Нашествие гениев

Комментарий к 44) Эпилог. «Год спустя» или «Вера в чудо»... Последнее примечание Автора: ну вот и все, дорогие Читатели! Закончился этот безумный марафон под названием «Нашествие Гениев»! Надеюсь, вам было так же весело, как и укуренному Автору сего произведения, ну или вы хотя бы просто хоть пару раз улыбнулись) А еще смею надеяться, что фик все же получился не бессмысленным, и свою идею Автору донести удалось… Спасибо всем, кто прочел, надеюсь, вам понравилось, и мы не зря старались. Это последняя возможность кинуть в Автора тапок или порадовать его позитивным мнением, надеюсь, те, кто захочет, ею воспользуются) Автор рад, что вы дочитали до этой главы, и прощается с вами, желая всего самого наилучшего и проды к вашим любимым фикам. Muri wo nasaranai yoni! (Берегите себя!)

Блинский блин! Сегодня первое июля, а следовательно, самый жуткий день в году — мой день рождения! Прошел год со дня появления в моей жизни анимешных гениев, и я понимаю, что тот день был не самым худшим, как я тогда думала, а самым лучшим днем моей жизни. Когда мои предки вернулись с Гоа, единственным следом нашествия гениев оказалось отсутствие как данности журнального столика в гостиной, и мое несколько нервное состояние. Ясное дело, моим родителям на последнее было глыбко начхать, а вот первое вызвало лавину возмущения, на что я лишь пожала плечами и сказала: «ЧП, граждане». Майл был временно сплавлен к Юле, но третьего августа на мой счет со счета Ионова была переведена ой какая кругленькая сумма, а точнее, те деньги, которые с него стребовал L в качестве «выплаты отступных за нарушение контракта о работе», который, собственно, нарушила-то я. Но, как говорится: «Закон — что дышло, как повернешь — так и вышло», — а потому Рюзаки, знавший законы лучше кого бы то ни было, извратил реальность, ткнув Фемиду носом туда, куда ему было необходимо, обратил все против моего родича мафиозной наружности и слупил с него нехилую денюжку в мою пользу. Я же решила внаглую воспользоваться ситуацией, и предложила соседям в центре, то бишь между моей и Юлькиной квартирами, завышенную цену за их хату, и через неделю переговоров они «уломались» на продажу квартиры. Думаю, нехилую роль здесь сыграло то, что каждый день, уходя на работу, они сталкивались нос к носу с маньячно усмехавшимся Бёздеем, который то разглядывал катану, то играл ножичком, то просто бросал на них такие взгляды, что кровь в жилах стыла… Короче говоря, извращался, как мог. С таким соседом жить — одни нервы, а потому наши жертвы тиснули денежку и умотали куда подальше примерно через месяц после начала переговоров. Майл переехал в эту самую квартиру, в которой мы сделали ремонт и обставили по нашему вкусу: как ни странно, не в авангардном стиле и не современной мебелью, а в старинном английском стиле — много дерева, темные тона, плавные линии, кресла, торшеры и прочие радости любителей классики. О да, Дживас у нас хоть и суперсовременная личность, ценит классику и уют, а не новомодные веяния в стиле «минимализм, железобетон и отсутствие мягкой мебели». Я проводила с ним все вечера, но на ночь возвращалась к себе, и нас обоих это устраивало.

Юлька с Бёздеем пару месяцев назад решили пожениться, чему я была рада, аки беременная женщина — соленому огурцу. Юлька вообще витала в облаках, и только неизбежное знакомство жениха с будущими родичами омрачало ее позитивный настрой, но, на удивление, знакомство прошло спокойно и без эксцессов. Узнав, что ВВ не олигарх, они, ясен фиг, расстроились, но потом поняли, что Бёздей на их шее висеть не собирается, а, напротив, собирается с их шеи Греллю снять, за исключением проживания в их хате, и потому они с радостью отдали ему ее руку, сердце и всю ее в придачу. Собственно, Юля с тех пор вообще редко выходила из состояния «Я укурен, счастлив и вообще в неадеквате», но Бёздея это, кажись, устраивало, потому как он ее вечно радостную моську и возгласы в стиле: «Жизнь прекрасна, когда цветут ананасы!» и «Я вам спешу сказать, что смысл в жизни все же есть!» — никак не комментировал и только довольно ухмылялся. Грелля же вообще всегда впадает в крайности: если радуется, то до посинячки, если печалится, то в трансе, но последнее быстро проходит — она же у нас вечно на позитиве.

Книги Найта были опубликованы с разницей в три месяца, и второй роман разошелся просто громадными тиражами. Эх, не был бы он детективом, сделал бы себе карьеру в писательстве, стопроцентно. Также его переводы пользовались большим успехом, и издательство пребывало в трансе относительно его «отъезда на Родину». Биография же L вогнала меня в жестокий депресняк надолго, и вывел меня из него Майл. Я никогда не думала, что Рюзаки настолько переживал в глубине души из-за каждой жертвы, что каждое решение, ставившее чью-то жизнь под угрозу, давалось ему с таким трудом… Я недооценивала Лоулиетта, считая апатичным пофигистом, и только прочитав его воспоминания, поняла это.

С Ионовым у нас отношения были очень и очень хорошие, я бы даже сказала, замечательные. Конечно, он порой перегибал палку в своей заботе, но все же он и впрямь стал мне как старший брат, и плевать, что он босс мафии. Мой парень — бывшая правая рука главного советника босса мафии, а друг — этот самый советник, и что с того? Новый Год мы встретили вместе с Юлей и Бейондом, а второго числа полетели в Румынию втроем: Лёшка согласился Дживаса взять с нами. Сколько нервов и воплей мне это стоило, знает только он, а понимает только тот, кто пытался уговорить проводницу поезда «Москва-Санкт-Петербург» выдать ему бесплатное постельное белье и разбудить в три утра посреди большого перегона… Однако он, скрепя сердце, Дживаса все же в нашу компанию принял, и по замку Бран мы шастали втроем. Кстати, там и правда многое переделали в торговых рядах, а ремонт забабахали — прямо ходи и ахай! За это время, как ни странно, мои мафиозики сдружились, и Лёшка «простил» Майла за то, что он меня тогда «расстроил», а тот «простил» моего братца за то, что тот его убил — кстати, без кавычек, в самом наипрямейшем смысле этого слова. Короче говоря, у нас процветал мир и покой, и вот я сижу утром первого июля у себя дома, предки свалили в очередное путешествие на два месяца, на этот раз в Зимбабве (что там делать я не представляю, но они же у меня экстремалы), и жду, когда заявится Юля с воплем: «Врооой, мусор, у меня для тебя подарок!»…

Кстати, юмористический рассказ, являвшийся заданием Найта, я переписала, изменив финал на тот, что и впрямь с нами произошел, а завтра утром завершу работу над ним, поставив точку в эпилоге, посвященному моему двадцать первому дню рождения. Не знаю пока, что это будет за точка, аж самой любопытно. Впрочем, вы о ней непременно узнаете — я же трепло, коих свет не видывал, за исключением Юлишенции, да и не сможете же вы бросить чтение аж на последней странице, правда? Впрочем, это уже не мое дело — мавр точку поставит, мавр сможет уходить, ага… Ладно, хватит лирики, вернемся к реалиям жизни!

Я сидела на кухне и с пофигистичным видом, ставшим у меня практически нормой, вяло завершала сервировку селедки под шубой веточками петрушки, кою обожал любитель джема по имени Бейонд, когда в дверь позвонили и начали долбиться ногами. Хмыкнув и отложив зеленушку, я поплелась в прихожую — запускать на празднество свою единственную и неповторимую подругу со странными привычками. Стоило лишь мне распахнуть дверь, как громогласный вопль аловолосого жнеца чуть не сшиб меня с ног, и я подумала, что Грелле надо перекраситься в пепельный и косплеить Скуало.

— Врооой!!! Мусор! У меня для тебя подарок! Падай ниц и рыдай от счастья кровавыми слезами!

— Только через твой труп, — пожала плечами я, давно зараженная двумя маньячными соседями черным юмором.

— Оки-доки, — усмехнулась Юлька и проперлась в мою спальню. Шваркнув на койку два объемных пакета, она заявила:

— Решила не испытывать судьбу и сделать проверенный временем и нервами подарок! Дарю от всего сердца и печенки.

— А от легких? — вскинула бровь я.

— От всех «Вместилищ Души» дарю, не конопать мозги: я и так укурена в хлам! — фыркнула Юля, выуживая из первого пакета мой косплей-костюм на этот день.

— Курить вредно, — фыркнула я.

— Дживасу скажи, он вчера пока с Бейондом в шахматы играл, всю хату мне дымом провонял, — поморщилась Юля.

— А окно открыть не комильфо?

— Не-а, дождь же был.

— Боишься, молния шаровая в форточку влетит?

— Боюсь, зальет!

Мы рассмеялись, и я обняла Юлю, поняв, кого буду косплеить в этот раз.

— Спасибо, солнце, — улыбнулась я, а Грелля пожала плечами, похлопала меня по спине и выдала мне мою собственную катану. Я быстро переоделась в растрепанную мужскую школьную форму «Академии Истинного Креста», и Юлька прицепила к моей пятой точке тонкий черный длиннющий хвост, а на голову нахлобучила парик с имитацией синего пламени. Я взяла катану и покрутилась перед зеркалом.

— Вылитый Рин из «Синего Экзорциста»! — восхищенно заявила она.

— А ты кем будешь? — вопросила я, зная ответ.

— Конечно, Юкио! Яой рулит и бибикает! — воскликнула Юля.

Кстати, она сегодня своим принципам изменила. Юкио был моим любимым персонажем, а она каваилась от Рина и зеленоволосого демона земли Амаймона, но так как Рин был мечником, решила поступиться принципами и отдала с барского плеча главную роль мне, а сама решила нарядиться в того, кого мечтала с любимчиком заяоить.

Второй пакет содержал накрахмаленную и отутюженную школьную форму той же Академии и плащ, и вскоре Юлька, напялив очки, стала экзорцистом с короткими темными волосами, они же — парик обыкновенный, классический.

Хавчик давно был готов, оставалось только заправить салаты майонезом, что мы и поспешили сделать, а в три часа заявились Бейонд и Майл — дуэтом, причем оба с огромными букетами. Бёздей приволок красные розы с огромными шипами, а Майл — белые каллы в количестве двадцати одной штуки. Я обняла маньяка, чмокнула своего парня и улетела ставить цветы в воду, но меня догнал Дживас в полосатой кофте, джинсах, сапогах и с гогглами на лбу и заявил: