Наследница огня
Шрифт:
– Спасибо… Килия, – прошептала Манона, спрыгивая вместе с Петарой.
Они упали на спину Аброхаса. Дракон вздрогнул, принимая на себя тяжесть двух всадниц. Пока Манона устраивалась в седле и втаскивала туда Петару, он летел вдоль стены каньона. Убедившись, что обе сидят у него на шее, Аброхас взмыл вверх, поднимаясь туда, где синело небо и ярко светило солнце.
Килия упала на дно каньона с таким грохотом, что было слышно по всем окрестным горам. Упала и осталась лежать.
Черноклювые и без Маноны сумели добыть яйцо
Манона прошла мимо матери Петары. Та, стоя на коленях, благодарила за спасение дочери. Подоспевшие Синекровные унесли Петару.
На следующий день разнесся слух, что Петара слегла, переживая гибель Килии.
Предводительница Желтоногих заявляла, будто произошел всего-навсего несчастный случай, когда оба дракона сделались неуправляемыми. Ей вторила Искара. Но Манона собственными ушами слышала, как Искара приказывала своему дракону убить Килию. Она подумывала, не вызвать ли эту врунью на поединок. Скорее всего, так и случилось бы, если бы те же слова не слышала Петара. Она имела право на отмщение.
Вечером, вместо поздравлений, бабушка лупила Манону по щекам и орала, что надо было дать «этой гниде сдохнуть вместе с ее драконихой». Хороша главнокомандующая, которой недостает послушания, дисциплины и жестокости!
Манона не пыталась оправдываться. В ее ушах и сейчас стоял грохот, сопровождавший падение Килии. Но какая-то часть ее существа – возможно, самая слабая и недисциплинированная – сознавала: голубая дракониха не напрасно пожертвовала жизнью. И она тоже не напрасно рисковала своей.
От всех остальных Манона выслушивала только поздравления и похвалы, что тоже было утомительно. Но поздравления были искренними: как от своих шабашей, так и от чужих.
«Главнокомандующая». Манона мысленно повторяла свое новое звание, направляясь с Астериной в столовую, где ожидалось торжество в ее честь. Половина отряда Тринадцати шла за нею.
Вторая половина была уже в зале, обследуя его на предмет возможных угроз и ловушек. Пост главнокомандующей по-прежнему оставался мечтой многих ведьм. Да и Искара вряд ли простит посрамление на играх. Теперь нужно особенно держать ухо востро. Этим мир Железнозубых не отличался от мира смертных. Сегодня тебя поздравляют, а завтра попытаются скинуть и занять твое место.
Но сегодня в зале было весело. Поблескивали железные зубы. В кружках пенился настоящий эль, который привезли эти угрюмые смертные из Адарлана. Манона схватила кружку, но Астерина тут же отобрала, отпила пару глотков сама, выждала минуту и лишь потом вернула кружку Маноне.
– Кое-кто не упустит случая тебя отравить, – подмигивая, напомнила ей Астерина.
Они прошли на середину зала, где собрались три верховные ведьмы. В день победы на играх смертные устроили небольшой праздник, но сегодняшнее торжество предназначалось только
для ведьм. В первую очередь для Маноны.Верховные ведьмы сидели на красивых мягких стульях, заменявших им троны. Мать Петары улыбнулась Маноне и приложила два пальца ко лбу. Предводительница Желтоногих не изобразила даже подобия оживления. Бабушка, сидевшая посередине, едва заметно улыбнулась.
Маноне хорошо была знакома эта змеиная улыбка.
– Приветствуем тебя, главнокомандующая, – произнесла бабушка.
Зал взорвался приветственными криками. Только ведьмы отряда Тринадцати стояли тихо, храня спокойствие. Им не требовалось шумно выражать свою радость, ибо они были бессмертными, бесконечными, славными, совершенными и очень опасными для любых противников.
– Что же нам тебе подарить, какой короной нам увенчать твою голову за твои достижения… хотя они и были вполне ожидаемыми? – вслух рассуждала бабушка. – У тебя есть прекрасное оружие и шабаш, одним своим названием нагоняющий страх.
Здесь ведьмы отряда Тринадцати позволили себе слегка ухмыльнуться:
– Мы теряемся в раздумьях. Вроде у тебя есть все, о чем можно только мечтать.
Манона склонила голову:
– Я уже получила прекрасный подарок – мое назначение. Я благодарю всех за оказанную мне честь.
– А как насчет нового плаща? – засмеялась бабушка.
Манона внутренне напряглась. Отказываться было нельзя, но… за десятки лет она свыклась со своим плащом. Как и прежде, он много значил для нее.
– За столько лет твой успел поистрепаться. – Бабушка подала знак кому-то в зале. – И потому, главнокомандующая, мы решили тебе подарить такой же.
Послышались бормотания, среди которых Манона разобрала ругательства. Собравшиеся ахнули, предвкушая развлечение, когда три престарелых Желтоногих выволокли на середину зала пленницу, закованную в кандалы. Пинками они заставили темноволосую ведьму встать на колени перед Маноной.
Если ее лицо – все в ссадинах и кровоподтеках, если сломанные пальцы, рваные раны и ожоги на теле ничего не говорили о ее принадлежности, то плащ кроваво-красного цвета сразу вносил ясность.
У крошанской ведьмы были темно-карие, почти черные глаза, похожие на комочки свежевспаханной земли. Как после всех пыток и издевательств эти глаза сохранили ясность взгляда, Манона не знала. Крошанская ведьма не пала ниц перед нею и не начала умолять о пощаде.
– Вот и подарок. – Рукой с блестящими железными ногтями бабушка указала на крошанку. – Подарок, достойный моей внучки. Посмотри: плащ у нее почти новый. Но ей он больше не понадобится, а тебе еще как пригодится. Оборви ее никчемную жизнь и забирай плащ.
Манона понимала: бабушка бросает ей вызов, однако возразить не посмела. Она вынула кинжал. Астерина встала рядом, не спуская глаз с пленницы.
Крошанские ведьмы были смертельными врагами всех Железнозубых. Это крошанки прокляли их, сделав вечными изгнанницами. Каждая крошанская ведьма заслуживала смерти, и стоявшая здесь не являлась исключением.
Такие слова звучали сейчас в голове Маноны, но голос, произносивший их, был не ее, а бабушкиным голосом.
– Не торопись, Манона, – проворковала бабушка.