Наши танки дойдут до Ла-Манша!
Шрифт:
К утру сегодняшнего дня у меня под командованием осталось всего два исправных «Т-72» и четыре экипажа — мой, Кокошкина, Бокарёва и Маликова. При этом мой экипаж, усиленный потерявшим свой танк (вместе с погибшими наводчиком и мехводом) сержантом Лаптевым, и Кока со своими орлами сейчас оседлали две ещё уцелевшие десантные самоходки «АСУ-85».
За время обороны погибли экипажи Колосова и Будяка. Первый сгорел. Пацанов из второго мы сумели вытащить из подбитого «Т-72», но они уже были мертвы. Получившие тяжёлые ранения экипаж Середы и Кирогаз с его уцелевшим мехводом (наводчик погиб) были отправлены самолётом на континент, вместе с прочими ранеными.
Были потеряны и оба прибывших сюда до нас «Т-62М». При этом экипаж младшего лейтенанта Сытова погиб,
Ещё у десанта оставалось две 85-мм противотанковые пушки Д-44, пара миномётов, три ЗУ-23-2 и масса всякого ручного вооружения. Снарядов и патронов тоже пока хватало, а вот людей к сегодняшнему вечеру осталось всего тридцать девять человек, включая мои танковые экипажи и легкораненых. Офицеров тоже осталось мало. Подполковник Трефилов ещё вчера утром схлопотал два осколка в грудь и правое плечо и был в бессознательном состоянии отправлен последним, как позже оказалось, самолётом на «большую землю». Сейчас обороной базы управлял я, руководивший наличной бронёй и танкистами, Маргелов-младший, командовавший уцелевшими десантниками, и сапёрный майор Деревянных (которого все с какого-то момента почему-то начали называть за глаза «Буратиной») со старлеем Узбековым, которые продолжали методично минировать всё вокруг.
Продержаться ещё сколько-нибудь долго с такими ничтожными силами было нереально. По-моему, англичане давно просочились бы через нашу оборону, если бы не мины и удары авиации, которую практически постоянно вызывал по одной из двух уцелевших раций наш отважный и безотказный Тетявкин.
А два часа назад мы получили-таки новый приказ «Сотки» — если у нас есть такая возможность, бросать всё и уходить. Интересно, как мы должны были это выполнить? Прорваться через английские боевые порядки и уйти партизанить в густые леса Девонширщины, которых в природе не существует? Правда, при этом нам предписывалось воспользоваться «запасным вариантом, рекомендованным «Рысью-315», то есть капитаном Смысловой. Что это за такой «запасной вариант», я для себя уяснил не вполне. Поэтому я велел связному десантнику ефрейтору Молвинскому позвать Ольгу в свой расположенный за сгоревшей БМД окопчик у самой ВПП, а сам задумался на предмет вариантов отхода.
Ну, допустим, боеприпасов у нас могло хватить ещё не на одни сутки боя. Правда, оставшийся личный состав явно будет выбит раньше. Сейчас мы, сидя в окопах и среди руин местных зданий, кое-как удерживали пятачок вокруг хранилища ядерных боеприпасов. Подойти близко из-за мин, нашего огня и постоянной работы нашей авиации англичане пока не могли. Да и стреляли они всё так же, осторожничали, явно боясь попасть в это самое хранилище. Тем не менее взлётная полоса сейчас была под обстрелом, на бетонке темнели воронки и мелкие выбоины, а световая сигнализация давно не действовала. Теоретически транспортный самолёт мог бы взлететь отсюда ночью, воспользовавшись плохой видимостью. Но, чтобы взлететь, ему надо было сначала прилететь и сесть, а сделать это ночью и на этой конкретной ВПП, по-моему, было совершенно нереально даже для самого крутого аса. А в светлое время суток англичане уже не дали бы сесть сюда никому ВПП они перекрывали пулемётным огнём, хотя и с довольно большой дистанции. Ну и что прикажете делать?
От невесёлых мыслей меня отвлекли быстрые шаги. А потом, обогнув опустившую ствол пушки к земле подбитую БМД, в окопчик ко мне сползла Ольга Смыслова, в грязных сапогах, позаимствованном у десантников, украшенном многочисленными рваными дырами маскхалате, с сумкой и винтовкой «СВД» (свои импортные стволы она уже использовала по полной и после израсходования патронов позаимствовала у ВДВэшников драгуновскую винтовочку, из которой уже, по-моему, положила с полсотни инглишменов). От неё, как и от всех нас, сильно воняло горелым, а по лицу и волосам была размазана копоть. Хотя, по-моему, её это нисколько не портило. Вид у неё был азартный и, я бы даже сказал, пикантный.
— Чего звал, Андрей, — спросила диверсантка международного
класса, кладя винтовку на бруствер. В ночи вокруг неярко светились дотлевающие костры горелых танков и бронемашин и глухо бухали одиночные выстрелы — англичане вели беспокоящий огонь, надеясь, что кто-нибудь из наших начнёт со всей дури палить в ответ и выдаст свою позицию. Нашли дураков...— Начальство велит нам убираться отсюда, если, конечно, сможем. Лично я себе это представляю как-то слабо. Но они ссылаются на какой-то, якобы предложенный тобой «запасной вариант»? Что ещё за варианты? Почему я о них ничего не знаю?
— Не знаешь потому, что я докладывала наверх по своим каналам. По-моему, других вариантов у нас уже нет. Полоса под обстрелом, и наши «Аны» сесть на неё уже не сумеют...
— Спасибо. Это я уже и без тебя заметил. А ты что конкретно предлагаешь — свалить отсюда на ковре-самолёте или прикинуться апельсинами, как Чебурашка?
— Юморист, — усмехнулась Ольга. — А сейчас уже точно не до шуток. Наш последний шанс сейчас вон там...
И она ткнула пальцем куда-то себе за спину. Кажется, я начал понимать, о чём она — позади хранилища ядерных боеприпасов в большом арочном, открытом с двух сторон железобетонном укрытии (оно тут было одно такое на всю базу) стоял покрытый трёхцветным серо-зелёным камуфляжем четырёхмоторный транспортник «С-130» «Геркулес» (по-моему, это был какой-то предназначенный для специальных операций вариант) и пара готовых к вылету бомбардировщиков F-111.
— Это ты про «С-130», что ли?
— Да, вполне можем попробовать на нём.
— А он вообще-то цел?
— Я в него залезала днём, самолёт заправлен, и повреждений кроме нескольких мелких пробоин на нём вроде бы нет. Англичанам это укрытие с их позиций плохо видно, к тому же оно прямо за арсеналом с атомными бомбами, вот они его до сих пор и не накрыли — пока только кровлю слегка поковыряли...
— Допустим, но кто поведёт-то, у нас же нет лётчиков?!
— Обижаешь. Если помнишь, я в своё время летала стюардессой в «Люфтганзе» ...
— Ты что, боевая подруга, издеваешься?! Или в этой бундесдойчевской «Люфтганзе» абсолютно всех стюардесс учат пилотированию? Руководство авиакомпании искренне полагает, что любая кухарка должна уметь управлять «Боингом»?
— Ты лучше сначала дослушай. Вообще-то моя военно-диверсионная специализация предусматривает и возможность угона воздушных судов вероятного противника. В случае необходимости. С истребителем я, положим, не справлюсь. А вот «Геркулес» — это стандартный транспортный самолёт НАТО, и вообще на нём половина мира летает. И пилотировать конкретно его меня как раз учили.
— То есть сможешь?
— Не вопрос. Смогу.
— Это хорошо. Но как ты взлетать будешь? Полоса под обстрелом, даже при том, что сейчас англичашки её плохо видят. Запустишь двигатели, начнёшь выруливать, они услышат и сразу всполошатся. Начнут хреначить сразу из всех стволов и превратят наш бедный «С-130» в дуршлаг ещё на взлёте...
— Вот в том-то и дело... У нас всего одна попытка. А теперь прикинь — от укрытия с «Геркулесом» к основной ВПП идёт рулёжка. Американцы строили основательно, и она достаточно широкая и длинная. То есть, по моим прикидкам, я сумею оторвать самолёт от земли до той точки, где она сворачивает к основной полосе...
— То есть ты хочешь сказать...
— Да, именно это. Запускаем двигатели и начинаем взлёт прямо из укрытия, по рулёжке, почти перпендикулярно основной ВПП. Англичане тихо офигеют, и надеюсь, что пока они будут в ступоре, мы сумеем набрать высоту. Ну и, в конце концов, пусть авиация прикроет наш взлёт. Свяжись с начальством и договорись, чтобы истребители-бомбардировщики стукнули по их позициям прямо перед нашим стартом. И под этот шум мы как-нибудь да взлетим...
— Хорошо бы...
— Это точно, помирать мне что-то пока не хочется. В общем, раз такое дело, я пошла к «С-130», проверить, как там и что. А ты, Андрей, собирай командование и готовьтесь грузиться. Времени у нас мало, ночи сейчас короткие и светлые, даже здесь...