастет, пару месяцев назад я таким образом уже добывал бабки, но не так чтобы много. Сейчас я хотел воспользоваться моментом, раз у меня на счету был кэш…

Мне это было непонятно. — Погоди, они что, росли сегодня утром?

— Да, но потом я сообразил, что такой спрос искусственно создал менеджмент банка… Чтобы избавиться от своей доли. Совершенно ясно, что сам банк и покупал их акции, а из-за этого подключились и мы, другие… Говнюки знали, что будет. И сделали маневр, как Тито на Неретве…

— Какой ход! — покрутил я головой.

— Теперь я могу попытаться продать утром, но это будет такой убыток, что… что… что мне конец… И я не смогу, не смогу выполнить свои обязательства по договорам, — запинался он.

Вот, значит, теперь я лишусь кредитного гаранта, подумал я.

— Другой вариант — ждать, — продолжал он. — Ждать, когда они санируют ситуацию. Этот банк, Bayer Landesbank, он вполне солидный…

— Да. В Германии, — сказал я отрезвляюще. — Но у меня такое впечатление, что здесь они ведут себя по-другому. Они могут просто исчезнуть.

— Но тогда должно вмешаться государство, еще кто-нибудь! — Маркатович развел руками.

Я смотрел на него, испытывая некоторые муки совести из-за того, что так шпынял его.

— Но это же больше не государственный банк, — сказал я.

— Да, но рассчитываю вот на что, смотри… — Тут он сделал небольшую паузу и отсутствующим взглядом проводил задницу какой-то девицы, которая направлялась к выходу… Потом продолжил, очень доверительно: — Смотри, с этим банком в Риеке и поблизости связана масса фирм, и я рассчитываю на то, что власти не допустят, чтобы всё это рухнуло к чертовой матери вместе со мной…

— Логично, — сказал я сочувственно.

— Так ждать или нет?

— Да я понятия не имею.

— Ну скажи же, как ты думаешь? — взвыл он. Его лицо вдруг изменилось. Он смотрел на меня, как мальчишка. Я вспомнил лицо того парнишки, который вместе со мной подавал документы для поступления на факультет. Я видел, что он надеется на меня как на человека из СМИ. Он хочет верить, что у меня есть информация.

— И?

Я видел, что он ужас как верит в меня.

— Не знаю, — сказал я.

Он придвинулся ближе и спросил меня хриплым шепотом: — А что тебе говорит чутьё?

Я немного отодвинулся, увидел его лицо затраханного человека и ответил: — Не знаю. Потерять так много — это страшно. Не знаю, я бы, наверное, подождал. Но это только филинг.

— Ты бы ждал, да? — его глаза снова заблестели.

— Я в этом не разбираюсь, понятия не имею… Просто я попытался влезть в твою шкуру, — объяснил я.

Маркатович всё-таки немного повеселел, будто наконец услышал хорошую новость.

Он принялся рыться в карманах.

— А ты попробовал тот кокс? — спросил он.