Наследница всех капиталов

— Вот, их ДНК нужно сравнить.

— Хорошо, пусть идут со мной, я им помогу, — ответила мне Ирина и, поманив Аникина и девочку, провела их в кабинет.

Я облегченно вздохнула, радуясь, что пока все идет хорошо, и уселась на один из стоящих у стены стульев. Ждать пришлось довольно долго. Первой появилась Лариса Евгеньевна с красочными пакетами в руках. Подойдя ко мне, она протянула их и сказала:

— Вот, один врачу, другой вам.

— А нам-то за что? — не поняла я.

— Как за что? За помощь, конечно, — ответила женщина.

Я улыбнулась и сказала:

— Спасибо, но не стоило этого делать. Я лучше отдам пакет своей подруге, которая помогает нам все ускорить, а с вами мы как-нибудь потом рассчитаемся. Женщина кивнула и устало приземлилась на соседний стул. Вскоре появилась моя одноклассница и, подскочив ко мне, сообщила:

— Ну вот, теперь остается подождать, когда будут готовы результаты. Это где-то минут двадцать, может, чуть меньше. Ваши сейчас освободятся и сюда подойдут, здесь и подождете.

— Ира, спасибо тебе большое, — поднимаясь, поблагодарила я старую подругу. — Без тебя мы бы целый день тут кружили. Вот, — я протянула Ирине пакет, — это тебе за услугу.

— Да ладно вам, не надо было, — улыбнувшись, ответила Шапкина, но пакет все же приняла.

Когда она удалилась в свой кабинет, вернулись Соня с Максимом. Лицо Аникина буквально светилось.

— Ну как, тебе не было больно? — спросила Мясникова у внучки.

— Ни капельки, — ответила ей девочка. — Тетя врач такая хорошая была, она мне даже шоколадку дала за смелость.

— Ну и умница, — погладив девочку по голове, похвалила Лариса Евгеньевна.

Я же тем временем передала Аникину пакет с конфетами и шампанским и попросила отнести его врачу. Он кивнул и сразу скрылся за дверью кабинета. А когда вернулся, сообщил:

— Екатерина Владимировна сказала, что минут через пять будет готов результат.

— Ну вот и отлично, — порадовалась я и, посмотрев на немного нервничающих своих спутников, добавила: — Будем надеяться, что он окажется именно таким, каким мы хотели его видеть.

— Да уж… — устало вздохнул Аникин и ласково погладил Софью по волосам.

Лариса Евгеньевна усадила девочку к себе на колени и предложила сесть на освободившийся стул Максиму. Но он отказался и продолжал нервно рассекать коридор больницы, то и дело натыкаясь на проходящих обследование или медосмотр посетителей и самих врачей. На него огрызались, но он совершенно не обращал на это внимания. Наконец ожидание закончилось — из кабинета показалась Екатерина Владимировна. И я, и Лариса Евгеньевна дружно вскочили со своих мест, а Аникин замер на месте.

— Ну что? Что показал тест на ДНК? — торопливо спросила я, переживая не меньше тех, кому это собственно было нужно.

— Анализ подтвердил, что эти двое, — женщина провела взглядом по девочке и Максиму, — являются родственниками. То есть мужчина — отец ребенка.

— Ура! — как ребенок, подпрыгнул на месте Аникин, а затем кинулся обнимать всех подряд, включая и самого врача.

Это обнимание-целование продолжалось минут пять, и только потом счастливое семейство вспомнило, что нам нужно отвезти девочку в детский сад. Я было повернулась к лестнице, но тут Аникин неожиданно заявил:

— Раз ребенок мой, им командовать никто не имеет права. Девочка останется пока у меня, а там уж мы подадим все необходимые документы на пересмотр дела об опекунстве и посмотрим еще, чья возьмет.

— Боюсь, в этом случае вы можете проиграть, — спокойно заметила я.

— То есть? — не понял меня Максим.

— Пока еще девочка по закону принадлежит Курдову. Он ее опекун, а тот, кто ее выкрадет, может быть обвинен сразу по нескольким статьям, и неважно, кем он приходится ребенку. Стоит Курдову подать на вас в суд чуть раньше, и можете считать, что он выиграл. Лучше сделать все по закону.

— Черт, дурацкие законы! — возмутился Аникин, но вынужден был согласиться со мной.

Оказавшись снова в моей «ладушке», все на время притихли, видимо, переваривая новую информацию. Я тоже задумалась, пытаясь решить, как лучше всего поступить теперь.

«Итак, нам стало известно, что настоящий отец девочки вовсе не Александр Курдов, а Максим Аникин. Но это ничего не значит, ведь законным опекуном ребенка является именно Курдов. Чтобы лишить его этого права и заставить суд пересмотреть свое решение, необходимы доказательства плохого обращения Александра с Соней, а таковых у нас пока нет. Если же просто подать заявление, то его могут даже и не рассмотреть, так как в нашей стране отцом всегда считался вовсе не тот, кто является отцом по крови, а тот, кто вырастил и воспитал ребенка. В данном смысле Курдов находится в более выгодном положении, чем Аникин. Эх, были бы у нас веские улики, указывающие на то, что именно Курдов убил мать Сони, тогда не было бы и проблем. Но где же взять такие улики?»

Я тяжело вздохнула, впервые за долгое время ощутив себя бессильной. И это чувство мне совершенно не нравилось, а потому я решила снова и снова пытаться придумать что-нибудь, что бы дало возможность расставить все в этой истории по своим местам. И решение наконец пришло. Я обернулась к сидящим позади и сказала:

— Я думаю, после того, как мы отвезем девочку в детский сад, нам необходимо будет подготовить документы с результатами анализов ДНК и передать их в суд, пока ничего не говоря Курдову. Затем стоит рассказать обо всем майору Здоренко, моему знакомому из милиции, и попросить у него провести повторное расследование дела о смерти Виктории. Учитывая имеющиеся косвенные улики против Александра, майор сумеет упечь его за решетку, откуда он если и выйдет, то не скоро. Вы же тем временем займетесь оформлением документов на опекунство девочки. Согласны?

— Абсолютно, — поддержал меня Аникин, а затем резко притянул к себе и, громко чмокнув в щеку, сказал: — Эх, таких бы людей побольше!

— Ну, спасибо за комплимент, — смутившись, ответила я. — Буду стараться и дальше.

Обсудив все, мы, как и планировали, вернули Софью в детский сад, а затем сразу направились в отделение к майору Здоренко. Однако его не оказалось на месте. Пока мы его ждали, прогуливаясь по тротуару вдоль здания, Лариса Евгеньевна успела поведать Аникину о наследстве, но он прореагировал на эту новость весьма спокойно — просто сказал:

— Мне чужого не надо. Вот вырастет Соня, сама и решит, что с деньгами делать.

Лариса Евгеньевна улыбнулась, радуясь такому ответу своего нового родственника. И вообще я заметила, что старушку очень даже устраивает только что найденный отец ее внучки и она весьма к нему расположена.

Наконец-то появился Здоренко. Увидев меня, да еще с сопровождающими, он подозрительно прищурился и от самой машины закричал:

— Бойкова, ты ли это?!

— Я, — устало вздохнула я и посмотрела на остальных, понимая, что сейчас им предстоит шокотерапия. Спокойно воспринимать поведение Здоренко дано немногим.

Пришлось осторожно шепнуть Ларисе Евгеньевне и Максиму, чтобы не обращали особого внимания на все выпады майора, ведь на самом деле он — человек слова и дела и не раз нам помогал. Те кивнули в ответ, давая знать, что поняли, но все же напряжение с их лиц так и не сошло.

— Что, уже кого-то сдавать пришла? — подходя ближе, спросил Здоренко, затем посмотрел на Аникина и Мясникову и добавил: — Этих, что ли?

— Нет, не этих. Они — пострадавшая сторона и хотят вам кое-что рассказать, — ответила я, стараясь говорить ровно и без эмоций.