Наши в Испании
Шрифт:
– Ну… Ты и козёл… – выдохнул он. – Ни фига себе…
– Умею я управлять?
– Ладно, ходи пока, но документы сделай обязательно. И ещё… У тебя есть допуски к пожарной безопасности, лицензия радиста, оказания первой помощи и правилам спасения на воде международного образца?
– Нет, но я это всё знаю.
– Значит, так: зайдёшь в контору, дам направление на месячные курсы. Будешь ходить по вечерам, потом четыре практических и один устный экзамен. Сдашь, получишь сертификат и покажешь мне, тогда, может, и отстану.
– Да я по-испански то еле говорю…
– А это меня… Ни разу.
На
Правда, после тринадцати часов в море Семён мало понимал лекции, больше дремал на занятиях. Преподаватели качали головами и были уверены, что этот русский не сможет сдать экзамены. Но когда пришло время, он показал лучшие результаты, разве что письменный экзамен списал у аргентинцев, а впечатлённый экзаменатор картинно вышел покурить.
Ежедневно пять раз в неделю с четырёх до восемнадцати часов Семён с помощником выходил в море, таскал лёд, ставил и чистил сети, сдавал рыбу, но никак не мог пробить планку в четыреста евро в день. Он понимал, что нужно искать свои места, чувствовать воду, учитывать погоду и изучать течения. У местных этот опыт накапливался годами и передавался из поколения в поколение.
Возникали конфликты…
Однажды, приметив место, где один рыбак регулярно ставит сети. Семён дождался, когда тот заболеет, и быстро поставил свои. Ловилось там немного лучше, но тот рыбак застал Семёна на привычном месте и разорался:
– Пошёл отсюда, русский, это моё место, козёл!
– Ты кого козлом назвал, козёл, – привычно наехал русский. – Щас в порт вернёмся, я покажу тебе, как русская мафия наказывает за базар.
Каталан через минуту исчез за горизонтом.
В рыбацком баре к Семёну относились уже как к своему. Он пахал точно так же, как все. Выполнял все правила и выпивал наравне. У рыбаков это вызывало уважение.
– Какого хера этот козёл Джоан заявил, что море – его, – вопил вечером выпивший Семён. – Он что, купил море? Где этот козёл, щас я с ним по-русски говорить буду.
– А и вправду… – вторили весёлые рыбаки. – Давай, русский, покажи ему, как Путин и Сталин уничтожали трудовой народ.
Конечно, никакой драки не было, Джоан признал, что море не его, а Семён старался найти свои места, а не ставить сети на чужие…
Но малоприбыльная, тяжёлая работа несколько угнетала его. Нужно было или бросать, или найти варианты увеличить добычу, а с ней – и доход.
Всё-таки Семён был человеком образованным, в отличие от местных рыбаков, он решил подойти к рыбалке более научно.
«Так, я ставлю по одной сетке каждый день и имею около четырёхсот евро…», – размышлял он. – «Сеть стоит сутки, работа однообразная и продолжительная. А что, если я продам одну, у меня освобождается целый день, сделаю сотню ловушек для осьминогов и буду ловить, чередуя. С осьминогами работа тяжелее, но занимает всего четыре-пять часов, значит, буду дольше спать…».
С воплощением задуманного дело сразу пошло, осьминоги ловились хорошо, цена на них была традиционно высокой. Со временем он полностью перешёл
на разнообразных морских «гадов».Ловушка для осьминогов представляет собой бочку с дырками с конусообразным, игольчатым внутри входом. В неё кладётся мелкая рыба или мясо, и чем пахучей – тем лучше. Страшный морской спрут пролазит закусить и не может выбраться. При удачном стечении обстоятельств в одну бочку может набиться пять осьминогов. Важно проверять их каждый день, иначе эти ребята начинают есть друг друга – они каннибалы, а это – некондиция.
Перед сдачей на аукцион осьминога надо убить, иначе он выпрыгнет из ящика и весело убежит в родную стихию. А убить его очень трудно, нужно точно знать, где расположены его четыре сердца, и точными ударами тонкого ножа поразить их.
Семён располагал уже двумястами ловушками, приманку – свиные кости – он покупал на бойне тоннами. Выручка поднялась до семисот-девятисот евро в день, затраты на топливо уменьшились на пятьдесят процентов, а рабочее время сократилось до пяти рабочих часов.
В баре появились завистники.
– Хрена себе… Русский в море – всего полдня, а деньгу гребёт лопатой и заправляется раз в неделю, а мы – каждый день.
– Да потому что вы – тупые, – весело парировал Семён. – Бросьте свои сети-перемёты и ловите как я – это свободная страна.
Старый друг Хосе хлопал по плечу и говорил:
– Всё правильно ты делаешь, зачем убиваться, если всё получается хорошо. Тебе ипотеку не платить, кредитов нет, семья небольшая. Всех денег никогда не заработаешь. Тем более – тебе нравится.
– А кстати, кто тогда спор на меня выиграл, надеюсь, ты?
– Никто. И я пролетел.
– На какой срок ставил?
– Самый большой, полгода. Потом как-то все эти деньги на фиесту ухнули в День Каталонии. Блин, это когда же было…
– Три года назад…
САША-ЧАЙНИК
Саша был откуда-то с Черноземья – то ли с Орла, то ли с Белгорода…
Вырос он на рабочей окраине, но бандитом стать не успел. В то время, когда он только начал покуривать за гаражами и осваивать основную позу гопоты «сидеть на кортах», времечко бандюганов подходило к концу. Основная масса братков упокоилась на новеньких кладбищах под искусственным мрамором с изображением «Мерседеса» и сакральными надписями – «Спи спокойно, братан, мы с суками посчитаемся» – а их более удачливые коллеги отъехали на «стройки народного хозяйства».
Окончив школу и даже проучившись пару курсов в каком-то местном институте, Саша не смог побороть в себе сугубо национальные качества: ненависть к какой-либо деятельности и желание иметь кучу денег. Его образ прибандиченного интеллектуала – всё-таки два курса института! – не позволил рисковать в покорении крупных городов России, там ещё остались настоящие братки, которые быстро указали бы провинциальному «лоху» его место.
Приехав по путёвке в Испанию, Саша понял, что здесь есть хорошие перспективы. Бросив беглый взгляд на туристическую тусовку курортных городков, он понял: здесь вокруг сплошные «лохи» и при грамотной организации можно жить припеваючи, не размахивая битой и не посещая опасные для жизни «стрелки». Правда, придётся работать.