Наследник червоточины I

– А если возьмут две или три позиции, тогда… - голова закружилась от приятного ожидания. На свежем, разрумянившемся лице вспыхнула застенчивая улыбка, чуть-чуть приоткрывающая белые зубки. – Возьму, те милые сапожки от «Рошас».

– Ну… Ни пуха мне, ни пера!

Тяжело сглотнула, приблизившись к двери. Постучала. Мягко толкнула дверь. Ответила сама себе...

– К чёрту.

…..

Ей дали пару минут. После чего седовласый собственник сразу начал возмущаться.

– Мадемуазель! Вы, что? В вашем рекламном бюро? Вообще решили разорить мою несчастную, бедную киностудию?

– У вас есть совесть? Откуда такие цены: С неба? С потолка? С вашей чудесной, милой головки? Мы не «Парамаунт», не «Двадцатый Век Фокс» и даже не «Гомон»! (Названия крупных лидеров в киноиндустрии). Мы небольшая студия "Дюваль Франц". Давайте, соберитесь, подумайте, посчитайте и предложите что-нибудь серьёзное и подешевле.

– Подешевле?
– обескуражено попытались найти выход из создавшегося положения. В голове недовольно скребло.
– Скряга! Жмот! Как с такими работать? Похоже ни сапожек, ни шарфика не видать! Ладно…

Она посмотрела в самый низ прайса.

– Могу предложить размещение небольшой информационной рамки в туалетных комнатах. Стоит всего-ничего… двести франков в неделю.

– Сколько? – хозяин кабинета поперхнулся и округлил глаза. – За то, что в туалете, перед «унитазом», над сливным бочком будет висеть драная картинка с текстом о фильме – двести франков! Вы в своём уме?

– Месье, это туалет в кинотеатре, который расположен в самом людном месте города, - улыбнулись своей самой доброжелательной улыбкой.
– Рядом с Нотр-Дам-де-Пари!

– О, Франция – куда ты катишься? – противный старикашка продолжал причитать как на поминках. – Дай волю рекламщикам - разденут, разуют и выбросят жить на улицу, под скамейку, рядом с голубями, как раз возле Нотр-Дам-де-Пари!

– Месье Дюваль, - пробормотали одними губами.
– Если разместить рекламу в пяти кинотеатрах одновременно, стоимость акции составит всего семьдесят семь франков за рамку. Это специальное предложение и только на этот месяц.

– Другое дело. Это уже более-менее. Но, всё равно – очень дорого!

– Месье Иванов!
– Дюваль заговорил по-русски и перевёл взгляд на собеседника, который сидел и что-то чиркал на листе бумаге.
– Может, как раньше: делать реклама в небольшой число афиша? Буклет? Листовка?

Человек к которому обращались не торопясь закончил рисовать. Поднял голову. Уставился на гостью глазами холодными как лёд.

– Мадмуазель Луазаль, - он произнёс по-английски с каким-то непонятным акцентом. – Скажите, правда, что вы внучка русского эмигранта и последние четыре года работали в Америке в "Отделе продвижения" кинокомпании «Уорнер Бразерз»?

– Э-э-э, откуда вам известно? – рекламщица непроизвольно перешла на русский. Мысли недовольно забурлили в её голове. «Вот, крысеныш! Где-то узнал? Кто-то же ему сказал?».

– А я всё вспоминаю – очень знакомое лицо!
– Симон хлопнул себя по лбу. Озорно прищурил глаза.
– Это же Ребекка Вайт! Собственной персоной. Я часто видел её на презентациях последних работ «Уорнер Бразерз»! Святые угодники! Кто знал, что эта милая брюнетка, сидящая у меня в кабинете – есть бывшая шикарная блондинка - сама Ребекка Вайт!

– О-ла-ла… Месье Иванов, она у них самая умная и способная! – хозяин студии красноречиво развёл руками. – У неё даже есть быть прозвище – «Акула». Она быть зубастая. Все знать - с ней надо быть осторожно!

– Позвольте, мисс Вайт! – Дюваль внезапно замер в немом вопросе. Морщины на его лбу собрались в паутину.
– Как вы оказались в Париже? Да ещё под другим именем? Поменяли прическу? Работу? Вы, что… прячетесь? Вас ищет любовник? Полиция? Кредиторы? А как же кино? Голливуд? Студия «Бразерз»?

– Это мое личное дело – где я, чем занимаюсь, и как меня зовут! – щеки девушки покраснели.
– Будете, размещать рекламу или нет?

– Я прочитал отзывы с вашего последнего места работы, - неизвестный русский говорил спокойно, по-деловому кратко и внушительно. Он достал из стопки несколько документов.
– Здесь сказано, вы внезапно перессорились со всеми коллегами. Последней каплей была склока с женой вашего руководителя. Вас «с треском» выгнали с киностудии, и вы вернулись в Париж. Потом долго искали работу и вот, наконец, вас взяли помощником редактора в рекламное агентство «Манифик». Верно?

– Не ваше дело! – посетительница решительно встала из-за стола. Схватила сумку и быстро пошла в сторону двери. «Да кто они такие, чтобы меня обсуждать?».

Дверь не открывалась. Казалась, она вросла в стену.

– Выпустите, - дёргали ручку. – Немедленно откройте дверь!

– Мадмуазель Луазаль, присядьте. Мы не хотели вас обижать.

– …Ребекка, мы даже не думали тебя обижать, - Дюваль эхом повторял фразы.

– У нас есть для вас деловое предложение.

– …Слышишь, есть, очень деловое предложение! Очень!

– Скажем, на сто тысяч франков в месяц.

– …Представляешь, Ребекка! На сто тысяч! Франков! В месяц!

– Всего, на сто? – вредина фыркнула и продолжила дергать ручку.

– Хорошо, пусть будет на сто двадцать, - странный русский быстро поднял цену.

– …Мисс Вайт, уже на сто! двадцать!!! Оставь ручку в покое!

Гостья, ещё несколько раз дёрнула. Поняла, что не открыть. Повернулась. Отбросила с лица длинные волнистые волосы. И со странной улыбкой произнесла… - Сто пятьдесят!

– Согласен, - спокойно произнёс странный наниматель, как будто речь шла о каких-то жалких медяках, а не о сотнях тысяч франков.

– Это, - он выдвинул вперёд несколько листов сдавленных скрепкой. – Ваш последний план мероприятий, из-за которого вас, собственно, и уволили.

– Здесь, - другой рукой подвинули стопку документов раза в три больше первой.
– Наше предложение по развитию «Дюваль Франц».

– А вместе, - он резко сдвинул всё в одну кучу. – Ваша работа в нашей компании.