Наследница престола
Шрифт:
– Куда бы тебя деть? – Мужчина выплюнул кисть и завертел головой. – Ага, вот как раз то, что нужно!
На глаза Герромондорру попалась злополучная коробка с лампочками, часть из которых разбилась при столкновении с его головой. Но и целых было еще предостаточно. Герромондорр взмахнул руками подобно дирижеру. Коробка медленно поднялась в воздух, зависла, слегка покачиваясь, и плавно опустилась на полку стеллажа. Из нее выпорхнула лампочка на 75 ватт в гофрированной картонной упаковке и закружилась в плавном, завораживающем танце.
Маленькое облачко, бывшее совсем недавно
По складу разнесся гул. Запахло озоном. (Впрочем, им пахло еще с тех пор, как Герромондорр испустил из глаз лучи, – просто сейчас запах перебил даже ароматы лакокрасочных изделий). А потом все резко стихло. В воздухе висела лампочка. Только теперь она казалась матовой – из-за переместившегося внутрь неповрежденной колбы маленького бледного облачка. Затем она аккуратно опустилась в коробку.
Герромондорр – главный дирижер произведенного шоу – неожиданно покачнулся. Он был смертельно бледен. Из-под выпачканного краской плаща клубился легкий парок. Последнее действо отняло у него остаток Силы. В помещении снова стало темно.
На негнущихся ногах мужчина в черном (скорее, уже в пестром) медленно, продолжая покачиваться, направился к выходу из склада. Сначала он даже подумывал о том, чтобы завалиться на какой-нибудь стеллаж (или под него), но решил все-таки, что это будет совсем уж унизительно для него. Надо выбраться в город и подыскать более подходящее для ночлега место…
Подергав входную дверь и поняв, что замок ему не сломать, Герромондорр, теряя последние крупицы Силы, превратился в мутный туманный сгусток и вытек через оплавленное по краям отверстие в стекле витрины.
На свежем ночном воздухе Герромондорру стало чуточку лучше. Он опять обрел человеческий вид, вдохнул полной грудью воздух, слегка переобогащенный, на его вкус, кислородом, и неспешно зашагал, уже не качаясь, по освещенному редкими фонарями тротуару.
Место для ночлега Герромондорр так и не успел найти. Очень скоро из-за темного куста его окликнул подростковый, с пробивающейся хрипотцой голос:
– Эй, дядя, огонька не найдется?
Герромондорр понял смысл сказанного, так как вообще был очень способным к языкам. Разумеется, ему хотелось дать незнакомцу такого «огонька», чтобы испепелить того мгновенно на месте. Но Силы для этого уже не было. Ее не хватило бы даже на то, чтобы вступить в рукопашный бой… Наступив на горло собственным принципам (никогда не подавать милостыню нищим и вообще никому не помогать безвозмездно), он протянул в сторону незнакомца палец, дабы явить из него искру.
Незнакомец же (на самом деле их было трое, только двое других прятались сзади в тени) понял его жест по-своему. Он стремительно бросился под ноги Герромондорру, сбил неосторожного прохожего на землю, негромко свистнул, подзывая приятелей, а потом град шести кулаков и стольких же ботинок обрушился на поверженное тело.
После пяти минут веселой молотьбы
кто-то из земной троицы неожиданно ахнул, замерев с поднятой для очередного удара ногой:– Мужики! У него кровь зеленая!
Двое других, по инерции пнув распростертое на асфальте тело еще по разу, остановились, приглядываясь.
– Да не, это отсвечивает от кустов… – неуверенно протянул один.
– Отсвечивает?! Да она сама светится! – взвизгнул, отпрыгивая, второй.
Все трое испуганно попятились. А тело, которое они только что весело пинали, стало вдруг, шипя, съеживаться, словно сало на сковородке; от него потянулась струйка зеленоватого, светящегося дыма с удивительно мерзким запахом паленой шерсти, серы и масляной краски… Через какую-то минуту на асфальте тускло отсвечивала в неверном свете далекого фонаря небольшая лужица – то ли крови, то ли краски (во всяком случае, точно не без этого!) разноцветно-игривых, радужных оттенков.
Часть I
ДЖИННИНЯ ИЗ ЛАМПОЧКИ
ГЛАВА 1
Генка проснулся от свирепого девчоночьего вопля:
– Ты когда вкрутишь в туалете лампочку?!
Генка перевернулся на другой бок, натянув одеяло на голову. Но крик сестры не стал менее пронзительным:
– Мне надоело испражняться в темноте!
Генка понял, что поспать уже не удастся. Он отбросил одеяло и гаркнул:
– Это что еще за выражения?!
Рыжая Юлькина голова просунулась в дверь Генкиной комнаты:
– Какие выражения, ты, лодырь? Вот были бы живы мама с папой…
– Стоп! – отрезал Генка, вскакивая с дивана. – Запретная тема! Их нет, так что давай разбираться сами!
– Сами… – Юлька всхлипнула. – Ты лампочку даже вкрутить не можешь!
– Вкручу! А вот выражаться непотребно все же не стоит.
– Да как я выразилась-то?! – округлила глаза Юлька.
– Ты сказала: испражняться… – потупился застенчивый Генка.
– А как я должна была сказать? Ну-ка, озвучь!
– Отставить!!! – завопил Генка. – И вообще, нечего на меня пялиться – видишь, я не одет!
– Ой-ей-ей! – замотала головой сестренка. – В трусах и в майке – и не одет! Ты еще лыжи нацепи!
– Ты как разговариваешь со старшим братом?! – всерьез рассердился Генка. – А ну брысь из моей комнаты!
Пока Генка одевался, раз пять тяжело вздохнул, думая о сестре. Вон какая уже деваха вымахала – скоро пятнадцать! А ему, Генке, всего двадцать. Ну какой из него родитель-воспитатель?! А куда деваться? Что тут поделаешь, если полтора года назад судьба выкинула такой жестокий фортель!
Генка тогда служил в армии. Как раз на присягу и ехали к нему родители. Поезд должен был прийти ночью. С самого подъема Генка ходил радостный в предвкушении скорой встречи. Да что там ходил – летал! И не он один – еще к восьмерым пацанам из учебки ехали этим же поездом родные, друзья, невесты…
Повезло лишь тем пятерым, к которым родители летели самолетом, и тем, к кому вовсе никто не собрался. Потому что поезд не пришел… Толком никто ничего не знал, а командиры если и знали, то до поры до времени молчали.