Нашествие хазар (в 2х книгах)
Шрифт:
Над Днепром сгущается туман… Пролетающие журавли вязнут в нём и издают жалобные курлыкающие звуки…
«Кто всё это сделал?» - вопрошает Клуд. Огненные шары на высоком берегу Днепра снова высыпают в небо множество искр, и оттуда, сверху, слышится:
– Че-ло-век!
«А зачем ему это нужно?» - снова спрашивает себя Доброслав. Но ответа не слышит…
Никак в языческой голове Клуда не может уместиться мысль о таком великом грехопадении людей, издевающихся над природой. «Почему не внемлют жрецы?! И почему так спокойно взирают на такое безобразие сами боги?!»
Но
И видит, что сидит на суку дерева рядом с колчаном и луком. Берет их, лезет вниз и думает о том, как хорошо поиграли с ним берегини аль куды… «Смотрите-ка, они даже воду из котелка вылили, ну и проказники», - тихо смеётся Доброслав и снова идёт к реке.
Ох, как вкусно пахнет вода, вон и лёгкий туманен, появился у противоположного берега, проснулись ночные птицы, о чём-то хорошем шепчет мелкая волна, накатываясь на тёплый песок.
«Что же это я такое увидел?… Какое-то странное зрелище… Не может быть, чтобы подобное мог совершить человек… Разве он враг себе?!» Клуд наполнил котелок и услышал зовущий голос друга:
– Брат, где ты?… Где?…
Уже полыхает костерок, сработанный Дубыней, а пёс, завидев Доброслава, с визгом, не свойственным ему, бросается к хозяину с таким видом, будто тот вернулся с того света…
– Ах ты, хороший… - с теплотой в голосе произносит Клуд, гладя Бука по гладкой шерсти.
– Зверина ты мой с добрым сердцем…
Бук вдруг бросается вбок, садится и, обернувшись в сторону дерева, на которое влезал его хозяин, начинает выть. Вой его холодит сердце, и Дубыня взмолился:
– Утихомирь пса, Доброслав, Мы уже, считай, добрались до нужного места, а Бук так жутко дерёт глотку, словно оплакивает нас.
– Это не нас с тобой, Дубыня, а землю…
– Не понял тебя, Клуд.
И Доброслав рассказал другу о том, что привиделось ему.
– Поедем отсюда, - предложил Дубыня.
– Здесь, наверное, обиталище колдунов и ведьм.
– Прямо сейчас?
– спросил Клуд.
– Да. Пойду ловить стреноженных лошадей. А ты готовь седла. Чур меня, чур! [143]
…Княгиня киевская Сфандра с дочками и челядью снова гуляла по берегу Днепра и увидела двух всадников и бежавшего с ними рядом волка. Она кинулась к детям, прижав их к своему подолу. Крик подняли мамки. Охранники выхватили из ножен мечи и вмиг окружили всадников и дикого пса.
Клуд и Дубыня спокойно слезли с коней, и Доброслав обратился к княгине:
[143] Чур– имя древнего божества, удаляющего от человека всякую нечистую силу.
– Вижу - государыня… Не бойтесь, пёс наш с виду страшен, но без моего приказа и приказа моего друга он никогда ни на кого не нападает. А мы - конные странники, едем из Константинополя, добирались до града Киева через Херсонес и земли уличей.
– Из самой столицы Византии?
– невольно вырвалось у Сфандры.
– Да, государыня.
– А что же нужно
вам в нашем граде?– Дело у нас до князей. Важное.
– Все так говорят… Важное дело, важные просьбы… А потом кидаются на князей с ножами, - проговорил кто-то из гридней.
– Хватит тебе, Кузьма.
– Княгиня повернулась к рослому охраннику, который был не кто иной, как наш знакомый, избежавший казни, а потом срубивший голову жрецу Мамуну, покушавшемуся на жизнь Дира.
Среди теремных мамок и девок находилась теперь и Деларам, а свою возлюбленную Кузьма не хотел оставлять без присмотра. Заодно князь Аскольд поручил ему охранять и жену с дочерями.
– Дайте сюда ваше оружие, - обратился Кузьма к Доброславу и Дубыне, - и передайте поводья. А вы, мои товарищи, берите всех в кольцо вместе с волком…
Завидя возле терема свору сторожевых собак, Клуд сказал Буку:
– Иди и прижмись к моей ноге - и от неё ни на шаг…
Пёс, подняв голову, взглянул умными глазами в лицо хозяину и проделал всё, что тот приказал.
Охранники переглянулись между собой и удивились:
– Глякось, как понимает. Словно человек в образе зверя. Ай да пёс!…
– Между прочим, Буком его зовут, господа служивые, - разобиженный таким приёмом киевлян, буркнул Дубыня.
– Шагай давай!
– прикрикнул Кузьма.- Сей час всё узнаем: и как зовут, и зачем в Киев пожаловали… Конные странники…
И в окружении вооружённой охраны Добро слава с Дубыней и Буком доставили в терем к князю. Аскольд быстро вошёл в гридницу, одетый в простую полотняную рубаху, княжеского только и было на нём что пояс, украшенный жемчугами, с драгоценным оружием, да ещё сапоги из красного сафьяна. Молча уставился, сверля глазами непрошеных гостей. Но те не смутились под его взглядом, так же молча рассматривали киевского архонта, о котором наслышались немало за время своего длительного путешествия.
Создавшееся неловкое положение разрядил грубым окриком Кузьма:
– На колени!
Но Аскольд знаком руки остановил Доброслава и Дубыню.
– Кто такие?
– спросил.
– Крымские поселяне мы. Были в Хазарии и Византии… Вернулись оттуда на купеческом суд не. Мечтали увидеть священные воды Днепра, или Борисфена, как называют его хазары и греки. И очень хотели лицезреть тебя, князь киевский, Аскольдом наречённый, и твоего брата. А в том, что ты Аскольд, сомнений нету… Философ Константин, с которым мы ходили в Хазарию, сказывал, что ты белее волосами Дира и по возрасту старше… А философу о тебе и твоём брате рассказывал в Херсонесе главный над твоими купцами Мировлад.
Заслышав это имя, вздрогнул Аскольд, и желваки заиграли на его скулах.
В Константинополе мы узнали страшную весть, - продолжал Доброслав.
– Ограбили их и отрубили им головы.
– Эта весть уже дошла до нас тоже, - глухо сказал князь.
– Как зовут вас?
– Доброслав и Дубыня. А это наш Бук - помесь овчарки и волка, боец, надёжный друг.
– Постой, постой… Доброслав, Дубыня… Пёс дикий… Кузьма!
– крикнул дружиннику.
– Разыщи Еруслана!
Оказалось, что Еруслан с господином ускакали в лесной терем.