Наша мама - Снегурочка

– Ты не говорил, что у тебя есть дети.

– Это проблема?

Глава 26

Маша

Вновь разглядывает девчонок. Во мне просыпается какой-то первобытный инстинкт, и я кладу ладони на плечи девочек, давая понять, что если эта красавица из высшего общества посмеет их обидеть, то будет иметь дело со мной.

Пожевав губу, Камилла подписывает себе смертный приговор:

– Да. Я к детям как-то…не очень.

Танюша сжимает ладошку в кулачок и подается вперед. Удерживаю ее на месте и незаметно качаю головой.

На лицо Довлатова опускается нечитаемая маска. Его взгляд режет как бритва. И сейчас он полосует им Камиллу.

Арсений просит счет, оплачивает и молча поднимается со своего места в полной тишине.

– Извини, у меня резко появились важные дела. Всего хорошего и…удачи.

И, не глядя в сторону Камиллы, подхватывает дочерей за руки и тянет к выходу.

– Вы как тут вообще оказались? – с подозрением интересуется уже на улице. Босс прилагает все усилия, чтобы сдержать рвущуюся улыбку.

– Мы совершенно случайно, - выпучивает глаза Анечка, смешно дуя губы. Арсений все же не выдерживает и прыскает со смеху.

– Прямо-таки случайно?

– Конечно! Маша, скажи ему!

Довлатов поворачивается ко мне и ласкает нежным взглядом. Память подкидывает недавнее воспоминание, когда мы с Арсением стояли друг против друга, и он касался меня и почти поцеловал. Щеки розовеют, отвожу смущенно взгляд в сторону.

– Правда, случайно, - тихо подтверждаю.
– Мы ходили выбирать елку.

Босс следит за моим взглядом, и у него буквально глаза на лоб лезут от новогодней красавицы, «припаркованной» у стены.

– Чего?!

– Елку. Выбирать, - повторяю с улыбкой, глядя на растерянное и ошарашенное лицо Довлатова. Девочки хихикают, прикрывая ротики ладошками.
– Новый год через три дня, а у вас елки нет.

– И…ты что, перла ее от базара сюда? Сама?!

– Ну, да…

Арсений запрокидывает лицо к небу и что-то бормочет.

– Больше так не делай, - жестко и бескомпромиссно припечатывает. – Никогда. Не таскай тяжести. Можно же было мне позвонить?

– Я не стала отвлекать тебя из-за такой мелочи…

– Все, что касается тебя и моих детей – не мелочи. Абсолютно все, Маша. И я хочу , чтобы ты меня беспокоила. По любому вопросу. Поняла?

Коротко киваю, глядя на босса во все глаза. Арсений закидывает елку на плечо, берет Анечку за руку. Та, в свою очередь, не забывает сестру, с которой они неразлучны.

Вот только Танечка не дает им сделать и шагу.

Тормозит, упирается пятками в снег. Арсений хмурится, а Анечка недоуменно оглядывается на сестру.

Вот только Танюша на них не смотрит.

Она вскидывает личико. Врезается в меня своими океанами. Смотрит так, что душу выворачивает и почему-то хочется плакать.

Я не знаю, сколько мы так стоим посреди улицы, пока нас обходят люди.

Но мое сердце замирает и проваливается в желудок, когда Таня уверенно протягивает руку ладошкой вверх.

Что это, если не принятие меня и окончание нашей войны?..

Клянусь, у меня в жизни не было более трогательного момента! И, конечно же, я, шмыгнув носом, крепко обхватываю детскую ладошку и слегка сжимаю.

Спасибо за доверие, девочки. Я не подведу.

***

По просьбе девчонок по пути мы заглядываем в торговый центр. Там они бурно обсуждают, какие новогодние игрушки будут красоваться на нашей лесной красавице.

– Маша, а ты чего там стоишь? – Анечка оборачивается, удивленно вскинув брови. – Идем к нам выбирать! Ты бы какие взяла: красные или желтые?

Делаю шаг вперед и достаю с верхней полки самый непопулярный набор.

– Эти? Они же скучные! – морщится Таня. – И какие-то незаконченные, что ли…

– Правильно, - киваю. – Потому что к ним в комплекте идут краски, и вам самим их нужно раскрасить так, как вы их видите. Да, они, может, и не будут популярны, как, допустим, вот эти, - касаюсь блестящих золотых, которые рекламируют все блогеры. – Но зато они будут дороги как память вам и вашему папе. И вы сможете их передать своим деткам, рассказывая, как эти шарики появились в вашей семье.

Девчонки крепко призадумываются, не сводя взгляда с невзрачной коробки.

– Папа, - решительно заявляет Таня. – Возьми еще одну.

Глава 27

Арсений

– Арсений Сергеевич, - осторожно окликает секретарша.

– Что, простите?

Алла окидывает меня недоуменным взглядом. И я понимаю ее растерянность: раньше я никогда не был столь рассеян на работе и не летал в облаках.

– Вот здесь еще распишитесь, пожалуйста, - тычет ручкой на правый нижний угол договора.

Оставляю размашистую подпись, перепроверяю документ и возвращаю секретарю.

– Арсений Сергеевич, может, кофе?
– обеспокоенно интересуется женщина.

Боюсь, что кофе это не лечится.

От этого вообще нет лекарства.

– Спасибо, Алла, не нужно. Просто принесите мне зеленого чая.

Кивнув, секретарша быстро удаляется и возвращается с кружкой дымящегося чая.

Но уходить не торопится. Стоит, мнется возле стола.

– Что-то еще?

– Да, послезавтра корпоратив…Все же в силе?

Недоуменно вздергиваю бровь.

– Конечно. Разве что-то изменилось?

– Нет, - лепечет, краснея и отступая к двери. – Извините…

Секретарша закрывает дверь, а я возвращаюсь к своим мыслям.

К Маше.

Задумчиво верчу ручку между пальцев. Только сейчас понимаю, что никогда еще ни одна женщина, кроме жены, настолько сильно и плотно не занимала мои мысли.

А вот Маша просочилась.

Зацепила невероятно красивыми, добрыми глазами, манящими губами. Ее заботой о девочках, которая давно вышла за рамки обязанностей няни и помощницы по дому.