Наследие

Фитц моргнул, обдумывая это, и, казалось, не заметил слез, набежавших на ее глаза.

Казалось, что он смотрит прямо сквозь нее, когда решил:

— Это определенно Член Совета Оралье.

И Софи не знала, хочется ли ей кричать, рыдать или трясти его изо всех сил, пока он, наконец, не услышит то, что она пыталась ему сказать.

Но она слишком устала для всего этого.

Новые слезы потекли по ее лицу, когда она умоляла:

— Пожалуйста, перестань гадать, Фитц. Пожалуйста. Это будет ужасно. Только, пожалуйста. Пожалуйста, отпусти это. Пожалуйста.

— Хорошо, — пообещал он, сокращая расстояние между ними и заключая ее в объятия. — Я оставлю это.

— Спасибо, — прошептала Софи, погружаясь в его объятия.

И в эту одну спокойную секунду все было хорошо.

Или настолько хорошо, насколько возможно.

А потом Фитц спросил:

— Но… как насчет подбора пары?

И Софи откинулась назад, встретившись с ним взглядом, пытаясь найти в себе силы произнести слова, которые он, несомненно, уже знал.

Но после того дня, который у нее был, у нее ничего не оставалось.

Фитц медленно кивнул, и его лицо снова стало похожим на морщины и тени.

— Так… значит, таков план? Ты просто собираешься держать все это в большом секрете и жить с последствиями… и ты не думала, что должна сначала обсудить это со мной?

— Обсудить это с тобой? — повторила Софи.

— Хм, да… ты не единственная, на кого это влияет!

И вот она.

Правда, вокруг которой они танцевали, наконец, заставила их взглянуть правде в глаза.

— Ты… не хочешь, чтобы я была несопоставимой, — пробормотала Софи.

— Конечно, нет! Никто этого не хочет, Софи, что бы тебе ни говорили. И ты тоже этого не хочешь… ты же знаешь, что не хочешь.

— Не знаю, — согласилась Софи. — Но у меня нет выбора.

— Неужели? Потому что мне это кажется довольно простым. У тебя пятьдесят процентов пути туда, чтобы все исправить.

Звук, который она издала, был чем-то средним между вздохом и усталым смехом.

— Вовсе нет, Фитц. Сколько раз я должна повторять? Я не могу рассказать. Никому.

— Значит… ты действительно хочешь сказать, что защита этой тайны важнее твоего будущего?

— Вроде того? — сказала Софи, желая рассердиться, но вместо этого чувствуя себя очень, очень грустной.

Ей не хотелось объяснять следующую часть, но она выдавила из себя эти слова.

— У меня все еще есть будущее, Фитц. Это будет немного сложнее, но… что еще нового?

Она знала, что в этот момент в основном пыталась убедить себя.

Но ей было очень, очень, очень нужно, чтобы Фитц согласился с ней.

— Я… не думаю, что ты все продумала. Но, конечно же, ты этого не сделала. У тебя был долгий день с большим количеством огромных вещей. Итак… мы можем просто согласиться не принимать никаких решений прямо сейчас?

— Мы? — повторила Софи.

— Ну, да. Как я уже сказал — это касается нас обоих, не так ли? Разве мы не должны решить это вместе?

Он действительно произнес эти слова довольно сладко.

Нежно.

Может быть, даже немного нежно.

Но они все равно ошибались.

— Нет, Фитц… это моя жизнь. Я принимаю решение.

Фитц выпрямился.

— Вот так просто.

Она кивнула.

— И ты больше не будешь об этом думать, — настаивал он. — Ты только что приняла решение, и все… все улажено?

Софи снова кивнула.

— Если бы ты понял, почему…

— НУ, Я НЕ ПОНИМАЮ! — перебил Фитц. — Потому что ты мне не скажешь! И, по-видимому, я даже не должен догадываться… и я просто должен быть супер в ладу с этим тоже! Как будто это не собирается также разрушить все для меня.

И это было все.

Прямо там.

Это была холодная, жесткая реальность, которую они оба пытались скрыть.

Было что-то жутковато успокаивающее в этом.

Как будто с них сняли какое-то гигантское ядовитое облако, очистив голову Софи настолько, чтобы она могла сказать:

— Так что… я думаю, это ставит нас в никуда, не так ли?

И на секунду она затаила дыхание, надеясь, что ошиблась.

Но Фитц вздохнул и сказал:

— Думаю, да.

И его глаза были душераздирающе печальны, когда он поднес свой домашний кристалл к лунному свету и медленно исчез.

Глава 45

— Софи? — спросила Эделайн, медленно опускаясь на холодную влажную траву. — Что случилось?

Софи ужасно хотелось заверить ее, что все в порядке.

Но сейчас она не знала, как быть храброй.

Она упала на колени после ухода Фитца и с тех пор сидела там, наблюдая, как трепещущие цветы Панакеса падают вокруг нее, спрашивая себя, как долго ей придется оставаться там, пока она не будет полностью похоронена под цветами.

Что касается жизненных целей, то полное погружение в лепестки казалось ей лучшим вариантом… и это было определенно лучше, чем признаться самой себе, что какая-то маленькая часть ее осталась, надеясь, что Фитц вернется.

Она не нуждалась в больших, драматических извинениях… хотя и не возражала бы немного получить.

Но ей было бы хорошо от простой фразы: «у нас обоих были трудные дни… мы можем начать все сначала завтра?».

Вместо этого… они действительно расстались… что было так странно, ведь они почти не были вместе.

Она все еще привыкала думать о нем как о своем парне.

Они даже не поцеловались!

А теперь…

Теперь впереди будет так много уродливых, болезненных, неловких, беспорядочных моментов и разговоров.

Она может даже потерять нескольких друзей.

И она просто не могла с этим смириться.

— Ты не обязана рассказывать мне, что случилось, — пообещала Эделайн, обнимая Софи за плечи. — Но мне бы очень хотелось, чтобы ты ответила на один вопрос, хорошо? Просто мне нужно некоторое представление о том, в каком направлении сосредоточить свое беспокойство.

При последнем слове у Софи заныл живот, и она поняла, как скрутило ее внутренности. Казалось, что все это — один большой клубок, и она никогда не распутает его полностью.