Наследие

Что-то отвлекло его от созерцания картины заканчивающегося крещения и начинающейся пьянки. Стас включил все зоны восприятия и рядом с собой под прикрытием силового поля узрел группу лиц, также с интересом наблюдавшую за царящим на реке хмельным весельем.

– Рад видеть вас в добром здравии и веселом расположении духа, особенно в этот значимый и весьма примечательный для вас момент.
– Стас снял защитное поле и низко поклонился застывшим от изумления Сварогу, Велесу, Перуну и Маре.

– Ну конечно, Архонт. Как же без тебя? Как только в мире недоразумение какое, ты тут как тут, - первой пришла в себя Марена.
– Давненько тебя не видали, все мотаешься меж миров и пластов времени? Ищешь свою правду?

– И ты вот это, - Сварог угрюмо мотнул головой в сторону реки, - называешь недоразумением, дочь?

– Или это?
– поддержал папашу Перун, показывая рукой на сваленный деревянный истукан, символизирующий его собственную персону.

– А мне, дорогие родственнички, вот это все, - Мара широко развела руки, - до одного места. Я, если вы не забыли, - Смерть. А ее, милую, ни в этом мире, ни в будущем никто не отменял и не отменит. Мое существование не зиждется на одном почитании и поклонении, работа для меня всегда найдется.

– Не обольщайся, Марена, - тихо произнес Велес.
– Перемены вскоре коснутся всех. И ни тебе, ни твоему любимому господину их не избежать.

– Шутить изволите, дядюшка? Не мне вам объяснять. Нет ни рая, ни ада, ни чистилища, как нет и страшного суда - есть только Навь. Вечная Навь. И вон тот чудик в серой рясе с кадилом и крестом, - Мара изящным жестом указала в сторону греческого священника, - ровно через месяц и три дня будет моим гостем во владениях Чернобога.

– Велес прав, - Сварог насупил брови.
– Новая вера семимильными шагами поглощает этот мир. А сегодня сломлен последний рубеж и оплот нашего владычества на этой Земле. Скажи, Архонт, - Сварог посмотрел на Стаса, - тебе ведь, в отличие от Мары, ведомо истинное будущее, а не возможное? Когда этот разящий крест полностью поглотит души потомков Богумира?

– Недолго осталось, Сварог. Лет триста, я думаю. Тяжело будет насаждаться эта вера в славянские души. Огнем и мечом, кострами инквизиции и каторжными колодками. Целенаправленно и планомерно будет выжигаться из сознания твоих потомков память о древних богах.

– Я вот одного не пойму, - Перун задумчиво почесал затылок.
– На кой Владимиру новая вера? Неужто он и впрямь осознал высоты и духовность христианского учения? Может, решил покаяться за грехи свои тяжкие?

– Удивляюсь я тебе, братец!
– Марена от души расхохоталась.
– Это его ты называешь высокодуховной личностью?
– Кивок в сторону князя, стоявшего в окружении дружинников.
– А как же три гарема общим числом восемьсот душ, и это не считая шести законных жен? А посаженный на мечи родной брат и растленная у трупа мужа жена-гречанка? А изнасилованная на глазах отца Рогнеда? А убийство будущего тестя перед лицом прилюдно опозоренной дочери? Десятки посрамленных боярских жен и попорченных девственниц, ежедневные пиры, пьянки, шабаши [217] и оргии с дружиной в Белгороде и Вышгороде - это уж и вовсе детские шалости. И ты серьезно полагаешь, что этот бастард [218] может проникнуться великомученической религией?

217

Шабаш - торжественные ночные собрания ковена (по христианской терминологии, ведьм и других лиц) для совместного отправления обрядов, зачастую носивших ярко выраженный сексуальный характер.

218

Бастард - внебрачный сын от женщины неблагородного или незнатного происхождения.

– Никогда не поздно признать свои ошибки, - Перун вовсе не настроен был соглашаться с сестрой.
– Девять лет назад Владимир реставрировал в Киеве наш пантеон богов. Может, еще не все потеряно, и через какое-то время он одумается?

– Вон ты о чем, громовержец, - Мара хитро посмотрела на брата.
– Ведь этот славный князь тебя поставил во главу пантеона богов земли Киевской! Даже про нашего достославного батюшку позабыл. Кстати, все стесняюсь спросить, с чего бы это? За какие такие заслуги?

– Мара!
– грозно одернул вконец развеселившуюся дочь Сварог.
– Неважно, кто во главе пантеона стоит, важно, что он вообще стоит.
– Владыка Ирия со вздохом посмотрел на сваленный истукан Перуна и добавил: - Стоял!

– Язва ты, сестрица, - не преминул поддеть Перун.

– Мне язвой по штату положено быть, должность такая - чай, не забыл? Да вот только мозги у меня от безделья не растеклись еще. Ну не может такой безудержный блудодей и кровожадный братоубийца, как Владимир, вдруг покаяться и стать святошей. Так не бывает. Это противоестественно. Ты вон у Архонта спроси. По вопросам будущего он у нас теперь эксперт, а не я.

– Взоры богов обратились на Стаса.

– Беда...
– Стас растерянно смотрел на олимпийцев.
– Вынужден вас огорчить, госпожа Смерть. Примерно через триста лет князь Владимир будет канонизирован [219] и причислен к лику святых. Мало того, его признают равноапостольным [220] святым.

– Да не может быть такого!
– Мара подошла вплотную к Стасу.
– Поиздеваться над старушкой решил, Белый Князь? Я ведь еще своего дара не растеряла и судьбы людские вижу отлично. Ежели кто сомневается, предлагаю часов через пять отправиться в Белгород и убедиться собственными глазами в благочестии и святости нашего князя. Обещаю вам незабываемое и захватывающее зрелище.

219

Канонизация - причтение усопшего подвижника к лику святых. В практике православных церквей органом, полномочным канонизировать то или иное лицо в лике святых, является обычно высший законодательный орган данной поместной церкви, то есть Поместный собор или Синод.

220

Равноапостольный - наименование святых, особо прославившихся проповедованием Евангелия и обращением народов в христианскую веру.

– У него же жена молодая - царевна Анна. Да и сам он христианство год назад в Корсуне принял, - не унимался Перун.
– Говорят, Анна - красавица писаная.

– Когда это тебе, братец, наличие супруги законной мешало с девками в поле да в стожках сена по весне баловать?

– Я себя святошей и не считаю. С тобой, Мара, поговорить - все одно что тухлой водицы испить!
– Перун в сердцах сплюнул и отвернулся.

– Нескучная у вас семейка.
– Стас задумчиво смотрел на разругавшихся в конец божественных родственников.
– Одно радует - наличие неистребимого оптимизма. Не слишком обоснованного, конечно. А что касается Владимира, тут Мара, несомненно, права. Ни о каком осознании высоты христианского учения или желании хотя бы личного спасения и покаяния не может быть и речи. Выбор единой религии обусловлен исключительно государственной геополитической необходимостью. Я уж воздержусь от комментариев, как этот выбор вообще происходил. Христианство позволит князю укрепить и существенно усилить центральную власть, ибо сама церковь будет пропагандировать и насаждать идею богоизбранности государственной власти: "Как Бог царствует на небесах, так и князи избраны быте от Богов".

– Чем же старая религия хуже?
– подал голос молчавший до этого Велес.
– Она ближе к природе, она естественнее и понятнее людям, демократичнее, наконец!

– Как сказал один мой современник: "Демократия - это не только когда ты их, но и они тебя".

– Я вот сейчас не понял, - встрепенулся нарочито дувшийся до этого Перун.

– Не огорчайся, громовержец, его и в мое время далеко не все понимают. Сварог, скажи лучше, что дальше намерен делать весь ваш божественный Ирийский пантеон?

– Я не властен над помыслами детей и братьев своих. Каждый волен выбирать свой путь самостоятельно. В любом случае, звездные дороги для нас всегда открыты, и многие уже ушли странствовать по ним. В том числе и внучка моя, Девана.
– Сварог внимательно посмотрел на Стаса.
– Ты же был в Ирии в будущем, видел ли ты там кого-либо из нас?

– Нет, Сварог. Через тысячу лет в тронном зале я застал одинокое существо, не имеющее к вам никакого отношения. Но даже по моим субъективным ощущениям пещеры Шамбалы опустели задолго до моего появления в них.

– Вот ты сам и ответил. Прощай, Белый Князь!
– Сварог внимательно посмотрел прямо в глаза Стасу.
– Я желаю тебе найти ответы на свои вопросы и пройти до конца предначертанный путь. Одно хочу сказать, все ответы - в тебе самом.

– Стас, - Мара вызывающе взглянула на него, - лично я ни к каким звездам не собираюсь. И очень рассчитываю вскоре лицезреть тебя в гостях. Это ведь сейчас нити твоей судьбы нет в моем клубке, но для гиперборейской княжны десять веков - не срок. Будь готов! Как только родишься на этой Земле, уж я тебе покажу, кто тут настоящий кукловод.