Наша мама - Снегурочка

Маша хочет сказать что-то еще, но я просто больше не в силах держать себя в руках. Утонул в этой девочке: румяной, с искрящимся взглядом и яркими пухлыми манящими губами. И с огромным добрым сердцем, в котором столько любви.

Рывком дергаю Машу на себя и прижимаюсь к ее губам. Целую жадно, горячо и…не могу насытиться! Как будто это мой первый поцелуй в жизни!

Нагло нарушаю ее границы, забываю о приличиях и вдавливаю в себя так, что девочка определенно точно чувствует, насколько серьезно я настроен.

А в следующий момент хочется орать…

От счастья.

Потому что ее ручки осторожно обвивают мою шею, и Маша отвечает на поцелуй! Робко, неуверенно, но так искренне! Как может только эта волшебная девочка!

Спасибо, Снегурочка, за чудо для меня. Для Тани и Ани. Я не подведу.

Глава 29

Маша

Я весь день глупо улыбаюсь. Сотню раз касаюсь губ. К концу вечера, кажется, там мозоль будет.

Щеки пылают, стоит вспомнить, как горели глаза Арсения. Как он касался, сжимал мое тело. Как целовал, воруя воздух и заставляя все внутри трепетать, и колени подкашиваться.

Со мной никогда в жизни такого не было. Чтобы так потерять голову и жаждать продолжения и повторения.

Нет, меня целовали и раньше, но ни один парень даже близко не стоял рядом с Довлатовым. Клянусь, если бы Арсений попросил продолжения прямо там, у лифта, я отдалась бы без всяких сомнений.

Так сильно мне снесло голову от мужчины. Думаю, это случилось еще тогда, когда впервые увидела его там, валяясь на дороге.

Телефон вибрирует в кармане, заставляя вздрогнуть и спуститься с небес на землю. Гляжу на экран, и внутри все рвется и холодеет.

Звонит Галина Моисеевна – мамина соседка.

Я знаю, что мама до последнего будет тянуть, не позвонит мне, если ей станет плохо. Поэтому попросила Галину Моисеевну приглядывать за моей упрямицей. Заходить по-соседски то за солью, то за сахаром, то просто посплетничать.

И если звонит она, то ситуация полная дрянь!

– Алло, здравствуйте, Галина Моисеевна.

– Здравствуй, Маш. Прости, детка, что отвлекаю, но мама твоя плохо себя чувствует. Лежит, бледненькая вся…Не встает и отказывается от обеда.

– Поняла, спасибо, что позвонили. Я что-нибудь придумаю. Скоро постараюсь быть. Посидите, пожалуйста, с ней, пока я не приду.

– Конечно, деточка. Посижу столько, сколько нужно. Не волнуйся.

– Спасибо, Галина Моисеевна.

Я прячу свой старенький аппарат как раз в тот момент, когда в меня врезается широко улыбающаяся Аня.

– Привет, Маша!

– Здравствуй! Как дела в школе?

– Все хорошо. Я получила наклейку «сердечко» за домашнее задание в прописях. Спасибо, что помогла.

– Всегда пожалуйста, - щелкаю ее по носику.
– Если будет нужна помощь, обращайся. Я всегда рада помочь.

– Окей, - сияет как солнышко, и я не могу не улыбнуться в ответ.

А вот Таня не такая веселая, как ее младшая сестренка. Бредет грустная, озадаченная. Кажется, вот-вот заплачет.

Я не на шутку беспокоюсь за Танюшу. Она же мой боец! Мой дикобразик! И я представить не могу, чтобы эта маленькая сильная девочка могла разреветься. Аня – да, она запросто. А Таня – нет. Значит, случилось что-то из ряда вон.

– Танюш, - присаживаюсь на корточки и беру ее ладошки в свои. Она слабо улыбается, но все равно смотрит как-то…странно. – Что случилось?

– Ничего. Просто я тупая.

– Что?! Кто сказал такую глупость?

– Никто. Я хочу домой.

Тяжело вздыхаю.

– Девочки, - по очереди заглядываю в их глазки. – Вы не против сходить в гости? Здесь недалеко. Обещаю, что мы ненадолго.

– В гости? – глазки Анечки загораются предвкушением. – А к кому?

– Ко мне.

– Ух ты! Да, да! Пойдемте скорее! – Анечка тянет меня за руку, что я едва не падаю.

– Танюш?

Девочка пожимает плечами, не отрывая глаз от земли.

– Ну, пойдемте.

Мы идем, крепко держась за руки. Девчонки задают тысячу вопросов и озираются по сторонам, разглядывая обычный спальный район. Бьюсь об заклад, они в таком еще не бывали.

– Мам, я дома, - заявляю громко, переступая порог и стягивая с ног сапожки. – У нас гости, - добавляю, помогая девчонкам раздеться и развесить вещи в шкафу.

Когда мы заходим в гостиную, мама уже сидит на диване. Такая маленькая, худенькая, изможденная. Но с ярко полыхающим в глазах упрямством. Это и заставляет меня бороться за ее жизнь изо всех сил. Именно это дает мне надежду на то, что мы можем победить.

– Здравствуй, Маша, - мама грустно улыбается и смотрит на меня с легким укором. – Опять Галина Моисеевна донесла. Еле выпроводила ее. Говорила же, что просто устала. Булочки пекла, утомилась. А ты сразу бежать…С работы сорвалась…

– Все хорошо, мам, - беру ее ладони в свои. Вздрагиваю, насколько холодные. – Замерзла вся…Мам, ну, какие булочки?! Я же сказала – отдыхай! Еды полно!

– Я тебя хотела побаловать…

Достаю плед и укутываю мамочку по шею. Целую в щеку, и только тогда мама замечает девчонок, что стеснительно мнутся и замерли у порога.

– Ой, какие красивые у нас гостьи сегодня! А вы, должно быть, Таня и Аня?

– Да! А вы откуда знаете? – девочки дружно округляют глазки. Переглядываются.

– А я – Светлана Михайловна. Маша много про вас рассказывала. Какие вы замечательные и веселые. Чего стоите на пороге, как неродные? Проходите, будем булочками баловаться.

Глава 30

Маша

Мама с трудом встает, но я удерживаю ее за плечо.

– Куда? Сиди! Я все сама!

– Да что же я, умираю, что ли? Уж кружки как-нибудь достану.

Я все же заставляю маму сесть за стол, усаживаю девчонок и для всех грею картошку с грибами.

– Вы же едите такое? – осторожно спрашиваю у девчонок. У нас только-только начали налаживаться отношения, и, к сожалению, я не успела еще изучить их вкусы.

Но вместо ответа они довольно уминают картошку за обе щеки, закатывают глаза и часто кивают.

– Ошень вкусно!

– Дааа! Ошень!