Наше море

Моряки победили огонь. Катер своим ходом, но с приспущенным флагом вернулся в Кабардинку.

В этом же районе высаживал десант и катер 082 под командованием старшего лейтенанта Николая Осеева.

При подходе к берегу катер подвергся плотному артиллерийскому и минометному обстрелу. Один из тяжелых снарядов упал возле борта, по, к счастью, не разорвался. Воздушной волной был сбит с ног и контужен командир катера Осеев, а сам катер накренился.

На мостик поднялся помощник командира лейтенант Морозов, но Осеев, едва придя в себя, снова занял свое [133] место. Из-за малых глубин катер не смог вплотную подойти к берегу, и тогда, чтобы помочь десантникам, с носа катера спрыгнул в воду старшина 2-й статьи Красиков. Рослый и сильный сибиряк, он уперся ногами в твердую землю и, намотав на руку швартовый конец, удерживал катер носом к берегу. Матросы сбросили с катера сходню, но она еле доставала до суши и своим концом уходила в воду. Там было уже мелко, но старшина 2-й статьи Румянцев стоял в воде и удерживал сходню, пока десантники сходили на берег.

Катер 082 благополучно высадил десант и отошел от берега. Осеев доложил по УКВ командиру отряда: «Задание выполнил. Десант на берегу».

Противник упорно дрался на берегу, удерживая под непрерывным огнем места высадки десанта. Но сторожевые катера каждую ночь прорывались в порт, перевозили пополнение и доставляли питание десанту.

Глухов почернел от усталости. Беспрерывные походы катеров под огнем противника изматывали матросов. И когда казалось, что люди уже втянулись в тяжелые бои, наступила развязка.

16 сентября на рассвете катера Глухова возвратились в Геленджик. На море, как всегда осенью, шла мелкая бесконечная зыбь. Появившееся над горами солнце оживило море.

Волны раскачивали стоящие у пристани катера; на них, кроме вахтенных матросов, никого не было видно. Моряки отдыхали после тяжелого похода. В это время дежурный по катерам увидел быстро идущего из штаба базы замполита Косидлова.

–  Где Глухов?
– не выслушав рапорт дежурного, торопливо спросил Косидлов. И вдруг, улыбнувшись, неожиданно обнял дежурного: - Победа! Новороссийск наш!

Вечером на всех кораблях слушали сообщение Совинформбюро. И каким родным и близким казался матросам торжественный голос Левитана! Вместе с сообщением о победе войск Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с кораблями и частями Черноморского флота говорилось и о людях сторожевых катеров.

«В боях за Новороссийск отличились войска генерал-лейтенанта Леселидзе, моряки контр-адмирала Холостякова. [134]

Особенно отличились 318-я стрелковая… 393-й отдельный батальон морской пехоты капитан-лейтенанта Ботылева… 1-й Краснознаменный дивизион сторожевых катеров капитан-лейтенанта Глухова.

В ознаменование одержанной победы отличившимся в боях за освобождение города Новороссийска… 1-му Краснознаменному дивизиону сторожевых катеров… присвоить наименование Новороссийского и впредь именовать… 1-м Краснознаменным Новороссийским дивизионом сторожевых катеров.

Сегодня, 16 сентября, в 20 часов столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует нашим доблестным войскам, освободившим город Новороссийск, двадцатью артиллерийскими залпами из ста двадцати четырех орудий».

Последние бои на Таманском полуострове

Новороссийск освобожден. Голубая линия, считавшаяся немцами неприступной, прорвана на всю глубину.

Советские войска продолжали преследовать противника. Фашисты упорно сопротивлялись, прикрываясь холмами, древними курганами.

21 сентября была освобождена Анапа - основная морская база, связывающая немцев с Крымом.

Чтобы помешать эвакуации вражеских войск через пролив, были привлечены корабли Черноморского флота и Азовской флотилии. Моряки действовали не только на море, но и помогали сухопутным войскам в разгроме Таманской группировки.

Для этого 23 сентября был создан десантный отряд во главе со сторожевым кораблем «Шторм». В него вошли базовые тральщики «Трал», «Гарпун» и «Арсений Расскин».

На флагманском корабле «Шторм», который следовал мористее БТЩ, находился командир высадки контр-адмирал Г. Н. Холостяков и штаб высадки с начальником штаба капитаном 2 ранга И. М. Нестеровым.

При выходе из Геленджика корабли встретил холодный ветер. Он все усиливался, на море появились сначала белые барашки, а потом вздыбилась волна силой более трех баллов.

Три торпедных катера фашистов атаковали сторожевой корабль «Шторм». Командир корабля В. Г. Бакарджиев [135] своевременно обнаружил торпеды и уклонился от них. Шесть торпед прошло рядом с кораблем и взорвалось у прибрежных скал в районе реки Суко. Одновременно флагманский корабль передал на все корабли по радио сигнал «Торпеда», что по таблице условных сигналов означало: «Атака торпедных катеров».

Корабли охранения открыли артиллерийский огонь, отражая атаку, не давая возможности вражеским камерам прорваться и к отряду с десантом.

А шторм на море все усиливался: баркасы, катера и боты заливало свежей осенней волной. Они захлебывались. Поэтому со сторожевого корабля «Шторм» поступил сигнал: «БТЩ с мотоботами следовать в Анапу».

А сторожевые катера под командованием капитана 3 ранга Павла Ивановича Державина продолжали движение и 25 сентября, подойдя незамеченными к берегу, начали высадку морского десанта западнее станицы Благовещенская.

Поздно обнаружив сторожевые катера, противник открыл сильный огонь. Однако морская пехота уже удачно зацепилась за Бугазскую косу и сломила сопротивление фашистов. А сторожевые катера огнем своих пушек поддерживали десантников; мористее высадку прикрывали торпедные катера. Десант был высажен почти без потерь.

Отбросив противника и отрезав ему пути к озеру Соленое, наши части перешли к обороне, ожидая высадки основных сил десанта, которые находились в Анапе.

В ночь на 29 сентября море успокоилось, и основной десант в составе трех отрядов катеров, которыми командовали Глухов, Сипягин и Гпатенко, вышел из Анапы в море. В отрядах было много малых катеров и даже баркасов, взятых с крейсеров. Все это ставило высадку в зависимость от погоды и состояния моря. Руководил этой операцией начальник штаба высадки капитан 2 ранга И. М. Нестеров. Управлял он во время движения с малого сторожевого катера типа «полтинник» - так прозвали их на флоте за бортовые номера, начинающиеся с пятерки.

Выйдя ночью, сторожевые катера и мотоботы следовали вдоль берега, занятого противником, придерживаясь трехметровых глубин. Положение создалось трудное. Слева тянулись наши и немецкие минные поля, справа берег, [136] где сидят фашисты. Если пойдешь мористее, напорешься на мину, а прижмешься к берегу - сядешь на мель или, того хуже, - будешь обнаружен противником, и может сорваться вся операция. Для того чтобы этого не случилось, были выделены в каждом отряде катера- «уравнители», которые следили за движением колонны, оказывали помощь отстающим или тем, кто ухитрился сесть на мель.