Наследница козьей княжны

– Что случилось? – крикнула Бела.

Елена Марковна, их главбух, глянула на нее бешено из-за толстых очков.

– Пожар! Бухгалтерия горит!

– Горит? – Бела ошалело захлопала глазами. – Как это, горит?

– Проводка, вроде… – пыхтя, сообщила ей коллега Маша и быстро-быстро посеменила к лестнице, прижимая к груди ноутбук и горшок с фикусом. – Не стой тут, Колокольцева, уходи!

Сердце заколотилось от мерзкой догадки. Да неужели…

Неужели это Слуцкий пожар устроил, побоявшись, что она разоблачит его махинации с отчетами? Точно он! Бела стиснула зубы. И снова – дура-дура-дура! Пожалела его, когда не те цифры заметила на бумагах с его подписями… Подыграла «любимому», и сама по сути преступницей стала. Она стиснула кулаки от злости на себя и на начальника. Нет уж! Она этого так не оставит!

Она все исправит!

– Колокольцева! Куда-а-а! – ударил в спину вопль Елены Марковны и смешался с воем пожарных сирен.

Но Белу уже было не остановить. Она влетела в горящий кабинет и кинулась к шкафам. Огня вокруг было пока не так уж и много, но дым… Он наползал со всех сторон, едкий и удушающий. Пластиковая обшивка стен, на которой сэкономило ушлое начальство, наделила проклятущий дым такой убойной силой, что Беле хватило пары вдохов…

Падая на пол, она продолжала упорно тянуть руки к полке с папками. Сознание гасло, и мир вокруг исчезал, таял, расплывался в удушливых клубах.

***

Бела лежала в белой пустоте, так и не дотянувшись до заветной папки. Перед глазами плотной стеной стоял дым… Хотя, нет. Не дым. Дым едкий и не давал дышать, а это…

Белые мягкие плети более походили на туман. И воздух вокруг казался уличным, влажным, чистым.

Будто лесным.

Под ладонями было сыро, пружинило влажно. Стоило поскрести пальцами, и в нос ударили запахи грибницы и моховой прелости.

Бела села, закрутила головой. Из белесой туманной дымки вырисовывались острые очертания деревьев. Где-то далеко кричала птица. Верхушки темных елей качались в вышине, монотонно поскрипывая.

– Где я? – спросила Бела вслух, будто кто-то мог ей ответить.

Впрочем, вопрос и так был риторическим. Она уже догадалась, что попала в другой мир. Потому как уж если из горящего офиса куда и можно попасть, так это только в больницу. На шумную улицу. В скорую. Домой, в лучшем случае… Но это если живьем.

А уж коли она в лесу каком-то…

Вариант, что сюда ее из мести как-то доставил предатель Слуцкий, казался слишком фантастическим. Зачем ему это? А значит…

Бела ощупала себя. Щипнула за руку. Внимательно оглядела ладони. Вроде, не чужие, но и не сказать, что точно свои. А вот одежда, – она потрогала промокший подол платья, – вообще какая-то… Странная. Платье было непонятного цвета – грязное. Сквозь потеки прилипшей серо-зеленой жижи проступала едва заметная вышивка.

И холод вдруг окутал.

Бела поежилась – промокла насквозь. Она мазнула взглядом по кочкам. Рядом палка длинная валяется… Туман почти рассеялся, и в его последних отступающих плетях проступило оконце черной воды.

Чуть поодаль.

Бела невольно тронула грудь. Тоже мокрая. И рукава водой полны… Тонула, выходит?

Она встала, подобрала палку. Ужасная мысль поразила: «Я сгорела там, что ли? В офисе? Или от дыма задохнулась… А тут… Тут кто-то утонул». От страха все мышцы стянуло тугим комком, но Бела быстро взяла себя в руки, стиснула пальцами палку – свою единственную опору. Убедила себя – все потом. И погоревать потом, и побояться, и о случившемся подумать. Сейчас у нее вон – болото какое-то и лес. Холод, мох, туман. Ни людей, ни жилья, ни тепла – тут бы снова не помереть, едва в новой жизни очнувшись.

Бела вдохнула и выдохнула три раза всей грудью. Психологи советовали делать так десять раз, но уж больно долго. Пока хватило и трех.

Надо было куда-то идти. Выбираться. Спасаться.

За дальними елками мелькнуло нечто похожее на тропинку, и Бела, прощупывая палкой почву для каждого следующего шага, незамедлительно направилась туда.

Раз есть тропинка, значит, есть и люди. Наверное… Звери ведь тоже иногда свои тропы делают.

Когда бурая утоптанная земля оказалась, наконец, под ногами, Белла разглядела на павшей ковром хвое нечто похожее на человечий след. Фу-у-уф! Вроде повезло.

Она двинулась по тропе вперед, оставив палку в руках, как оружие. А то мало ли кто тут бродит? И что это за лес вообще? Что за мир? Она еще раз оглядела себя. Не современный – это точно. Платье-то, вроде, льняное. А на ногах, – она задрала подол, – какие-то чеботы кожаные.

Вот попала-то! Вот влипла…

Чуть поодаль хрустнула ветка, и Бела вздрогнула всем телом. Вдруг все-таки зверь?

Вспомнились лоси, которых она видела по пути на дачи. В последе время рогатые исполины зачастили подходить вплотную к городской черте, а иногда и вовсе забредали в жилые районы. Тихие и темные, незаметные, как призраки.

А если волк? А медведь?

Бела поежилась. Вспомнила познавательные ролики про животных, которые смотрела в автобусе по пути на работу. Там говорили, что медведя можно шумом отпугнуть. Он ведь специально-то человека не выслеживает и не караулит, но может по рассеянности не приметить и случайно натолкнуться, а там уж всяким встреча оборачивается. Так что коли думаешь, что близко медведь своим делом занят, лучше пошуми, предупреди его о том, что мимо идешь – он, глядишь, и не захочет встречаться, сам куда-нибудь убредет.

Решив, что других познаний об общении с медведями у нее все равно нет, Бела подняла над головой палку и громко запела первое, что в голову пришло:

– Я коза-дереза – всех зверей гроза! От медведя до коня – все бегите от меня! – прозвучало довольно бодро и убедительно.

Пугающий хруст ветки снова раздался, но подальше. Кто-то неведомый поверил, видимо, в угрозы Белиной сказочной козы и действительно предпочел отступить.

А тропа все вилась, все бежала вперед в кружевах изумрудного папоротника. Туман растаял, и на небе появилось солнце, расчертило лес тенями. И вот за елями что-то мелькнуло.

Неужели сруб?

Бела ускорила шаг и вскоре добралась до полянки, на которой стоял покосившийся бревенчатый домик. С одной стороны его подпирала кривая ольха в потеках серебристого лишайника, с другой – похожий на спрута корень упавшей ели. Под ним маслянисто блестело бурое озерцо, и покачивался в отражении диск бледного солнца.

А из избушки будто голоса слышались. Людские. Тихие.

Нестрашные.

И Бела поспешила туда. Поднялась на шаткое крыльцо. Постучала.

– Простите за беспокойство! Можно войти?

За дверью раздалось шушуканье и шебуршание. Щелкнул засов. То ли отодвинули его, то ли, напротив, задвинули – неясно. Тогда Бела взялась за ручку из кривого соснового корня, отполированного чужими ладонями до глянца, потянула и вошла, не дождавшись приглашения.

Внутри царил сумрак. Маленькие мутные окна не давали достаточно света, и деревья, плотно обступающие поляну, задерживали солнечные лучи в густых кронах.

– Здравствуйте… Добрый день… Извините, что так ворвалась к вам, – рассыпалась в извинениях Бела, пытаясь отыскать глазами тех, кто открыл ей дверь лесного домика.