Наш общий друг (Книга 3 и 4)

– Мистер Райя?
– очень вежливо осведомился посетитель.

– Я сам его дожидаюсь, сэр, - ответил мистер Фледжби.
– Он ушел, а меня оставил здесь. Я жду его с минуты на минуту. Может быть, вы тоже присядете?

Джентльмен присел и поднес руку ко лбу, словно находясь в меланхолии. Фледжби искоса поглядывал на него, видимо наслаждаясь его унынием.

– Хорош денек, сэр, - заметил Фледжби.

Маленький, весь высохший старичок был так погружен в свои невеселые размышления, что обратил внимание на слова Фледжби, уже после того как он замолчал. Только тогда он встрепенулся и спросил:

– Простите, сударь. Кажется, вы что-то сказали мне?

– Я сказал, что день хорош, - повторил Фледжби несколько громче прежнего.

– Простите, сударь. Простите. Да.

И маленький высохший джентльмен опять поднес руку ко лбу, а мистеру Фледжби это опять доставило удовольствие. Когда джентльмен вздохнул и переменил позу, Фледжби, ухмыляясь, обратился к нему:

– Мистер Твемлоу, если не ошибаюсь?

Высохший джентльмен, видимо, изумился.

– Имел удовольствие обедать с вами у Лэмла, - сказал Фледжби.
– И даже имею честь состоять с вами в родстве. Странное место для встречи; но когда бываешь в Сити, никак нельзя знать наперед, с кем встретишься. Надеюсь, что вы в добром здравии и жуируете жизнью?

Последние слова отзывались, быть может, наглостью, но, с другой стороны, это могла быть прирожденная приятность манер мистера Фледжби. Мистер Фледжби сидел в шляпе, поставив ногу на перекладину табурета. Мистер Твемлоу снял шляпу, как только вошел, и больше не надевал ее.

Совестливый Твемлоу, сознавая, что он расстроил планы очаровательного мистера Фледжби, был не на шутку смущен этой встречей.

Он чувствовал себя настолько неловко, насколько это возможно для джентльмена. Он решил, что с Фледжби надо держаться сухо, и поклонился ему издали. Фледжби, заметив это, еще больше сощурил свои узенькие глазки. Кукольная швея сидела в своем уголку за дверью, сложив руки на корзинке и придерживая ими костыль, и, по-видимому, ни на что не обращала внимания.

– Что-то он долго, - проворчал мистер Фледжби, взглянув на часы. Который час на ваших, мистер Твемлоу?

На часах мистера Твемлоу было десять минут первого, сэр.

– Как в аптеке, - подтвердил Фледжби.
– Надеюсь, мистер Твемлоу, что вас привело сюда более приятное дело, чем мое?

– Благодарю вас, сэр, - ответил мистер Твемлоу.

Фледжби опять сощурил свои узенькие глазки, весьма самодовольно поглядывая на Твемлоу, который сидел, робко постукивая по столу сложенным письмом.

– То, что мне известно о мистере Райе, - сказал Фледжби, весьма пренебрежительным тоном произнося это имя, - заставляет меня думать, что дела в этой конторе бывают только неприятные. Насколько я его знаю, это первейший жмот и скряга во всем Лондоне.

Мистер Твемлоу ответил на это замечание сухим, едва заметным кивком. Оно, видимо, его встревожило.

– До того даже, - продолжал Фледжби, - что если б я не обещал приятелю, так ни минуты не стал бы дожидаться. Но если уж друг попал в беду, надо ему помочь. Так я думаю, так и поступаю.

Добросовестный Твемлоу подумал, что такие чувства, кто бы их ни высказывал, заслуживают полного одобрения.

– Вы совершенно правы, сэр, - ответил он с чувством.
– Вы подаете пример великодушия и благородства.

– Рад, что вы меня одобряете, - отозвался Фледжби.
– Ведь вот совпадение, мистер Твемлоу.
– Тут он соскочил со своего насеста и подошел к Твемлоу.
– Друзья, за которых я пришел хлопотать, это те самые, в чьем доме я познакомился с вами! Лемли. Она очень милая и приятная женщина, не правда ли?

Кроткий Твемлоу побледнел от угрызений совести.

– Да, - сказал он.
– Она очень мила.

– А когда нынче утром она попросила, чтоб я попробовал уговорить их кредитора, этого Райю, - я действительно приобрел на него кое-какое влияние, хлопоча за одного приятеля, хотя вовсе не такое, как она думает, - когда такая женщина назвала меня милым мистером Фледжби и заплакала - ну, как вы думаете, что мне было делать?

– Ничего другого, как ехать, - пролепетал Твемлоу.

– Ничего другого не оставалось. Вот я и приехал. Не понимаю только, сказал Фледжби, засовывая руки в карманы и прикидываясь погруженным в размышление, - почему Райя насторожился, когда я передал ему просьбу Лэмлей приостановить распродажу их имущества; почему он убежал, сказав, что скоро вернется; и почему он оставил меня одного так надолго.

Твемлоу, рыцарь Простого Сердца, был не в состоянии помочь ему. Его грызло раскаяние, мучили укоры совести. Первый раз в жизни ему пришлось действовать из-за кулис, и оказалось, что он поступил дурно. Он тайно выступил против этого доверчивого молодого человека только потому, что его обычаи не походили на обычаи мистера Твемлоу.

Однако доверчивый молодой человек продолжал воздавать ему добром за зло, покрывая стыдом его беззащитную голову.

– Извините меня, мистер Твемлоу, - видите ли, мне известно, какого рода дела здесь ведутся. Не могу ли я быть чем-нибудь вам полезным? Вас воспитали как джентльмена, а не как делового человека, - здесь опять проскользнула, быть может, и наглость, - возможно, что вы плохой делец. Чего же другого можно ждать?

– Делец я очень плохой, сэр, - отвечал Твемлоу, - в делах я смыслю еще меньше, чем в жизни; вряд ли я мог бы точнее определить свои недостатки. Я даже не понимаю как следует своего положения в том деле, которое привело меня сюда. Но есть причины, которые не позволяют мне принять вашу помощь. Мне было бы очень и очень затруднительно ею воспользоваться. Я ее не заслужил.

Ребячески наивное создание! Обреченное всю жизнь пробираться такими узкими, тускло освещенными тропами и подбирать лишь крупинки и крохи по пути!

– Быть может, - сказал Фледжби, - вы немножко гордитесь и не хотите начинать этот разговор, поскольку вас воспитывали как джентльмена?

– Это не то, сэр, - возразил Твемлоу.
– Не в том дело. Надеюсь, я умею отличить истинную гордость от ложной.

– Сам я знать не знаю, что такое гордость, - сказал Фледжби, - и, может быть, не так тонко разбираюсь в таких вещах, чтобы отличить одну от другой. Но я знаю, что это такое место, где даже и деловому человеку надо смотреть в оба, и если вам поможет моя сообразительность, то я к вашим услугам.

– Вы очень добры, - нерешительно ответил Твемлоу, - но мне очень не хотелось бы...

– Я, знаете ли, не настолько тщеславен, чтобы думать, будто моя сообразительность может пригодиться вам в свете, - продолжал Фледжби, метнув на него злобный взгляд, - но здесь она может быть вам полезна. Вы цените общество, и общество ценит вас, но мистер Райя - не общество. В обществе не принято поминать мистера Райю, ведь так, мистер Твемлоу?

Твемлоу, очень встревоженный, ответил, то и дело поднося руку ко лбу: