Наследник червоточины I

Буртэ решительно вычеркнул мелкую неприглядную цифру «три» и подписал «десять». Потом решил, что «десять» слишком круглое число – вызывающее подозрение. Пришлось зачеркнуть и написать заново - «одиннадцать». Теперь хорошо.
– Похвалили себя.
– Кстати, ножевых тоже надо добавить. А то стреляли много – кололи резали мало – получалось неправдоподобно. К примеру, пусть обнаружено не «два», а «шесть». А лучше «восемь». Или даже «девять» ножевых ран. Почему следов от ножа меньше, спросите вы? Потому, что в каждом резонансном преступлении - должна быть загадка! Или даже больше – страшная тайна.

Правдописец перечитал созданное творение. Помотал головой, стараясь привести в порядок разбегавшиеся по углам головы мысли. Получалось следующее…

«Полицейский врач насчитал в спине трупа девять ножевых и одиннадцать пулевых отверстий. Установить личность убитого не удалось».

Обычное, «бытовое» происшествие сразу налилось соком, заиграло яркими красками и стало похоже на небольшую сенсацию, с возникающими в голове читателя вопросами: Что за человек, которого так нашинковали перед смертью? За что его так? Кто хладнокровный убийца? Женщина? Мужчина? А вдруг это разборки мафии или «Кровная» месть, а может это новый маньяк объявился и бродит по Парижу?

Писатель зевнул – дело сделано – считай двадцать семь франков в кармане. Он хотел пойти в бар. Отметить завершение работы. Выпить чего-нибудь прохладного. Но, к нему подошёл неизвестный в чёрном плаще, шляпе и тёмных очках, скрывающих половину лица.

– Мистер Базиль Буртэ?
– глухим голосом со странным акцентом произнесли по-английски. – Не хотели бы вы заработать две тысячи франков?

Работник прессы нервно сглотнул. Большой кадык корреспондента подскочил сначала вверх, потом вниз и остановился, как у человека, которому не хватает воздуха. Он ревниво огляделся по сторонам – никто не видит? Нет - никого. Медленно ущипнул себя за коленку – не сон? Похлопал глазами – видение странного нанимателя не пропало.

– Что делать? – произнесли вместо ответа, авансом соглашаясь на любые условия. Даже не услышав их.

– Завтра в семь вечера в отеле «Насьональ» состоится конференция для прессы. Подведут итоги первого дня фестиваля короткометражных фильмов. Вам надо пройти аккредитацию и присутствовать на мероприятии.

– Здесь, - передали конверт. – Вопросы, которые необходимо задать представителю кинокомпании «Дюваль Франц».

Буртэ вскрыл конверт. Развернул лист. Прочитал несколько строк. Удивлённо поднял глаза. – Это всё? Всё, что надо сделать? И за это… целых, две тысячи франков?

– Да, - кивнули головой.
– Если не против – вот, задаток.

– Я согласен.

Незнакомец повернулся. Собрался уходить.

Базиль наконец-то пришёл в себя.
– Постойте, месье. Могу я немного приукрасить вопросы? Это… так сказать, мой профессиональный стиль. То, что отличает меня от других! За это даже не надо доплачивать?

Чёрный плащ остановился на пару секунд.
– Хорошо, только не переусердствуйте.

Пару минут спустя радостный богач кометой, сметая всё на своём пути, нёсся по коридору. Завернув в сторону складских помещений, он специально споткнулся об Джунго, молодого, неимоверно тощего мулата, подрабатывающего по мелочам в редакции и типографии.

– Эй, малый! Помнишь, я задолжал тебе два франка?
– перед носом юнца помахали только что законченной криминальной сводкой. – Возьми, вот эту хрень. Разбавь своей чепухой, если хочешь немного добавь своей фантазии. Словом, доведи до благополучного конца. И сдай машинистке. Можешь поставить свою подпись. И всё! – Я тебе ничего не должен.

***

Стенды участников «Парижского фестиваля короткометражных фильмов» в холле отеля «Насьональ» были скромны, легки и просты в оформлении: Небольшая стойка, стул возле информационного плаката с названием студии и рассказом о фильме. Милый, улыбчивый представитель, отвечал на вопросы, раздавал худенькие брошюры с материалами о картине. Предлагал попробовать небольшие конфетки из вазочки.

Мега киноконцерн «Дюваль Франц» не искал легких (Дешевых) путей к сердцу зрителя. Всё было солидно, громоздко, дорого. В конце большого холла отеля, в затемненном углублении во всю глухую двадцатипятиметровую стену, был размещен широченный экран, на который проектор неустанно набрасывал нарезки «многочисленных» короткометражных лент «всемирно известной» киностудии.

В сторону выставочного стенда стояла огромная очередь из страждущих просвещения. Каждый желающий (А их было не мало, особенно после известия о выдаче подарка) за символическую плату (Пять франков) желал приобрести у актёров «Дюваль Франц» видеокассету с рекламой. Получить автограф киногероев. Сфотографироваться и даже принять участие в беспроигрышном розыгрыше призов стоимостью от десяти до двухсот франков. Для удовлетворения небывалого ажиотажа, были брошены в «бой» практически все работники компании.

– Товарищ Шурик? – к Александру Демьяненко протиснулась неизвестная женщина, улыбнулась и процитировала известную фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».
– Здравствуйте. Вы, до которого часа сегодня работаете?

– Бонжур, мадам. Хорошо говорите по-русски. Мы знакомы?

– Нет! – женщина прищурила глаза. А затем продолжила сыпать фразами из фильма, в котором снимался популярный актёр Демьяненко.
– Но безумно… безумно... хочу познакомиться. Я очень настойчивая!

– Кстати, товарищ Шурик, - поклонница перешла на фразы из фильма «Кавказская пленница».
– Вы здесь – какими судьбами? Нефть ищите?

– Не совсем… - решили поддержать игру таинственной незнакомки. Ответили словами своего героя из того же фильма».
– Участвую в этнографической экспедиции. Собираю фольклор. Записываю старинные сказки, легенды… тосты.

– Тосты!!!
– женщина счастливо заломила руки. – Александр! Я пересмотрела все фильмы с вашим участием по несколько раз. Выучила наизусть практически все фразы. Вы - мой любимый комедийный актёр! Поставьте автограф.

– И всё-таки, мадам, с кем имею честь вести беседу?

– Я, Грудинина Екатерина Сергеевна. Дипломат. Меня пригласили на подведение итогов фестиваля. Оказывается, в конкурс включили короткометражный фильм с вашим участием. Представляете? Иду на мероприятие – смотрю – вы. Глазам не верю. Я конечно слышала – актёр Демьяненко снимается где-то во Франции. Но, встретить, вас, здесь - не ожидала.

Демьяненко тяжело вздохнул.
– Аз есмь, Я. Эх! Житие мое… - повторили слова режиссера Якина из фильма «Иван Васильевич меняет профессию».

Женщина решительно затрясла головой.
– Александр? Разве может быть плохое житие во Франции?
– «Несчастного» внимательно осмотрели. Выглядел он впечатляюще: Дорогой европейский пиджак тёмно кирпичного цвета, из-под которого выглядывает модная сорочка в полоску. Плюс толика французской неформальности: узел французского шелкового галстука повязан на два сантиметра ниже расстегнутой верхней пуговицы, на руке заметны дорогие позолоченный запонки и швейцарские часы.

– Вы наверно прибедняетесь? В прессе пишут, ваша игра настолько потрясла компанию "Дюваля" – что он согласился платить по пятьдесят тысяч франков в неделю. Специально для вас выкупил дорогущий загородный особняк. Выделил вам индивидуальную массажистку, косметолога, шофёра, который возит вас на «Лимузине» представительского класса?! Разве не так?