Наследница Шахерезады
Шрифт:
– Знаешь, а ведь здесь, в транзитной зоне, есть офисы авиакомпаний, – задумчиво сказала я подружке. – Ну какие офисы – чисто символические: три стены, вместо четвертой барьер высотой примерно метр двадцать, не выше…
– Для людей, которые успешно штурмовали психушку, это плевое препятствие, – оценила Ирка, с легкостью угадав, к чему я клоню (сказался богатый опыт предыдущих приключений). – Но зачем нам с тобой в тот символический офис?
– Затем, что там есть телефоны и мы сможем анонимно позвонить в полицию.
– А! Понятно. Тогда другой вопрос:
– Мы с тобой и по-английски не очень, – честно признала я. – Я могу выбирать между церковнославянским и классической латынью, но что-то мне подсказывает, что и то и другое практически бесперспективно. Вот если бы вместо нас с тобой позвонил кто-то немецкоязычный…
– Где ж его взять, кого-то немецкоязычного? – фыркнула Ирка. – Такого, чтобы еще и не растрепал потом, что это мы его подбили на сигнальный звоночек?
– Трепло! – вскричала я с интонацией Архимеда, кричавшего «Эврика!».
– Кто трепло? Я трепло? – сухо поинтересовалась подружка потрескивающим электрическим голосом.
Нервный хохотун из пассажиров, развлекавший спутников бородатыми анекдотами, замолчал и оглянулся на нас с Иркой.
– Нет, трепло не ты. И не вы, уважаемый!
Я достала айпэд.
– Смотри, Ириш, есть такая старая добрая программулина, называется TREPLO.exe. Ты ей пишешь текст, а она озвучивает его нечеловеческим голосом. Вот, послушай!
Я торопливо настучала: «Люблю свою мобилку» – и нажала на кнопочку воспроизведения звука.
Аппарат бесстрастным компьютерным голосом громко изрек:
– Люблю свою могилку!
– Проклятая автозамена, – смущенно пробомотала я, уменьшая громкость звука. – Типун ей на язык! Давай еще раз…
– Не надо, я поняла принцип, – сказала Ирка, успокаивающе улыбнувшись какой-то старушке, встревоженной могильной темой. – А по-немецки твое трепло тоже может?
– Да хоть по монголо-татарски!
Я зашла в Гугл, открыла программу Translate и моментально перевела на немецкий язык ключевую фразу «Полиция! Загляните в туалет. Там труп!».
– Думаешь, этого достаточно? – усомнилась подружка.
– Ладно, давай я вывалю им все сразу.
Я внесла в текст поправку, так что получилось «Полиция! Загляните в туалет. Там трупы!»
Установив на мобильнике минимальный уровень громкости и прижавшись к аппарату ушами с двух сторон, мы послушали, как анонимный информатор голосом робота с планеты Шелезяка декламирует: «Полицай! Блик ин ди тойлетт. Эс тот!»
– И тот и другой, – кивнула Ирка одобрительно. – Ладно, давай попробуем.
И мы пошли на поиски подходящего телефона.
24 января, 11.35
Роман поехал в аэропорт сразу же, как только грудастая блондинка в муниципальной телепрограмме «Прогноз погоды» уверенно пообещала горожанам небывалую снежную бурю.
Снежная буря – это самое то, чтобы запереть в относительно небольшом пространстве толпу людей, слишком усталых и взволнованных,
чтобы сохранять здравый ум и твердую память.Не пройдет и двух-трех часов, как одна половина толпы заляжет в спячку на подходящих для этого горизонтальных поверхностях, а другая от безысходности сосредоточится на развлечениях: уткнется в книжки, экраны мобильных устройств, витрины магазинчиков и пластиковые стаканчики с горячительными напитками, приобретенными тут же, в зоне беспошлинной торговли.
И чем бы ни занимались эти люди, они утратят бдительность, облегчая тем самым работу Роману.
Как опытному вору, ему немного претило брать такую легкую добычу, но что делать? Молдаванскому эмигранту в Австрии не приходится капризничать, отказываясь от заработка.
Первой жертвой Романа стала блондинка с лошадиным лицом, опрометчиво задремавшая в кресле.
Сама напросилась! О чем она, дурочка, думала, когда заматывала свою сумку на колесиках в кокон из пленки и увешивала ее смешными замочками?
Для вора эти избыточные меры предосторожности были ясным сигналом: «Ахтунг, содержимое этой ручной клади владельцу очень дорого! Внимание, здесь есть что-то ценное!»
Разумеется, у Романа и в мыслях не было вскрывать закукленную сумку. Он просто угнал ее, использовав неоднократно проверенный нехитрый метод собственного изобретения.
Ноу-хау имело невзрачный вид серой картонной коробки, лишенной дна и сложенной в подобие плоской папки. Извлеченная из собственной сумки Романа и аккуратно расправленная, после загибания вовнутрь верхних «лепестков» картонка сделалась четким кубом без нижней грани и с прорезью в верхней.
Вожделенную сумку модифицированная коробка накрыла, как чехол. Длинная ручка сумки легко прошла в отверстие в верхней грани куба, блестящие от пленки бока полностью скрыл серый картон. Вся операция заняла считаные секунды, Роман даже не остановился – проделал все на ходу, лишь немного притормозив!
Ручка замаскированной сумки удобно легла в слегка вспотевшую ладонь, и колесики послушно покатились туда, куда повлек самоходную ручную кладь ее новый хозяин.
Никто его не окликнул, никто не поднял тревогу.
Похищение удалось.
24 января, 11.50
Со звонком мы управились на диво ловко.
Повезло: в офисе Австрийских авиалиний как раз никого не было, все сотрудники ушли в народ и были заняты организацией водопоя и раздачей резиновых ковриков.
Ирка прикрыла меня своим могучим телом, я перелезла через барьер, спряталась под столом и, утащив туда же телефонный аппарат, позвонила в полицейский участок аэропорта.
– Йа, группенспекта Борман! – отозвался на другом конце провода строгий бас.
«Ух ты, надо же – сам Борман!» – как дитя, восхитился мой внутренний голос.
Я дала ему мысленного пинка, чтобы не мешал, и выпустила на сцену неэмоциональное компьютерное трепло.
– Полицай! Блик ин ди тойлетт. Эс тот! – четко и ясно сказал механический голос.