Наши уже не придут 3

«Хотя бы десяток таких людей в правительстве — Февраль бы не случился», — с уверенностью подумал Пётр. — «Но там не нашлось ни одного».

*21 октября 1920 года*

— … и собаки срут! Достало! — закончил свой спич дворник, Кирилл Кузьмич Початкин.

— Разберёмся, — вздохнул Аркадий. — С хулиганьём точно, а вот с собаками — по ситуации.

Во дворе у подъезда его квартиры участились случаи нападения на прохожих, с чем, почему-то, ничего не делает милиция. Что-то забарахлило в системе, раз, по словам дворника, явление имеет систематический характер.

Нападения производятся с целью грабежа, часто с применением насилия, а это уже разбой. Разбой — это по-настоящему серьёзно.

— Разберитесь, пожалуйста, — удовлетворённо кивнул Кирилл Кузьмич.

Немиров кивнул и направился к районному опорному пункту милиции.

Разбирательство не заняло много времени. По всему городу острая нехватка кадров и милиционеры физически не успевают заниматься всеми делами, поэтому выбрали приоритетом тяжкие и средние, но не справляются даже там.

Кадровый голод — последствие учреждения ОГПУ. Дзержинский безжалостно отнял всех лучших, поэтому теперь милиция в беде. Восстановление штата идёт, но это небыстрый процесс, а работать надо уже сейчас.

Аркадий проникся проблемой и сразу же поехал в Смольный.

— Смеёшься надо мной?! — встал из-за стола Подвойский.

Николаю Ильичу сильно не понравилась идея Немирова.

— А что делать?! — также встал Аркадий. — На улицах уже убивают людей, а милиция уже и так вся в пене! Что предлагаешь?!

— Я ничего не предлагаю! — ответил на это Подвойский. — Но военная комендатура нужна нам в Польше! Не дам ни роты!

— Не заставляй меня прибегать к последнему аргументу… — предупредил его Аркадий.

Подвойский посверлил его испытующим взглядом, а потом сел обратно в кресло.

— Два батальона, — произнёс он.

— Три, — покачал головой Немиров. — Губерния тоже испытывает дефицит кадров.

— Ладно… — поморщился Подвойский. — Эх, Аркадий Петрович, плешь проешь…

— Вот и замечательно! — заулыбался Аркадий. — Хороший ты человек!

— Ага… — закатил глаза Николай Ильич. — Иди уже, а то ещё чего-нибудь из меня выцыганишь…

Аркадий вышел из кабинета и направился во двор, где его ждала машина.

В стране до сих пор идёт восстановление после революционного бардака, поэтому с некоторыми проблемами приходится разбираться в «ручном режиме».

Например, в сельской местности до сих пор сильно напряжение из-за кулаков, которые никак не желали вступать в артели и коммуны. Все всё прекрасно понимают, ведь очевидно, что даже самый крепкий кулак не сможет конкурировать с артелью из двух-трёх тысяч человек. Но желание сопротивляться от этого никуда не исчезает.

Из газет Немиров знал, что в некоторых губерниях идёт подпольная борьба, в ходе которой уже гибнут люди.

Подкулачники, то есть сельские жители, действующие в интересах кулаков, по указке последних жгли посевы или поджигали амбары с собранным зерном, а также умышленно портили сельхозтехнику, поставляемую из городов — всё для того, чтобы снизить эффективность артелей и коммун.

Аркадий видел в этом лишь борьбу за сохранение собственного образа жизни — чтобы быть богатым на селе, нужно, чтобы все остальные были бедными. Платить нормальные деньги батракам никто не хочет, а за копейки, при условии наличия альтернативы в виде функционирующих в губерниях артелей или коммун, никто работать не будет.

Вариант честно совершенствовать агропроизводство и платить работникам нормальные деньги, увы, кулаками не рассматривался — таким образом придётся играть на поле артелей и коммун, которые просто сильно крупнее любого кулацкого хозяйства и последнее обречено проиграть.

Будь ситуация иной, например, не лезь артели и коммуны на «чёрный» рынок, (2) где некоторая часть населения затоваривается сельхозпродукцией, кулаки могли бы жить спокойно, навариваясь на том, что на «чёрном» рынке цены выше тех, которые предлагает государство. Только вот артели и коммуны тоже там, тоже продают часть зерна гражданскому населению, а так как у них зерна больше, то и цены на «чёрном» рынке неуклонно движутся вниз…

«Куда ни кинь, всюду клин», — подумал Аркадий с улыбкой. — «Вот как бывает, когда обкладываешь красиво».

Его идея уничтожения класса кулаков экономическими методами работала, её исполняли рьяно, прикладывая к этому немалые усилия, а кулаки реагировали агрессией. Они ведь понимают, что государство работает целенаправленно против них.

Уже существует такое явление, как «кулацкий террор», только начался он гораздо раньше, чем в прошлой жизни Аркадия. Он изучал этот вопрос для своей книги, так как кулаки были сюжетно связаны с его главным героем — драматизм в первом акте задаётся именно действиями подкулачников, которые убивают его отца, что определяет дальнейшую судьбу самого крупного деревенского кулака и всех, кто с ним связан…

— Поехали на Ижорский, — сел Немиров в машину.

— К вечеру надо сдать машину в мастерскую, — сообщил ему водитель, Дмитрий Никитич Климов. — С трансмиссией что-то не так.

— Сдавай, — пожал плечами Аркадий. — Вообще, можешь сразу с Ижорского ехать — я там до самого вечера, а может и до ночи.

Они выехали на Синопскую набережную и поехали по ней на юг, в сторону Ижоры.

Машин в городе мало, никакого серьёзного трафика, поэтому они быстро выехали из Петрограда и достигли Ижорского завода.

Пришлось ждать, пока проверят машину и установят их личности — система безопасности завода беспрецедентная, буквально, с опережением времени на десятилетия. Проверяют машину с помощью зеркал на шестах, а также внимательно рассматривают содержимое багажника и капота.

Будто этого мало, машина заехала на весы, после чего данные о нынешней массе машины с пассажирами занесли в журнал.

Это далеко не все меры, предпринятые для защиты завода.

Введена система пропусков с фотографией, зонирование областей завода, внедрена концепция «секретности сегментов», то есть, все техпроцессы знает только ограниченный круг лиц, контроль перемещения грузов между зонами и так далее.

Это не говоря уже о службе внутренней безопасности завода, которая охраняет завод не только снаружи, но и внутри.

Всё это внедрялось по инструкциям Аркадия и есть на каждом оборонном заводе.

А ещё за всем этим процессом следит ОГПУ, которое прекрасно знает, вокруг чего будет стараться крутиться вражеская агентура.

При приёме на работу, каждого рабочего и специалиста проверяют от недели до двух, при этом рабочий всё это время трудится в зоне общего доступа, где нет ничего секретно. А вот когда личность рабочего будет проверена и признана благонадёжной, ему начинают постепенно давать доступ в другую зону завода, связанную с его деятельностью. И следующие три месяца за ним будут негласно приглядывать специально обученные люди…