Наши ножи

====== Противоречия и сомнения ======

— Да, — согласилась Санса и мягко улыбнулась, глядя на языки пламени, лобызавшие аккуратно сложенные в камине поленницы. — Тогда ты еще не был наследным принцем.

Оперший руки на колена, Джон случайно глотнул дыма и откинулся назад, заметив сгущавшуюся на улице тьму. За окном благоухали отцветавшие магнолии. Наступал вечер, неся долгожданную прохладу. Неуверенно сияя, под синим куполом зажигались первые звезды, хотя у самого горизонта небо пока еще розовело, и на розовой полосе пульсирующими точками мелькали летучие мыши.

— Я был бастардом Сноу, лордом-командующим, лордом Старком. Даже королем Севера, а теперь… — почему-то погрустнел он, перечисляя все свои титулы. — Меня не покидает мысль, что для принца я немного староват, — усмехнулся Джон, припрятав ностальгию по прошлому, и, улыбнувшись еще больше, девушка с тоской посмотрела на него.

Болтавшие о каких-то мелочах, они и не заметили, как стемнело. Слуги накрыли ужин, но им совершенно было не до еды. Убегая от возможно нежеланных тем, Джон рассказывал о королеве, драконах, о Миэррине, об Арье, о столице и о своей новой жизни, и Санса больше слушала, печально хмурясь от молчаливого беспокойства. Порой девушка забывалась, рассказывая о своих детях, особенно горюя об их проказах да неподобающем поведении, и тогда глаза у нее горели от счастья. Видевший это Джон поджимал губы.

Все это время он очень за нее боялся. Не за Арью, и не за Брандона. Именно за нее. Леди Арья Старк могла с легкостью постоять за себя самостоятельно, а младший брат долгое время был окружен преданными людьми. Лишь Санса добровольно жила в логове ужасного чудовища, и он, каждый раз получая послания с крестом на сургуче, в витиеватых письменах боялся не разгадать ее руки.

С той поры, когда в Винтерфелле Старков было всего двое, таких бесед ему очень не хватало. Сменившие знамена и семьи, сейчас они были близки как никогда, и лорда Таргариена не покидала мысль, что, разговаривая с ней, он отдыхал от всей своей драконьей сущности. Если она говорила, ее голос успокаивал, а если молчала, то молчала как-то очень хорошо, позволяя полностью проникнуться моментом тишины.

Украдкой глянув на сестру, Джон нечаянно сравнил их с Дейнерис. Когда-то Санса могла стать королевой, и он был уверен, что она стала бы превосходной правительницей, но… в отличие от Бурерожденной, правительницей не единоличной, а при каком-нибудь короле.

— Ты будешь хорошим королем, — опустив голову, сказала леди Болтон, и она вправду так думала. Джон был добр. Пожалуй, чересчур добр, но ведь жизнь учит жестокости самых мягкосердных. — Я иногда думаю… Зря отец не сказал матери про…

— Про то, что я не его сын? — мужчина нахмурился.

— Да. Она тогда любила бы тебя так же, как и нас.

Иногда леди Старк и вправду так считала… Иногда.

Это растить ребенка своего мужа от другой женщины Кейтлин Старк было тяжело, а знай она правду, все могло бы быть совсем иначе. Если бы хранитель Севера больше доверял своей жене, она бы не мучилась его возможным предательством, не обвиняла бы в этом и без того неповинного ребенка и растила Джона как своего сына.

Иногда леди Болтон сомневалась… И гораздо чаще, чем иногда.

Это было невозможно. Даже если бы Нед сказал что-то леди Кейтлин, от детей правду о том, что принесенный ребенок — незаконорожденный Таргариен, пришлось бы утаить, опасаясь, что об этом прознает помешанный на ненависти к драконам король. Для пятерых волчат Джон тогда бы все равно оставался чужим, не связанным с ними кровью лорда Эддарда, а так… Было лучше. Для всех.

Санса Болтон тяжело вздохнула, лишний раз убедившись, что жизнь играет людьми как хочет.

— Он для меня по-прежнему отец, — тихо проговорил Джон.

От камина поднялся белый лютоволк. Ему стало жарко, и он перелег в более прохладное место, оказавшись у ног своего хозяина.

— Нас встретили, — посмотрела на Призрака Санса, меняя тему. — И довольно далеко.

— Иногда он убегает, — вздохнул милорд. — Его не бывает неделями, и я каждый раз жду, что он больше не вернется. Видимо, южный климат лютоволку не по нраву.

Поведший ухом Призрак уложил голову на лапы. Сейчас как никогда он полностью оправдывал свое имя, став призраком Старковской жизни лорда Таргариена.

Джон хотел оставить его в Винтерфелле. Это было справедливо, чтобы лютоволк остался там, где ему место, но хищник последовал за своим хозяином, изредка сбегая из Красного замка куда вздумается. Видели его и в Речных землях, и в Долине, но волк каждый раз возвращался. Принц его понимал — взрощенный на Севере он и сам сбежал бы куда-нибудь от этой жары, но, увы, мужчина в один момент стал пленником трона и своего громкого титула.

— Не знаю, — стыдливо склонившись, Санса оправила рукав, пытаясь придумать, как бы ей мягко рассказать о своей проблеме. Как бы она хотела встретиться с братом при других обстоятельствах, а не сейчас, когда у нее горела земля под ногами. — Леди убили до того, как мы приехали в Королевскую Гавань, — упомянула она первого погибшего волчонка из помета.

— Сколько всего произошло, — и с ним, и с ней. — Бальтазар… Он так вырос.

— И Рогар. Они выросли как-то особенно быстро. Райнар, кажется, на них в этом плане не очень похож.

Санса опять упомянула о своих детях. Его детях, детях человека, который убил их брата — безумца, издевавшегося над ней, и будущий король наяву увидел перед собой улыбающегося бастарда.

Джон никогда не мог понять, почему настрадавшаяся от него она вернулась к мужу и родила ему детей. Он долго подозревал обман, скрытое влияние. Предполагал, что все произошло против воли сестры, и порой додумывался до самых ужасных мыслей о том, как Рамси Сноу удалось связать девушку по рукам и ногам. Санса никогда ведь ему не рассказывала о том, что было в Винтерфелле, а он и не просил, оберегая ее чувства. Будучи свидетелем того, что сделали дозорные с дочерьми Крастера, он сам воображал себе ужасные картины, полагая наверняка, что Рамси Болтон запугал ее постоянным насилием и угрозами, но…

Так он думал до рождения второго сына сестры, а когда до него дошли вести о третьем ребенке Сансы, Джон просто отказывался принимать правду, подозревая даже какие-то чувства с ее стороны.

— Я знаю, почему ты здесь, — дошли они до самой неприятной части разговора.

— Из-за Теона и из-за… него, — выпрямилась девушка, нервно сжав пальцами ткань юбки. — Я бы никогда не подумала, что Теон решится на подобное.

— Если бы не то, что он для тебя сделал… — сжал кулаки мужчина, вспоминая, из-за кого Рикону и Брандону пришлось бежать из родного дома. — Это, пожалуй, единственный поступок твоего мужа, который можно оправдать.

— Не единственный, — имела в виду она то, что сотворилось с лордом Бейлишем, но Джон лишь вопросительно посмотрел на нее, и она виновато отвернулась.

— Я никогда не понимал твоего решения… — помолчав да опустив взгляд, сказал он. — И вряд ли пойму.

— Я… Тогда… — девушка подбирала слова. — Это тяжело объяснить…

— А ты пыталась? — спросил он, и Санса закрыла глаза, чувствуя, как от тяжести невидимой ноши сгибаются ее плечи.

Она долго молчала, вслушиваясь в мерный треск огня да стрекот цикад, доносившийся с улицы.