Наследие из сейфа № 666
Шрифт:
А потом они догнали и самих Фрэнка с Алисой. Радостно гавкая, Шак и Грим восторженно наскакивали на их плечи передними лапами, оглушительно лаяли в лицо и лизали щеки. Мужчина и женщина удивленно смотрели на черных лохматых зверей, машинально отдергивали головы, отворачивали лица от их настойчивых полизушек, отпихивали руками счастливые улыбающиеся морды… И сами тянулись к ним, заглядывая в любящие собачьи глаза. Откуда вы, пёсики, откуда вы, хорошие?.. А Шак и Грим продолжали настойчиво звать, приглашая идти за собой. Ласковый гавк в лицо, тяжелую лапу на плечо… ну пошли же, пошли, пора вам, просыпайтесь, люди!
И они проснулись. И не так, как обычно — с пустым, равнодушным тупым желанием: пора поесть, надо сходить в туалет, перевернуться на другой бок,
Адские собаки могут быть и ангелами: если они могут увести за Грань темную опустившуюся душонку, то способны сделать и наоборот — найти и вывести из-за Грани невинную, чистую, светлую душу.
Фрэнк и Алиса задумчиво уставились друг на друга. Высокий лоб Фрэнка оголили широкие залысины, в коротко стриженных алисиных волосах сверкала седина… Прожитые в никуда не забытые годы сами вспомнились, как и Невилл, год от года становящийся старше и выше, как и старая седая мама, с горечью глядящая на них.
Фрэнк встал, шагнул к койке напротив, сел и обнял за плечи жену, впервые за много лет. Шепнул в родное ухо:
— Мне приснился черный пёс, ласковый и лохматый Грим.
— Ласковый Грим? — мягко улыбнулась Алиса. И нахмурилась. — А мне тоже черная собака приснилась, и тоже ласковая… Шак, голубоглазый Шак, — озадаченно посмотрела на мужа. — Что это было, Фрэнк? Что с нами случилось? Что… что разбудило нас?.. И… я же всё помню.
— Я знаю, любимая… — вздохнул Фрэнк, прижимаясь губами к седому виску жены. — Я тоже всё помню.
Черные Псы, довольные своей доброй проделкой, невидимо переглянулись, радостно скалясь, и растворились в портальном переходе, на сей раз точно возвращаясь к Гарри и Книге.
Гамаюн только бровью повела, провожая псов-доброхотов. Гарри, недурной физиогномист, вопросительно посмотрел на Деву, без труда сообразив по её лицу, что произошло ещё что-то, помимо задуманного. Гамаюн не стала его истязать неопределенностью, сказала сразу:
— Будет счастлив твой Нива. Навестят его скоро родные…
А в классе Трансфигурации правдолюбка Гермиона устроила кипиш, бойкот и революцию. Едва за Гарри закрылась дверь, девочка возмущенно заклокотала:
— Профессор! Нечестно! Как вы могли ни за что наказать Гарри?!
— Мисс Грейнджер, сбавьте обороты! И сядьте на место, я вам не разрешала вставать!
— Но Гарри! — лохматый дракончик строптиво топнул ножкой. — Гарри-то за что наказан?
Тогда МакГонагалл предприняла тактику полного игнорирования — не обращая внимания на исходящий праведным гневом столбик, она начала инструктаж по превращению деревянной спички в стальную иголочку. Закончив, раздала всем по спичке и велела приступать к выполнению задания. Гермиона свою спичку превратила одним движением брови, даже не смотря на неё, и продолжила сверлить профессоршу оком правосудия. А вот другие прямо чуть заикаться не начали — с какой легкостью возмущенная первоклашка произвела трансфигурацию! И дозрели вдруг — а правда, за что Гарри-то наказан? За то, что высказал свое мнение о бесполезной, растратной и ненужной трансфигурации? Ну куда её, в самом-то деле, деревянную свинью?! Драко сердито пробубнил, глядя на свою спичку:
— А папа мне рассказывал, что Трансфигурацию учат для того, чтобы с толком и пользой применять её в повседневной жизни во всех непредвиденных случаях. Например, превратить падающую скалу в песок, как поступил однажды Гидеон Мальсибер, чтобы спасти пару магглов, оказавшихся в беде при обвале в горах. Песком их, конечно, тоже круто приложило, но хоть живы остались. Тонна песка всё же лучше цельного куска скальной породы.
Слова Малфоя дети выслушали с уважением и с горящими глазами воззрились на МакГонагалл, мол, видите, как надо?! Это вам не какая-то там дохлая деревянная свинина! Минерва с отвращением посмотрела в ответ на малолетних умников — тоже мне, философы: ну что она им тут должна спец-демонстрации устраивать, что ли, создавать
критические ситуации и с блеском их решать? Обычно детишкам свиньи хватало для впечатления! Тоже мне вундеркинды!..В общем, еле-еле, со страшным скрипом Минерва довела урок до конца, невзирая на явные протесты первоклашек. Детки считали себя правыми, а потому и обиженными: ну а как же, ни с того ни с сего прогнать из класса студента лишь за то, что он посмел выразить свою точку зрения. И когда прозвенел колокол-звонок с урока, маленькие строптивцы с такой скоростью покинули класс, что Минерва даже позавидовала их дружному рвению — эк сдружились-то как с этим Поттером! А ребята лихорадочно неслись в подземелья… да-да, все тридцать, со всех четырех факультетов, спеша на помощь несправедливо обиженному поборнику справедливости.
В спальню вбежали, правда, только двое — Драко и Невилл, прочие остались в коридоре и гостиной. Гарри обнаружился на полу перед сундуком, на крышке которого лежала раскрытая книга с картинками. При приближении друзей Гарри поднял голову и безмятежно взглянул на них. И он совсем не выглядел расстроенным, напротив, его лицо выражало веселое недоумение.
— Ой, вы чего? Урок уже закончился?
Где-то в районе обеда в гостиной Долгопупс-Хауса, одной из резиденций, в которой в настоящее время проживали Долгопупсы, звякнул сигнал колокольчика, возвещавший о срочном посетителе. Августа, час назад пославшая в Мунго труп внезапно скончавшегося Элджи, с неохотой подошла к камину. По чести говоря, ей было глубоко фиолетово, отчего скопытился Алджернон. Не любила она его, уж больно мерзким стариком тот был, в отличие от её дорогого Энджела… Но целитель Сметвик, шагнувший из камина, принес ей не результаты вскрытия, а самую невероятную новость.
— Августа! Ну-ка собирай свои кости пошустрее и двигай в Мунго — Фрэнк с Алисой очнулись! Пришли в себя и спрашивают тебя и сына!
Первые шаги по Хогвартсу
Вторник–среда прошли без эксцессов. Маггловедение, Чары, Астрономия были представлены, изучены и усвоены без сучка и задоринки. Разве что значимые моменты стоит отметить: урок маггловедения вел профессор Квиррелл, очень нервный молодой человек, заикающийся через слово и побуквенно, да так, что ученикам вскоре представилось, что они играют в викторину «Угадай слово».
— В д-д-до… до-до-доме маггла о-о-осо-бо… О-со. О-о-о…
— Особое?
— Особое место?
— Особое значение?
— Особо важное место занимает пылесос, — с каменным выражением лица отчеканила Гермиона. До остальных как-то не сразу дошло, что она шутит.
В общем, почти весь урок, вернее, его первую половину, маленькие умники провеселились, обсуждая каждую рваную фразу-слово профессора-заики. Позабавил их и тюрбан, который Квиррелл то и дело снимал, чтобы дать подышать вспотевшему затылку. Он был, похоже, декоративный, то есть его не надо было наматывать-разматывать: ткань была сразу вся нашита на шапку-каркас. И всё же Квиррелл любил свой неудобный и жаркий головной убор. Как он уверял, этот тюрбан ему подарил один африканский принц, которому он помог избавиться от очень опасного зомби. Но по-настоящему никто не верил в эту историю. Кроме Гарри. Он не только внимательно вслушивался в заикание бедного профессора, но и в лицо всматривался, подмечая малейшие нюансы игры его черт. И когда Шеймус Финниган начал насмехаться:
— Да как он зомби-то победил, если даже собственной тени боится? Заиканием? Типа: и-и-и-зы-ы-ы-ди, нечистая си-и-ила?
Гарри его резко прервал:
— Не говори, чего не знаешь! Профессор и вправду сразился с чудовищем, и тюрбан этот действительно наградной подарок принца Джафара Хартумского в знак признательности.
Все тут же притихли и припухли, силясь понять, что это Гарри только что сказал? Квиррелл мило порозовел и, заикаясь, поблагодарил заступника. Тем временем Гермиона и Джастин с Дином припомнили маггловские прошлогодние газеты, в которых как раз была эксклюзивная новость о чудесном спасении похищенного суданского наследника.