Наше житье

Расскажу сухо с цифрами в руках: мадам Апельсин разрисовала жоржетовое платье вдохновенно во славянском вкусе с пальетками и продала его за 600 франков Сонечке Кукс. Сонечка, думая сделать аферу, перепродала платье мадам Белкиной за 500. Та в свою очередь, думая, сделать аферу, перепродала за 450 Гаврилову, который поплыл пере-пере-перепродавать его в Лондон. В Лондоне уговорил он певицу Канелли купить платье, уступив по знакомству, за 400. Канелли увезла платье в Париж, где продала его танцовщице Мизгирь за 350 в рассрочку. Мизгирь, желая научиться, перепродала его в Вене незнакомой даме за 300. Дама, желая сделать аферу, отвезла платье в Берлин, где оборотистая Марья Андреевна, купив его за 250, решила продать его хотя за 200. Деловые люди знают, что такая небольшая потеря в делах даже выгодна. Прихватив его с собой в Париж, предложила его мадам Апельсин, которая, поторговавшись, заплатила за него полтораста и долго удивлялась, как оно похоже на ее работу.

— Только, — говорит, — материя модней — грязноватого цвета. И как дешево! Прямо не поймешь, как люди ухитряются такую дешевку мастерить.

— Господа, ну подумайте только, какой огромный торговый оборот. Восемь рук — целая организация. Какая кипучая деятельность! Звонят телефоны, стучат телеграфы, гудят пароходы, дымят паровозы, размахивают руки, летят пневматички, ссорятся мужья — а клубок вертится, вертится, вертится… Лондон, Прага, Вена, Берлин, Париж! Все захвачено в эту сеть. Такому торговому обороту может позавидовать любое благоустроенное государство, потому что все знают, что развитие торговли способствует благосостоянию страны.

Все вышеизложенное развертывает перед нами яркую и цветущую картину эмигрантского благополучия.

Еще раз поздравляю вас и радуюсь вместе с вами.