Наследница огня

Крошанка дышала с трудом. Ее потрескавшиеся губы кровоточили. Но, взглянув на Манону, пленница усмехнулась.

– Манона Черноклювая, – прошептала она. – Я тебя знаю.

В прежние времена, пока ее не взяли в плен и не выбили половину зубов, должно быть, она говорила, растягивая слова. У нее также было повреждено горло.

– Убей эту суку! – завопил кто-то из глубины зала.

Манона лишь посмотрела в глаза пленницы и удивленно наморщила лоб.

– Знаешь, как мы тебя зовем?

После каждого слова у крошанки изо рта сочилась кровь. Но она улыбалась. Даже закрыла глаза, словно прозвище было лакомством.

– Мы зовем тебя Белой Демонессой. Ты у нас в списке. У нас есть список всех Железнозубых чудовищ, которых надлежит убивать везде, где мы на вас наткнемся. Убивать на месте. А ты… – Крошанка открыла глаза и наградила Манону дерзкой, свирепой улыбкой. – Ты у нас в этом списке занимаешь первое место. Своими гнусностями ты его заслужила.

– Для меня это честь.

Крошанка улыбнулась, обнажая остатки зубов.

– Отрежь ей язык! – крикнула из зала другая нетерпеливая ведьма.

– Приканчивай ее, – прошипела Астерина.

Манона подняла кинжал, целясь крошанке в сердце.

Пленница засмеялась. Смех быстро сменился надрывным кашлем: у нее пошла горлом кровь и синими сгустками разлетелась по полу. Из глаз покатились слезы. Плащ на мгновение распахнулся, приоткрыв глубокие гнойные раны на груди. Но пленница справилась с кашлем и снова улыбнулась, слизывая кровь с губ.

– Манона, смотри внимательнее. Смотри, что сделали со мной твои сестры. Представляю, как им сейчас досадно. Ломали, ломали меня, а сломать так и не смогли.

Манона смотрела на искалеченное тело пленницы.

– Ты знаешь, что это такое, Манона Черноклювая? Я знаю. Я слышала, как они говорили о твоем поступке во время игр.

Манона сама не понимала, почему она позволяет этой ведьме болтать, однако не могла пошевелиться, даже если бы и захотела.

– Это напоминание, – неожиданно громким голосом, чтобы слышали все, сказала крошанка. – Моя смерть… вернее, убийство, которое ты, конечно же, совершишь, – это напоминание. Не им. – Темно-карие глаза крошанки буквально пригвождали Манону к месту. – Напоминание о том, что они сделали с тобой. Это ведь они сделали тебя такой.

Манона не узнавала себя. В прошлом она убивала за куда более невинные слова. Почему она медлит сейчас?

– Хочешь узнать главный крошанский секрет? – продолжала пленная ведьма. – Нашу величайшую истину, которую мы оберегаем от вас ценой наших жизней? Это не место, где мы прячемся, и не способ снять с вас наше проклятие. Вы всегда знали, как это сделать. Целых пятьсот лет вы знали, что ваше спасение находится только в ваших руках, и больше ни в чьих. Нет, наш главный секрет в том, что нам вас… жалко.

В зале стихли все разговоры.

Но крошанка по-прежнему выдерживала взгляд Маноны, а Манона не решалась ударить ее кинжалом.

– Нам вас жалко. Вас всех и каждую по отдельности. То, как вы обходитесь с вашими детьми, заставляет нас плакать от жалости. Они ведь не рождаются злыми и жестокими. Но вы с ранних лет принуждаете их убивать, калечить и ненавидеть, пока в них ничего не остается и пока они не делаются похожими на вас. Потому ты, Манона, и стоишь сейчас с кинжалом в руке. Ты представляешь угрозу для чудовища, которое ты привыкла называть бабушкой. Этому чудовищу нужно вернуть тебя в прежний круг бездумных убийств. Знала бы ты, как она перепугалась, когда ты решила проявить милосердие и спасти жизнь своей соперницы.

Крошанка глотала воздух. По ее израненным щекам катились слезы.

– Они сделали тебя и других чудовищами. Сделали, Манона! И потому нам жаль тебя.

– Довольно! – послышался сзади бабушкин голос.

В зале по-прежнему было тихо. Манона не без труда перевела взгляд на бабушку. В бабушкиных глазах она прочла открытую угрозу, обещавшую суровое наказание, если она не подчинится и откажется убивать крошанку. Но в глазах верховной ведьмы было что-то еще. Что-то вроде самодовольства. Казалось, бабушка признавала правдивость слов крошанки, но об этом знала только она одна.

Глаза пленной ведьмы оставались такими же ясными. В них не было ни тени страха. Этого Манона никак не могла понять.

– Давай, – прошептала крошанка.

Понимал ли хоть кто-то еще, что это был не вызов, брошенный Маноне, а мольба?

Не глядя ни на крошанку, ни на бабушку, ни на кого-либо вокруг, Манона схватила пленницу за волосы, запрокинула ей голову и полоснула кинжалом по горлу.

* * *

На вершине какой-то из Руннских гор Манона нашла небольшой лужок. Она сидела на краю, свесив ноги в пропасть. Аброхас лежал посередине и наслаждался ночным ароматом весенних цветов.

Маноне пришлось взять плащ пленной крошанки. Старым она прикрыла ее тело, распростертое на залитом кровью полу. А ведьмы уже собирались вокруг убитой пленницы, чтобы разорвать ее на части.

«Они сделали тебя и других чудовищами».

Манона оглянулась на Аброхаса. Тот помахивал кончиком хвоста. Совсем как кот. Никто не заметил ее ухода с торжества. Даже Астерина, угостившаяся крошанской кровью, не видела, как Манона скрылась в толпе празднующих и исчезла. Соррель она все-таки предупредила, сказав, что идет проведать Аброхаса. Но и вторая ее заместительница не проявила достаточно бдительности и отпустила ее одну.

Манона и Аброхас летали, пока луна не встала высоко в небе. Омага осталась далеко позади вместе с криками и смехом празднующих ведьм. Тогда Манона опустилась на этот лужок. Это была последняя гора в цепи. Дальше тянулись бесконечные равнины. Они уходили за горизонт и простирались до самого моря. До земель родины Железнозубых, которую Манона никогда не видела.

Крошанских ведьм считали вруньями и большими любительницами поучать. Может, и убитая крошанка сполна насладилась возможностью устроить прощальный спектакль. Не каждой крошанской ведьме удавалось произносить речи перед десятками своих заклятых врагов. «И потому нам жаль тебя».

Манона потерла глаза и уперла локти в колени, вглядываясь в освещенное луной дно обрыва.

Может, она бы и не стала спасать Петару, а всерьез подумала бы, стоит ли рисковать, если бы не глаза Килии. Обреченная дракониха из последних сил пыталась спасти свою хозяйку. Потом ей вспомнилось, как Аброхас тогда прикрыл ее крылом, уберегая от ветра и ледяного дождя.

Драконов выводили для войны. Они должны были убивать, калечить и одним своим видом вызывать ужас в сердцах врагов. И тем не менее…