Наследие

– У меня что, дежавю? Или годы не властны над твоим младенческим разумом?
– Стас вытащил и протянул Гришке древний булатный клинок.
– Осторожно, он еще и острый. Значит, добрались до самих нижних уровней?
– Стас наблюдал, как великовозрастное дитя увлеченно рубит мечом стволы молодых бананов.
– Ну хватит уже, дровосек. Рассказывай, что у вас тут нового? Где Сашка, Надя, Ковбой?

– Ковбой тут неподалеку, парой уровней выше. Сашка тоже там. А Надя...
– Гришка явно замялся.
– Черт, ты же ничего не знаешь.

– Удивительная сообразительность. Так, что с Надей случилось?

– Да не то чтобы случилось. Да жива она, чего ты дергаешься! Живее всех живых. Вот только она сейчас с Викингом. Старшая жена в его гареме.

– А чего ты мнешься, как девица красная? Меня ведь десять лет не было, а Надя из той категории женщин, которые и мужа из командировки дождаться не в состоянии. Если ты думал разбить мое сердце, то совершенно напрасно.

– Так-то оно так, да только все не совсем так...
– вновь начал мямлить что-то невразумительное Григорий.

– Гриша, ты в мое отсутствие хоть какое-то время пытался уделить своему самообразованию? Создается ощущение, что за истекшие годы твой словарный запас претерпел совершенно невосполнимые потери. Сосредоточься и попытайся на человеческом языке объяснить, что у вас тут произошло.

– Так это... У нас тут перманентный военный конфликт. Во!

– Браво, насчет самообразования беру свои слова обратно. А теперь по порядку. Кто и с кем воюет? И чего не поделили?

– Знаешь, Стас, это тебе лучше с Ковбоем поговорить, он у нас нынче за Наполеона. А Викинг - он, как это... Узурпатор, - чуть напрягшись, выдал очередной перл Гаврош.

– Так, ясно. А ну-ка вспомни, как выглядит и где расположена штаб-квартира вашего Наполеона.
– Стас срисовал обстановку обширной пещеры из путаных обрывчатых образов сознания Григория, а затем, чуть помедлив, спросил: - Сашка тоже чья-то любимая жена?

– Не боись!
– тут же встрепенулся юный сердцеед.
– Сашка в тебя по уши влюбленная. К себе никого не подпускает. Все эти годы тебя ждала. Сначала, правда, с Надей вдвоем были, - Гаврош хитро и многозначительно подмигнул, - но опосля, как Надя к Викингу переметнулась, так одна и живет. Лет семь уже, пожалуй. Она у нас главврач госпиталя. Фифа важная, к такой на тележке не подкатишь.

– А ты, значит, пробовал?

– А то! Но-но, ты не газуй...
– Гаврош настороженно попятился, видимо, что-то разглядев во взгляде собеседника.
– Я что, один такой? Она дамочка видная. Фигура и все такое. Медикаменты, опять же...

– Ты здесь остаешься или со мной в штаб-квартиру?

– Я что, на дурака похож? На кой мне эти бананы, если там пьянка намечается? Конечно, с тобой!

Огромный стол был сплошь завален ватманами с нанесенными на скорую руку чертежами и многочисленными пометками и стрелками, выполненными жирным красным маркером. Пять человек склонились над этими планами и, подсвечивая себе шарообразной лампой, что-то оживленно обсуждали. Бесшумное появление Стаса и Гавроша осталось совершенно незамеченным поглощенными разработкой стратегических планов командирами. В начавшем лысеть бородатом подтянутом мужчине Стас с трудом узнал своего старого знакомого Ковбоя.

– Что планируешь, Ковбой? Ватерлоо или Бородино? Учти, в обоих случаях сражения для великого полководца закончились крайне плачевно.
– Стас с любопытством наблюдал за медленно расширяющимися глазами Игоря. Кроме узнавания, в них отражалась целая гамма чувств и эмоций, многие из которых он бы предпочел не заметить.

– Вернулся, значит. Ну, здравствуй, командир.
– Ковбой повернулся к своим боевым товарищам: - На сегодня все. Выставить усиленные посты. Смена каждые два часа. Резервный взвод - в полной готовности. Свободны.

– Я, пожалуй, тоже пойду, - тихонько проблеял, пятясь к двери, Гришка.
– Чувствую, вам есть о чем поговорить.

– Кто разрешил тебе покинуть заготовку фруктов? Насколько мне помнится, у тебя было три наряда, и наказание устанавливал лично я.

– Так Стас же вернулся? На кой нам теперь эти бананы с авокадо? Мы ща Викинга в два счета сделаем.

– Исчезни, лишенец, - Ковбой развернулся лицом к Стасу и протянул руку.
– Присаживайся, командир. Нам действительно есть о чем поговорить.

– Строг ты стал, как я посмотрю. Вылитый Че Гевара! [230]– Стас присел за стол и взглянул на многочисленные карты, которые являли собой схематические разрезы многоуровневых пещер Шамбалы и схемы самих уровней.

– Гаврошу что в мозг вложишь, о том он думать и будет. В противном случае, все его мысли направлены исключительно в одну сторону. За истекшие десять лет количество тестостерона в его крови только возросло, и это создает нам немалые проблемы. С чем пожаловал, Стас, и надолго ли?

230

Эрнесто Че Гевара (полное имя Эрнесто Рафаэль Гевара Линч де ла Серна) - латиноамериканский революционер, команданте Кубинской революции 1959 года.

– Гришка хоть и остался великовозрастным ребенком, но меня был искренне рад видеть, чего не могу сказать о тебе, Ковбой.

– А ты чего хотел, командир? Слез и объятий? Я это для Сашки оставлю. Думаю, скоро появится. Десять лет прошло, здесь многое изменилось.

– Все так плохо? С Викингом власть не поделили?

– Не знаю, что тебе успел рассказать этот оболтус, но все не так просто и однозначно. Я, если ты помнишь, к власти никогда не рвался. Меня другие ценности интересовали. И если ты заглянул к нам в гости не на один день, с удовольствием отдам бразды правления в твои руки. Только, что-то мне подсказывает, не за этим ты прибыл. Или ошибаюсь?

– Не ошибаешься, Ковбой...
– Стас задумчиво разглядывал сильно постаревшего байкера и бывшего учителя словесности. Только глаза цвета чистого неба по-прежнему оставались живыми и напоминали о том парне, которого он однажды вытащил из лап Гасконца.

– Может, новости обнадеживающие хочешь сообщить? Неужели на Земле нашлось место для нас? Надоело, знаешь ли, гнить в этих подземельях.

– И тут я тебя порадовать не смогу. На этой планете и в этой реальности ничему живому места нет, и не будет еще ближайшую сотню тысяч лет.

– Так зачем ты появился, Стас? Вновь подарить нам искру надежды и исчезнуть навсегда? Я часто думал над тем, зачем мы здесь. Может, было бы честнее и правильнее захлебнуться соленой водой в гибнущем городе? Неужели ты не понимал, что у нас нет перспективы? Мы деградируем, командир. Мы превращаемся в зверей. Я филолог, но я десять лет не держал в руках книгу. Мои нынешние интересы ограничены тремя вещами: секс, еда и борьба. А знаешь, за что? За тот же секс и еду. Мы за десять лет превратились в первобытных пещерных людей, только те хоть иногда видели небо над головой и солнце. Пройдет еще пара десятилетий, и в свой очередной визит ты застанешь здесь слюнявых заросших тварей, копошащихся в своих экскрементах и беспорядочно сношающихся. Такую судьбу ты уготовил для нас?