Наследие чародея (Изавальта - 1)

–  Пойдемте, Ваше Величество, - сказала Бриджит.
– Позвольте, я помогу вам.

–  Никто мне уже не поможет, - прошептала Медеан, до боли стискивая руку Бриджит, когда та повела ее к двери и дальше, по темной лестнице.
– Никто.

Бриджит нечего было на это ответить, и она решила сосредоточиться на подъеме по крутым ступенькам. Сакра предусмотрительно захватил с собой фонарь и теперь шел впереди, освещая им путь. Императрица не видела ничего. Глаза ее были закрыты. От чего она хотела укрыться таким образом - от яркого света, от осознания происшедшего? Или же от грядущего?..

"Несчастная женщина, - подумала Бриджит.
– Она всего лишь хотела быть не тем, кем была, и делать не то, что приходилось". Все это Бриджит было знакомо.

Лестница привела их к открытому люку. Медеан, казалось, впала в оцепенение. Не говоря ни слова, Сакра подхватил императрицу под руки и помог Бриджит втащить ее в комнату. Он поддерживал Медеан, пока Бриджит закрывала люк и ставила на место камень, который его прикрывал. Калами все еще где-то поблизости. Что, если он сумеет добраться до Жар-птицы? Бриджит боялась даже думать об этом. Когда она выпрямилась, ей почудилось, что она попала в шкатулку с драгоценностями - так много вокруг было блеска драгоценных камней, золота и серебра. При виде изящной вещицы из филиграни, самоцветов и множества часовых механизмов, что занимала центр комнаты, у Бриджит захватило дух. Однако любоваться всеми этими красотами было некогда. Бриджит взяла императрицу под руку и потихоньку, шаг за шагом, повела в главные комнаты.

Там, конечно, были и фрейлины, и стража, и все они вскочили при их появлении. Стражники вскинули секиры - этот жест в основном относился к Сакре; фрейлины подбежали к императрице и, отняв ее у Бриджит, уложили на ближайшем диване.

–  Что вы с ней сделали?
– вскричала одна из них, растирая запястья госпожи.

Бриджит открыла было рот, но Сакра опередил ее.

–  Слушайте меня, - сказал он.

Бриджит стала внимательно слушать - так же как и слуги, слишком удивленные происходящим, чтобы делать что-либо еще. В наступившей тишине Бриджит различила далекий звон. Колокола... Она невольно улыбнулась этому смутному, мелодичному и такому знакомому звуку. Где-то наверху били колокола - гулко и раскатисто.

–  Ваш император исцелен от своего недуга, - сообщил собравшимся Сакра.
– Позвольте мне первым поздравить вас с этим.

Он поклонился, закрыв лицо руками. В этой позе он был абсолютно беззащитен, любой из стражников мог срубить ему голов одним ударом.

Но никто из них даже не пошевелился. И тогда Бриджит услышала новый звук. Он катился по дворцу сквозь двери, сквозь каменные стены, нарастая и приближаясь.

Это было ликование. Сотни людей смеялись и кричали от радости.

Фрейлина, стоявшая ближе всех к двери, подбежала к ней и широко распахнула. В тот же миг в комнату ввалилась толпа людей: почти все в праздничных нарядах, большинство с золотыми цепями на шее.

–  Император!
– воскликнул один из них - тощий человек со связкой золотых ключей на поясе.
– Ваше Величество, император исцелился!

Стражники гаркнули дружное "ура", а фрейлины вознесли благодарение богам. Солдаты и служанки, лакеи и дворяне - все обнимались, плясали от радости и поздравляли друг друга со слезами на глазах.

Лишь Медеан не пошевелилась. Она совершенно неподвижно лежала на диване, и только по тому, как вздымалась и опускалась ее грудь, было ясно, что она еще жива.

–  Что случилось?
– спросил дородный человек, чья кожа потемнела от солнца и ветров. Только теперь он заметил Сакру.
– Как ты посмел явиться сюда?! Что ты с ней сделал?!

–  Ее Величество неважно себя чувствует, - сказала Бриджит, заслонив собой Сакру.
– Эта новость так ее ошеломила...

Пожалуй, не стоит сейчас уточнять, почему. Не теперь, когда вокруг столько веселья. Казалось, весь дворец сошел с ума от счастья. Если сейчас сказать правду - ошалевшая толпа может превратиться в обезумевшую стихию. Медеан, возможно, и заслуживав кары, но не такой.

–  Пусть с ней останутся фрейлины, - предложил Сакра.
– И позовите врача.

–  Всех зовут собраться!
– прокричал кто-то из коридора.

– Все в Большой зал! Все в Большой зал!

Воздух огласился новыми возгласами - на этот раз под аккомпанемент топота ног, и поток людских тел устремился сквозь двери - слуги, знать, стражники, фрейлины, толкаясь и отпихивая друг друга, чтобы поспеть за толпой. Лорды-советники помедлили секунду и тоже нырнули в людской водоворот.

Бриджит, Сакра и Медеан остались одни, среди затихающих выкриков.

Только одна фрейлина с перекошенным от горя лицом все еще стояла на коленях у ложа своей госпожи.

–  Я так и знала, - тихонько сказала она, беря императрицу за руку. Что она с собой сделала! Знаете, ей было так тяжело.

–  Знаю, - ответила Бриджит.
– Но теперь все кончилось.

–  Да.
– Фрейлина взглянула на них. Она была немолода, глубокие морщины избороздили ее лицо, исполненное негодования и горя. Как давно она здесь служит? Как давно хранит молчание?

–  Что вы теперь станете делать?
– спросила фрейлина.

–  Пойдем в Большой зал, - ответил Сакра.
– Вы за ней присмотрите?

Женщина молча кивнула.

Сакра закрыл дверь в комнату-шкатулку и на всякий случай еще раз повернул ручку двери, чтобы убедиться, что она захлопнулась. Потом он наклонился над императрицей и развязал узел, которым к ее поясу были привязаны ключи. Очень осторожно, не касаясь самих ключей, Сакра снял кольцо и выпрямился. Фрейлина не стала протестовать.

–  Пойдемте, Бриджит, - сказал Сакра, протягивая ей руку. Императорские Величества наверняка захотят поблагодарить вас.

–  Хорошо.
– Бриджит с радостью вложила в его руку свою ладонь. Чем они могли сейчас помочь убитой горем женщине - теперь, когда все уже скоро раскроется? Пусть хотя бы побудет одна.

Бриджит и Сакра плотно закрыли за собой дверь, оставив императрицу на попечении последней верной служанки, а сами рука об руку отправились в путь по коридорам, чтобы увидеть, как двор приветствует Микеля и Ананду.

Глава 18

В Большом зале царило настоящее столпотворение. Казалось, в одно, хоть и просторное, помещение набились все обитатели дворца. Многие были одеты в придворное платье, но были и такие, кто отправился на праздник прямиком из постели - эти дефилировали в ночных рубашках и колпаках. Однако никто не обращал на это внимания. Было шумно, бестолково и радостно. Служители храма, которых Бриджит узнала по поясам из падуба, распевали праздничные гимны. Каждый спешил внести свою лепту во всеобщий гул: одни возносили молитвы и благодарности богам, другие выспрашивали друг у друга новые подробности чудесного исцеления императора. Стражники, видать, уже махнули рукой на этот хаос и даже не пытались призвать толпу к порядку. Вместо этого они выстроились вдоль стены, довольствуясь тем, что не подпускали толпу к одной из дверей, куда народ ломился с особой настойчивостью. Бриджит решила, что за ней, должно быть, находятся личные апартаменты императора. А может, что-нибудь вроде винного погреба.

Однако самого императора, а также императрицы нигде не было видно. Хранитель Бакхар и капитан Чадек тоже почему-то не появлялись.

–  Дочь Аваназия!
– закричал кто-то.
– Это же дочь Аваназия!

Толпа окружила Бриджит и куда-то поволокла. Она буквально пошла по рукам: ей что-то кричали, над нею плакали, целовали ее одежду, а иногда и ее саму. Кто-то нахлобучил на голову Бриджит венок из остролиста. Ее все подталкивали и протискивали сквозь скопление людей, до тех пор пока она не споткнулась о помост, и ей пришлось подняться на него. Толпа взорвалась приветственными криками. Все кружилось у Бриджит перед глазами, от духоты и смущения она едва могла дышать, в какой-то момент ей даже показалось, что сейчас она упадет в обморок. Она оглядела бушующее людское море в надежде увидеть Сакру, но он тоже где-то затерялся.