Наследие

— Может, для вас направленный в лицо пистолет и не повод для волнения, но мне такого не дано… Вы все видели и не вмешались?

— Я видел немного, хотя и вполне достаточно, чтобы сделать свои выводы, — холодно произнес Лафонтен. — И теперь хочу услышать ваши объяснения.

Шапиро впервые посмотрел на него прямо:

— И кто дал вам право приказывать мне?

— Вы, когда объявили чрезвычайное положение. Я лишаю вас всех полномочий…

— Вы не можете этого сделать! — Шапиро в гневе привстал со стула. — Вы не…

— Прямо сейчас, — перебил его Лафонтен, — я могу приказать расстрелять вас без суда, и никто не осмелится мне возразить! Сядьте, черт побери!

Шапиро, поперхнувшись очередной фразой, упал на стул.

Раздался быстрый стук в дверь.

— Да.

Дверь распахнулась, пропуская человека, чье лицо Лафонтен припомнил спустя мгновение.

— Господин Молери, я полагаю?

— Да, господин Лафонтен, — по-военному вытянулся тот. — Временно исполняю обязанности начальника Службы безопасности. Прибыл, как только получил сообщение.

— Прекрасно. Встаньте там.

Молери отступил направо от входной двери и тоже как будто растворился в полумраке.

— Вернемся к нашей беседе, господа. Я жду объяснений, в первую очередь тому, что видел собственными глазами. Здесь был Бессмертный, очень воинственно настроенный. Здесь, в штаб-квартире Ордена. И как такое возможно?

— Вы не знаете, — начал Шапиро. — Это не моя вина…

— Скорее уж моя, — с мрачной усмешкой подал голос Доусон.

— Наконец-то, — зло бросил Шапиро. — Жаль, поздновато ты спохватился. Если бы пристрелил этого ублюдка сразу…

— Единственное, чего мне жаль — это что я вообще рассказал тебе о Галати! Нужно было разбираться самому!

— Так, как ты делал это последние три года? Действительно, жаль, что ты не успел заработать себе еще один приговор!

Доусон гневно пристукнул об пол тростью — и, спохватившись, глянул на Лафонтена.

Тот демонстративно развел руками:

— Продолжайте, господа. Не стесняйтесь. Споры бывших друзей бывают очень, гх-м, информативными.

Едкий сарказм в его голосе не ускользнул от Шапиро:

— Так вам все известно?

— Я не Господь Бог, чтобы знать и видеть все. Но с вашей стороны было большой наивностью полагать, что у меня нет глаз и ушей в штаб-квартире… Ну, что вы замолчали? Я слушаю очень внимательно.

Шапиро утомленно откинулся на спинку стула. Сказал напрямик:

— Да, это я приказал ничего вам не сообщать. Я знал, что вы меня не поддержите. Так сложились обстоятельства… Трудно было придерживаться традиционной схемы работы.

— Потому что в традиционную схему не входит использование организации для личной мести?

Шапиро вздрогнул и потрясенно уставился на него. Не сразу смог заговорить:

— Как вы можете?.. Как вы можете так рассуждать? Вы же отец!

— Да, — тихо произнес Лафонтен. — Чун Ли тоже был отцом. Они все были отцами и матерями, и их детям родителей не вернет никакая месть.

— Вы все понимаете, — выговорил Шапиро. — Но требуете оправданий за то, что я расправился с их убийцей?

— Не оправданий, господин Шапиро. Объяснений. Этот убийца был по пояс в крови Наблюдателей, но оставался неуловимым, пока не явился в штаб-квартиру.

— Он и отсюда ушел неузнанным, — бросил Доусон.

Верховный переключил свое внимание на него:

— Вы, видимо, в курсе подробностей дела, господин Доусон?

— В курсе. Это я узнал от МакЛауда, что настоящий убийца — Джейкоб Галати. Он охотился на Стражей четыре года. Потому что, — он снова негодующе глянул в сторону Шапиро, — четыре года назад Джеймс Хортон со своими прихвостнями убил его жену. И заодно объявил, будто все они принадлежат к тайной организации, которая существует специально, чтобы избавить этот мир от Бессмертных! А потом они убили Дария и едва не сделали нашим врагом МакЛауда. Этого я сумел не допустить, но о Галати я не знал ничего. Тогда не знал.

Он замолчал и отвернулся. Стало тихо.

Лафонтен посмотрел на Шапиро. Тот глядел в сторону, жестко сжав губы, и видно было, что никакие слова и объяснения его не трогают.

Все старо как мир. Кровь за кровь, око за око.

Этот человек потерял сына, напомнил себе Верховный. Совсем недавно, месяца не прошло. Ты помнишь, в какое чудовище тебя самого превратила только угроза такой потери? Помнишь, с каким удовольствием загонял в угол мерзкую тварь, от которой эта угроза исходила?

Только для дела эти переживания не меняют ничего.

Время перевалило заполночь; Лафонтен, чувствуя нарастающую усталость, достал сигарету и закурил. Сказал спокойно:

— Вы не в состоянии контролировать свои эмоции, господин Шапиро. И на высшее звание у вас права нет.

Шапиро снова вскинулся:

— Вы хотите лишить меня звания? Для этого мало желания, нужно еще иметь силу!

— Прекрасно, — кивнул Лафонтен. — Господин Молери!

Шеф Службы безопасности выступил из тени у окна и приблизился к столу.

— Да, сэр.

— Как вы оцениваете действия ваши и ваших людей в последних событиях?

— Мы искали убийцу, — произнес Молери. — Это имело отношение к Игре Бессмертных не больше, чем его охота на нас. Войны со всеми Бессмертными мы не хотели.

— И все ваши сотрудники разделяют ваше мнение?

— Нет, сэр. Но я знаю всех, кто со мной не согласен.

Лафонтен удовлетворенно кивнул:

— Что вы думаете о текущем положении дел?

— В чрезвычайной ситуации все властные полномочия переходят к Верховному Координатору. Текущая ситуация оценивается как чрезвычайная. Я жду ваших приказаний, сэр.

— Что?.. — охнул Шапиро

Но Верховный не дал ему продолжить, снова обращаясь к Молери:

— Прекрасно. Я приказываю вам сопроводить бывшего Первого Трибуна домой и содержать под стражей до суда.

— Бывшего? До суда? — тихо переспросил Шапиро, вдруг потеряв весь свой апломб. — Значит, отставка и суд?

— А вы ожидали чего-то иного? — Верховный извлек из ящика пепельницу, поставил ее на стол и стряхнул с сигареты пепел. — После того, как здесь, в головной штаб-квартире Ордена, погибли сразу семь руководителей организации?