Наш общий друг (Книга 3 и 4)

Лиззи поправила красивые каштановые волосы Беллы, рассыпавшиеся по плечам, когда та энергично тряхнула головкой, и, подбирая ее локоны, сказала с укоризной:

– Милая моя!

– Хорошо вам называть меня "милая", - сказала Белла капризным, плачущим голосом, - я даже рада, что меня так называют, хотя у меня нет на это почти никакого права. Но все же я дрянная девчонка!

– Милая моя!
– снова остановила ее Лиззи.

– Такая пустая, холодная, суетная и глупенькая тварь, -сказала Белла, произнося последнее слово с особенной силой.

– Неужели вы думаете, что я вас так плохо знаю?
– спросила Лиззи с тихой улыбкой, когда волосы были прибраны.

– А хорошо ли вы меня знаете?
– сказала Белла.
– Вы в самом деле думаете, что знаете меня? Ах, я была бы так рада, если б вы знали меня лучше, чем я сама, но я очень боюсь, что я все-таки лучше себя знаю!

Смеясь от всей души, Лиззи спросила ее, видела ли она свое лицо и слышала ли свой голос?

– Ну еще бы, - возразила Белла, - я довольно часто смотрюсь в зеркало и болтаю как сорока.

– Я, во всяком случае, видела ваше лицо и слышала ваш голос, - сказала Лиззи, - они-то и заставили меня сказать вам - не рискуя ошибиться - то, что я никому другому не сказала бы. Разве это так плохо?

– Нет, надеюсь, что нет, - и Белла надула губки, не то плача, не то смеясь.

– Когда-то я умела видеть в огне целые картины, - весело продолжала Лиззи, - и рассказывала о них брату. Хотите, расскажу вам, что я вижу вон там, где огонь горит всего ярче?

Они встали - подошло уже время расставаться, - и обе стояли перед камином, обнявшись на прощанье.

– Сказать вам, что я там вижу?
– спросила Лиззи.

– Глупенькую маленькую тварь?
– предположила Белла, подняв брови.

– Сердце, достойное любви и полюбившее навсегда. Сердце, которое пойдет в огонь и воду ради того, кому оно отдано, и никогда не изменит, никогда ни перед чем не дрогнет.

– Сердце девушки?
– спросила Белла, сопровождая вопрос движением бровей. Лиззи кивнула.

– И та, кому оно принадлежит...

– Это вы, - предположила Белла.

– Нет. Я очень ясно вижу, что это вы.

Так свидание окончилось обоюдными комплиментами и неоднократными напоминаниями Беллы о том, что они с Лиззи - друзья, а также обещаниями, что она скоро опять приедет в эти места. После чего Лиззи вернулась на фабрику, а Белла побежала в маленькую деревенскую гостиницу, к своим спутникам.

– Вид у вас довольно серьезный, мисс Уилфер, - с первых же слов заметил ей секретарь.

– Я и настроена серьезно, - ответила мисс Уилфер.

Она могла сказать ему только то, что тайна Лиззи Хэксем не имеет никакой связи с тем страшным обвинением или же с его снятием. Ах, вот что еще!
– сказала Белла. Она может сказать и еще об одном: Лиззи очень хочется поблагодарить неизвестного друга, приславшего ей бумагу о том, что обвинение снято. Ей действительно этого хочется?
– спросил секретарь. Ах так, может быть, он имеет понятие, кто такой этот неизвестный друг? Он не имеет ни малейшего представления.

Они были на границе Оксфордшира - вот как далеко забрела бедная Бетти Хигден. Они должны были вернуться поездом, и так как станция была совсем рядом, его преподобие Фрэнк со своей супругой, Хлюп, Белла Уилфер и секретарь отправились туда пешком. Сельские тропинки в большинстве своем слишком узки для пятерых, и Белла с секретарем немножко отстали.

– Поверите ли, мистер Роксмит, - сказала Белла, - мне кажется, будто годы прошли с тех пор, как я вошла в комнатку Лиззи Хэксем.

– У нас был очень трудный день, - отвечал он, - и вы были сильно взволнованы на кладбище. Вы переутомились.

– Нет, я нисколько не устала. Я не сумела выразить то, что хочу сказать. Не то чтобы прошло очень много времени, я другое хотела сказать, но я чувствую, что за это время произошло очень многое - со мной, вы понимаете?

– И это к лучшему, я надеюсь?

– Надеюсь, что да, - ответила Белла.

– Вы озябли, я чувствую, что вы дрожите. Позвольте мне закутать вас этим пледом. Можно, я положу его вам на плечо, так, чтобы не измять вашего платья? Нет, так он слишком тяжел и слишком длинен. Позвольте, я переброшу другой конец через руку и понесу его, потому что вам уже нельзя будет взять меня под руку.

Оказалось, что все-таки можно. Как она ухитрилась сделать это, будучи так закутана, - господь ее знает, но она освободила руку - вот так - и просунула ее под локоть секретаря.

– У меня был долгий и интересный разговор с Лиззи, мистер Роксмит, и она от меня ничего не скрыла.

– Скрыть что-либо от вас было бы невозможно, - сказал секретарь.

– Удивительно, как это вышло, - сказала Белла, останавливаясь на месте и глядя на него, - вы мне говорите совершенно то же, что сказала она.

– Должно быть, потому, что я чувствую совершенно то же, что и она.

– То есть как, что вы этим хотите сказать, сэр?
– спросила Белла, снова пускаясь в путь.

– Что если уж вы захотели войти к ней в доверие, да и к кому угодно, то вы этого непременно добьетесь.

Тут железная дорога хитро подмигнула зеленым глазом и широко открыла красный, и им пришлось пуститься бегом. Закутанной Белле было трудно бежать, и секретарю пришлось помогать ей. Когда она уселась напротив него в угол вагона, ее лицо разгорелось таким прелестным румянцем, что невозможно было оторвать от нее глаз, и хотя на восклицание Беллы: "Какие звезды, какая чудесная ночь!" - секретарь ответил: "Да!" - он, видимо, предпочитал созерцать звезды и ночь, глядя не в окно, а на ее милое оживленное личико.

О красивая леди, прелестная маленькая леди! Если б я был законным душеприказчиком Джонни, исполнителем его воли! Если б я имел право передать вам завещанное и взять с вас расписку! Нечто в этом роде, несомненно, примешивалось к реву паровоза, когда поезд трогался со станции и семафоры со всезнающим видом прищуривали зеленый глаз и открывали красный, готовясь пропустить вперед красивую леди.

ГЛАВА X - На разведке

– Значит, мисс Рен, - сказал Юджин Рэйберн, - я никак не уговорю вас одеть для меня куклу?

– Нет, - сердито ответила мисс Рен, - если вам нужна кукла, пойдите в лавку и купите себе.

– А моя очаровательная крестница, - жалобно произнес Рэйберн, - там, в Хартфордшире...

("...Вральфордшире, хотели вы сказать", - мысленно перебила его мисс Рен.)

...будет поставлена на одну доску со всей остальной публикой и не извлечет никакой пользы из моего личного знакомства с Придворной швеей?

– Если вашей крестнице будет полезно узнать, - и хорош же у нее крестный папенька, нечего сказать!
– отвечала мисс Рен, тыча в воздух иголкой по направлению к Рэйберну, - что Придворной швее известны все ваши повадки и все ваши фокусы, можете сообщить ей об этом по почте, с поклоном от меня.