Наследие

Перед его взором очень медленно стал проявляться из воздуха образ Берегини, окутанный короной соломенных волос, пахнущих свежескошенным сеном и лесным ландышем: "Вы, люди, - удивительные создания. Вы можете формировать совершенно невероятный вид энергии - Поле Любви". Загадочно улыбающаяся хозяйка древнего протолеса растаяла, и на ее месте возникли карие раскосые глаза, сверкающие искорками смеха, глаза его нерожденной дочери: "Папка, ты не задавался вопросом, откуда берутся свободные души?". Круглое личико с двумя торчащими косичками и задорно вздернутым носиком начало таять, открывая взору диск скрывающегося за горизонтом планетоида.

Стас знал, как поступить. Последние сомнения растаяли вместе с растворившимися в пространстве карими глазами. Земля должна жить. Человечество обязано выжить, оно просто не имеет права исчезнуть с лика планеты! Голубой шар - это не просто одна из девяти планет Солнечной системы, населенная разумом - это симбиоз, единое живое существо, способное созидать жизнь и создавать новые монады, имя которому - Земля Изначальная!

Глава 11. Ирий

У подножия одинокой скалы с грохотом разбивались гигантские волны свинцово-серого океана. Порывы ветра, несшие с собой колючие кристаллики льда и хлопья пепла, смешанного со снегом, зло трепали распущенные волосы и больно впивались мириадами острых игл в открытую кожу лица. Этот неуютный и суровый мир мало походил на знакомую с детства Землю, и все же это была его родная планета. Что такое десять лет для Вселенной? Даже не мгновение, а нечто неизмеримо малое. Стас и не рассчитывал, что, телепортировавшись в будущее, отдаленное от момента катаклизма десятью годами, он застанет некие радикальные изменения в лучшую сторону. И все же бездушный, угрюмый вид колыбели человечества удручал и навевал неистребимую тоску.

Вот уже пятый час он мотался по планете, совершая прыжок за прыжком, открывая порталы во все известные ему точки земного шара - и не узнавал их, а чаще просто не находил. На месте Парижа бушевал ураган, поднимая на гребни волн холодного моря тысячи льдин и плавно раскачивая исполинские айсберги. Евразия была расколота на два небольших материка широким проливом. Оба эти незначительных участка суши были сплошь покрыты серым снегом и толстым слоем льда. Не существовало Азии и большей части Северной Африки, как и Японии, поглощенной бушующими водами Мирового океана. Полностью покрытой панцирем льда оказалась Канада и часть Северной Америки, а на месте Южной возвышался архипелаг одиноких островов.

Зато в районе экватора образовался совершенно новый грандиозный материк, который вобрал в себя центральную часть Африки, юг Индии, Мадагаскар и многие острова экваториального пояса. Бескрайние скалистые просторы нового континента простирались далеко на Запад и Восток и были сплошь покрыты стеной пепла и дыма, сквозь которую изредка пробивались вспышки многочисленных вулканов. Огромный горный массив высотой не менее двенадцати километров в центре материковой части нового континента прятал свои вершины среди сплошной облачности. Стас пораженно рассматривал отвесные скалистые ущелья новых гор, уходящие, казалось, в саму бездну и не имевшие дна.

Земля стерла со своего лика даже само воспоминание о человеке. За столь ничтожно малый срок полностью исчезли все следы цивилизации с тысячелетней историей. Отпечатки человеческого гения были поглощены солеными водами океанов, раскаленной лавой вулканов, скрыты под слоем пепла и многометровым панцирем ледников. Перед взором одинокого путника предстала мертвая, выжженная, обнаженная планета, и лишь в глубинах седого древнего океана еще теплились остатки жизни. Стас ощущал, что жизнь в грохочущих у его ног водах сохранилась, пусть и не вся, а в самых простейших формах, но она существовала и обещала через сотни тысяч лет дать новые поросли и возродиться во всей своей красе.

На месте бывшей высочайшей горной системы Земли сейчас расположились многочисленные острова довольно обширного архипелага. Именно к одному из этих клочков суши и был прикован мысленный взгляд Стаса. Он четко ощущал, что жизнь в пещерах Шамбалы, под защитой силового поля Кристалла Мироздания, сохранилась. Находясь на скальном уступе соседнего острова, он не мог различить деталей, но общий огонек коллективного человеческого сознания видел ясно и отчетливо. Вот только он никак не решался открыть портал.

Стас специально выбрал достаточно большой отрезок времени, по человеческим меркам, конечно, прошедший с того момента, как он покинул колонию. Некий психологический рубеж он преодолел еще на ледяном метеорите, и сомнений в правильности принятого решения не испытывал. Но здесь рядом, буквально в десятках километров, находились близкие и дорогие ему люди, судьбу которых ему также придется кардинально изменить. В той новой реальности, которая возникнет после уничтожения кометы, они также будут существовать с достаточно большой долей вероятности. Вот только ему предстоит лишить их целого отрезка прожитой жизни, о которой они даже не вспомнят, поскольку она для них просто не состоится.

Но ведь все эти десять лет они жили, боролись, любили и страдали, к чему-то стремились, рожали детей, возможность существования которых в новой реальности вовсе не однозначна. Вправе ли он? Червь сомнения вновь начал грызть глубины его сознания. Может, не стоило здесь появляться? К чему эти душевные терзания? Вернуться на ледяной метеорит или просто телепортироваться в Храм Мироздания, одним движением уничтожить комету и поставить себя перед свершившимся фактом. Поставить весь мир перед лицом новой неведомой реальности. Стас открыл портал...

– Какого хрена?
– Молодой широкоплечий мужчина отлетел в сторону при появлении Стаса из портала. Силовое поле разворачивающегося пространства просто оттолкнуло оказавшегося чересчур близко к месту выхода парня, который теперь, сидя на пятой точке, потирал ушибленное колено.
– Стас, ты?!
– через секунду завопил, широко раскрыв глаза, совершенно незнакомый молодой человек, вскакивая на ноги и бросаясь к Рогозину с явным намерением заключить его в объятия.
– Чего уставился? Не узнаешь? Это же я, Гришка! Гаврош!

– Гаврош?
– не узнать озорные глаза его пятнадцатилетнего спутника было невозможно, и Стас раскрыл объятия.
– Возмужал, ничего не скажешь! Просто Ален Делон. От девок, видно, отбоя нет?

– Бабы - они и в Африке бабы, чего о них базарить. Ты где пропадал все эти годы? И что это за прикид? Ни фига себе ножичек!
– Гришка пораженно смотрел на эфес меча, покоящегося в заплечных ножнах.
– Ты что, в толкинисты записался? Круто! А это так, бутафория, или настоящий? И фехтовать умеешь? А дай заценить!