Наследник Алвисида (Книга 2)

– А мы сами сможем потом пройти в замок?

– Я почему сказал не более тридцати дней - больше и купол не выдержит, камни просто исчезнут. Испарятся на тридцатые сутки после возведения.

– Но ты уверен, что никого из защитников замка в живых не останется?

– Уверен. Лишь хладные задохнувшиеся трупы.

– А Фоор и французский маг, они как?

– А что они?
– пожал плечами Астарот.
– Даже самым могущественным магам тоже дышать надо. Считай, что их больше нет. Забудь о них.

– Почему ты не сказал мне вчера, что вы можете такое?!

Злость Иглангера на собственную безрассудность вдруг направилась на Астарота.

– А разве вчера, после битвы, ты захотел разговаривать со мной?
– мстительно улыбнулся Маркиз Тьмы.

Иглангер отвернулся.

– Тридцать дней.
– пробормотал он в никуда.
– Тридцать дней...

Жизнь продолжается, силы космические! Жизнь продолжается. Пусть он пройдет весь путь сызнова, пусть - он получит новую силу, он добьется вновь того, что потерял. У него хватит мужества повторить все снова. Хватит. И сил ему добавит любовь! Так даже лучше принцесса Рогнеда полюбит его без всякой магии, его самого!

К тому же, оставалась надежда, что Иглангер вернет свою магическую сущность, войдя в Рэдвэлл.

Тридцать дней, тридцать дней...

Капля, по сравнению с пройденным путем, и одновременно огромный срок. Невыносимо огромный, когда ждешь...

x x x

Толстые свечи высотой каждая по два ярда, поставленные по углам последнего ложа графа Маридунского, сгорели уже почти до половины.

Уррий и Этвард смотрели на обмякшее тело мужественного бойца. Сердца юношей переполняли горечь и обида, слова не шли из горла какие к черту слова у мертвого тела того, кто был царем и богом, примером рыцаря и образцом для подражания!

Лицо графа отекло, появился тяжелый неприятный второй подбородок, щеки покрылись синевой щетины, которой смерть оказалась не преградой. Лицо сэра Отлака в свете свечей приобрело фантастический зелено-желтый цвет и казалось чужим, другим, не таким.

Тело графа было накрыто парадным голубым плащом с серебряным вепрем, складки плаща ниспадали до самого пола и плотная ткань словно придавила, расплющила мощное тело прославленного воина. Золотые монеты на глазах придавали лицу выражение странное, жуткое и какое-то беспомощное.

Уррию захотелось снять эти монеты, чтобы еще раз - последний посмотреть в глубокие серые глаза. Но он сдержал странный порыв.

Наконец Уррий вышел из скорбного оцепенения, подошел к телу отца - звуки шагов по каменным плитам гулко отдавались в пустой часовне замка. Он поставил у ног усопшего запечатанный сосуд.

– Отец, в этом кувшине магическая сила твоего убийцы. Ее отобрали у герцога Иглангера сэр Дэбош и сэр Ансеис. Пока я могу предложить тебе только это, отец. Но клянусь - я принесу к твоей могиле голову и сердце Иглангера. Он ответит мне за тебя и за братьев! Клянусь!

Звонкий мальчишечий голос звучал в часовне громко и торжественно и вдруг, в конце последнего слова, сорвался до глухой хриплоты. Сказывалось напряжение - душевное и физическое - последних дней, в которых перемешались сражения и удивительные открытия, невероятные по тяжести утраты и странные приобретения, страстные порывы души и принятие решений, которые не ему бы, Уррию, принимать, но все перемешалось, перепуталось, переплелось - устал.

Скорее бы все кончилось! Что скорее бы кончилось?! Жизнь?!

С момента смерти сэра Отлака прошли сутки. И за эти стремительно промчавшиеся часы ни Уррий, ни Этвард не сомкнули глаз ни на секунду.

Уррий встал на колени справа от отца и повторил:

– Клянусь!

– Отец, - громко сказал Эмрис, юный верховный король Британии Этвард, - я не буду знать отдыха и покоя, пока живы твои убийцы, пока топчут родную землю ненавистные саксы. Клянусь!

Он подошел к телу приемного отца и встал от него слева. Опустился на колени.

Ватная тишина царила в часовне и во всем замке, отгороженным от мира дьяволовым куполом. Почти никого из обитателей Рэдвэлла в замке уже не было.

Последнее, что здесь оставалось сделать сейчас Уррию и Эмрису проститься с графом, со своей прежней жизнью и детскими наивными мечтами.

Координатор Фоор ждал их в волшебном коридоре, ведущим в алголианский храм в Бретани. Храбрые бриттские рыцари уже, должно быть, засыпают в отведенных им покоях алголиан - иноверцы оказались гостеприимны и хлебосольны.

Юноши стояли молча, на коленях и каждый думал о человеке, дух которого еще, наверно, не успел умчаться в дали неведомые, бродил, быть может, где-то неподалеку... Юноши надеялись на это, даже в глубине души рассчитывали, что дух графа ответит на вопросы, на которые сами не могли найти решений.

"Интересно, стена Луцифера является преградой для душ умерших, - почему-то подумал Уррий.
– Если да, то они так и будут тридцать дней витать здесь? Надо спросить у Фоора как это может отразиться на замке..."

Но думать Уррию сейчас надо было не об этом, и он обратился к духу отца, не зная слышит он его или нет:

– Отец, я никогда не думал, что буду твоим наследником... Но я справлюсь, отец, не опозорю славного имени графов Маридунских. Не опозорю, нет. Отец, я считал, что любви больше нет для меня, я люблю Лореллу. Я думал об этом после твоей... твоего... ухода. Род не прервется, нет. Вот только война закончится - я найду себе жену, которая бы тебе понравилась, найду... и род продолжится...

Мысли путались, сказать надо было о многом, и неизвестно, что главное, а что - так, сиюминутное.

Этвард стоял напротив Уррия и смотрел на знакомое с младых лет лицо, словно стараясь навечно запечатлеть его в памяти.

– Перстень, что ты мне дал, отец... Он открыл вход в другие места... Как бы объяснить... В общем через тот коридор можно попасть в Камелот, в Бретань, даже на другие планеты. Я знаю, ты не допустил бы и мысли о бегстве из замка, отец, ты и о перстне-то вспомнил лишь перед самой смертью... Но тут... Отец, герцог Иглангер превратился в огромного дракона и прошиб с помощью колдовства стену замка варлаки полезли в пролом. Но мы отразили штурм, а магию у Иглангера отняли сэр Дэбош и сэр Ансеис. Но после этого тысячи и тысячи чертей, слуг Луцифера, воздвигли каменный купол над замком и теперь здесь темнее, чем было ночами - ведь даже звездочек нет. Но не это страшно - сэр Дэбош и сэр Ансеис говорят, что воздуху здесь хватит дней на десять, а потом все погибнут...

Уррий замолчал, собираясь с мыслями, и Этвард продолжил за него:

– Отец!
– Этвард наслаждался этим словом, он всего раз или два осмеливался так назвать сэра Отлака в прошлом - Эмрис, бастард, приемный сын, еще не умер окончательно в юном короле.
– Мы обсуждали положение на совете, весь день обсуждали. Как жалко что тебя больше нет, отец, мне так нужны твои советы...

Этвард, возможно последний раз ощутил себя простым человеком сейчас ему не надо было изображать (или быть им?) мудрого и уверенного повелителя.